Выбор

Террористов, насколько я помню, вычислили довольно быстро. Это оказалась небольшая группа психопатов из Суданского департамента, которые считали, что железная дорога нарушает экологический баланс. Но вот имени Раттоля я среди них что-то не припоминал.

— Раттолю предъявлялись обвинения? — спросил я у Милены.

— По-моему, нет, — не совсем уверенно ответила она. — Он тогда очень помог следствию, и потом, он же американец…

— Американец?! — Я был очень неприятно поражен. — Какого черта американец делал на судебном процессе?! В Западной Империи!!!

— Он сообщил в АИБ, что стал случайным свидетелем переговоров между террористами, — пояснила Милена. — Ну, вроде бы те болтали в «клубе» по ВЭС, а Андре случайно набрал нужный код. — Милена скептически усмехнулась.

Я полностью разделял ее мнение. Когда дело касалось взломщиков, я не верил ни в какие случайные совпадения. Особенно если речь шла о девятизначном пароле. И я обратил внимание, что Милена назвала Раттоля по имени. Это тоже не могло быть простым совпадением, подумал я.

— Андре передал АИБу все их данные — адреса, имена и так далее, — продолжала Милена. — А потом он приехал на процесс как главный свидетель…

— Значит, Раттоль был американцем, — пробормотал я. — Что ж, это довольно многое объясняет…

Мне вспомнилось то, насколько неуверенно действовали двое мнимых аибовцев, что явились ко мне в гостиницу. Они не знали самых элементарных вещей, полагавшихся знать подданным Западной Империи. И тут же я вспомнил, что вторым-то «аибовцем» был человек, с которым работал Маршал. Следующий вопрос напрашивался сам собой, но задать его я не успел — Ричард меня опередил.

— Ну и что?! — влез он в разговор. — Хорек тоже был американцем!

— Какой хорек?! — не понял я.

— Хорек, — повторил Ричард. — Майкл Никифоров. Не знаю, что ему понадобилось в Лондоне? Обычно я давал ему задания по разным американским делам, и Майкл вообще старался не покидать своего Чикаго. Может быть, он просто приехал сюда со своим приятелем? Этим самым Раттолем…

— Ричард Кроуффорд, — с улыбкой произнес я. — Повтори, пожалуйста, то, что ты только что сказал.

— А что?! — перепугался Ричард.

— Правильно ли я понял, что ты СОТРУДНИЧАЕШЬ с американцами? — пояснил я, продолжая улыбаться. — Ты собирался подключать Майкла Никифорова к моему расследованию? Ты собирался передать ему всю полученную от меня информацию? Или уже передал! Я правильно тебя понял, Ричард?

Ричард стал бледнее смерти. Я впервые увидел, как у человека от нервного напряжения дергается щека.

— Марсель… — пробормотал он. — Я… я… Хорек не такой… Он был… Он не оэсбэшник… Он вообще переехал в Чикаго только год назад…

— Ты знаешь, что он натворил? — прищурился я. — Этот твой Хорек!

Ричард помотал головой.

— Этот твой Хорек пытался меня убить, — с улыбкой заявил я. — Они в паре с Андре Раттолем чуть было не сделали этого. Понимаешь, что это значит?

Ричард затряс головой.

— И ты еще ставил мне условия?! — продолжал удивляться я. — Ты еще хотел работать в нашей компании?! Да проблемы с жандармерией, что возникли у тебя вчера, просто детские игрушки по сравнению с обвинением в шпионаже!!!

— Марсель! — закричал Ричард. — Это неправда!!! Майкл не работал на ОСБ!!!

Мне показалось, что еще миг, и Ричард заплачет. Я бросил быстрый взгляд на Милену. Она с интересом слушала наш разговор. Страха в ее глазах значительно поубавилось, и я решил выведать у нее побольше — Милена была в таком настроении, когда люди готовы на откровенность. Они видят, что с кем-то другим произошла более крупная неприятность, несколько обеляющая их собственные проступки. И им начинает казаться, что теперь на них обращают гораздо меньше внимания. Я не собирался упускать эту возможность и, уверенно глядя в глаза Милене, произнес:

— Вы хорошо знали этого человека!

— Мы несколько раз работали вместе, — охотно призналась Милена. — Мы познакомились как раз во время судебного процесса. Очень хороший взломщик, но у него мозги повернуты не в ту сторону. Он фанатик…

— Фанатик?! — удивился я. По моему мнению, любой взломщик мог быть аттестован подобным образом.

— Сетевик, — пояснила Милена.

Понятнее мне не стало.

— Ну, короче говоря… — Она растерялась. Видимо, Милена думала, что это слово известно всему миру. — Короче говоря… Есть такие люди… Ну, они превратили программирование в некое подобие религии… У них там есть какой-то свой придуманный бог…

— Из машины, — усмехнулся я.

Этот бред мне никак не мог помочь.

Что в Восточной, что в Западной Империи — Церковь давно уже не играла решающей роли в управлении государством. Это произошло как-то само собой, после роспуска Александром I Священного Синода. Император по-прежнему назывался «помазанником Божьим», но это была скорее дань уважения чувствам верующих и древним традициям, берущим начало где-то в глубине веков. Однако официальной религией в Империях считалось христианство. В Западной — католическое, у нас — православное. Естественно, что, кроме официальных религий, в Империях совершенно свободно исповедовались мусульманство, буддизм, иудаизм и еще множество других. По правде говоря, что касается нас, то православные христиане составляли меньше четверти всех верующих граждан Восточной Империи. Это и неудивительно — одни только Китайские губернии, где исповедовался буддизм, включали в себя почти половину населения. Но вера — личное дело каждого. Каждый вправе выбирать для себя ту религию, какая ему кажется наиболее верной. Главное, чтобы здесь соблюдался один закон — золотое правило.

Но всегда находились люди, которым в религии самым притягательным казались слава и почет. И тогда начинали возникать различные ответвления. Самые разные люди объявляли себя пророками. Десятки самозваных будд, магометов и иисусов создавали свои общины, привлекали туда людей, вознося себя на самодельные пьедесталы новоявленных мессий. Но пьедесталы те были весьма непрочны. Потому что основной движущей силой этих общин являлась материальная заинтересованность.