Второй Шанс (СИ)

Но дверь открылась сама, пропуская встревоженную синеволосую девочку:

- Рей, ты что делаешь в Геофронте? Вы же с Синдзи под домашним арестом!

- Синдзи нужна помощь. - Лицо военного потеряло всякий намек на небрежность, став фарфоровой маской. Поставив автомат на предохранитель, военный спросил:

- Где он и что с ним? На него совершено нападение? Его взяли в заложники?

- Он устранил конвой и направился в Верхнюю Догму. Я решила, что вы можете помочь.

- О, черт, долбанный придурок! Сын своего отца! Бегом за мной, надеюсь что мы успеем! - Картина, открывшаяся им на выходе с лестничной клетки, поражала воображение: два тела в полной экипировке с искореженными лицами, несомненно мертвые, обезглавленный уборщик, забрызганные кровью стены коридора, несколько выпотрошенных, но все еще живых людей, с безумными взглядами, пытающиеся засунуть разорванные внутренности обратно на свое место. Некоторые уже умерли, неестественно развалившись в лужах крови. Вся в рвоте скорчилась секретарша, смотря безумными глазами в потолок,под которым струился дымок от сгоревшей изоляции. Мертвые лежали на полу, а кто-то из персонала, прибитый ножом к двери, лихорадочно пытался сняться со столь экзотической булавки, но лишь расширял рану, периодически оскальзываясь на собственной крови. Запах дерьма и внутренностей смешивался с пороховой гарью и дымом от сгоревшей электроники.

Увидев эту картину, Рей побледнела и сжала руки, комкая подол юбки, а Фуюцуки только крякнул и ускорил шаг, лишь холодный пот выступил на его лбу. Пол покрывали хлопья засохшей крови, сворачивающие в приемную кабинета Икари Гендо. Вызвав лифт, Козо прислонился к стене и повторно снял автомат с предохранителя. "Надеюсь, мне не придется выбирать, кого убить: сына, или отца.", - подумал полковник, шагая в лифт. В кабинете Командующего весь пол устилали рассыпавшиеся в пыль кусочки пергамента. Козо уже видел нечто похожее: когда они убегали из Антарктиды на быстроходной яхте, спасаясь от Удара, все суденышко было облеплено похожими бумагами, а Гендо, мертвенно бледный, сидел и рисовал символы, макая кисточку в свою кровь. Законченная бумага занимала свое место в причудливом рисунке и приклеивалась так плотно, что ее было невозможно оторвать. И потом, когда они пришли в сознание после Удара, этим пеплом был усеян весь корабль, а Икари светился, как новый пятак. Сейчас же все было иначе: пустой взгляд его бывшего ученика, пускавшего слюни на щегольский пиджак, и его сын, бледный и истекающий кровью, стоял на коленях, уперев дрожащие руки в стол, но продолжал упорно сверлить взглядом безумное тело своего отца.

Аянами кинулась к Синдзи, и, сорвав с себя рубашку, начала перевязывать кровоточащие руки парня, обмякшего в ее руках. Подойдя к столу, полковник нажал кнопку громкоговорителя и сказал:"В связи с ранением Командующего, я, Козо Фуюцуки, временно беру на себя его полномочия. Нападение террористов предотвращено героическим действием персонала и сына главнокомандующего, Икари Синдзи. Отбой тревоги, и немедленно пришлите медицинскую бригаду в Верхнюю Догму!" Начиналась новая эпоха: у всего человечества появился шанс пережить этот катаклизм. Но сколько же работы придется еще совершить, чтобы этот шанс стал реальностью?

Глава 9. Долгожданный покой.

Осознание того, что я жив, пришло ко мне вместе с болью в разрезанных предплечьях. Со стоном открыв глаза, я ослеп от льющегося из окна желтоватого света. Рефлекторно дернувшись, я понял что едва могу двигаться. Деревянное тело едва слушалось: даже моргать было больно. Однако то, что я не в тюремном лазарете, жив, и меня лечат, является подтверждением успеха моей авантюры. Понимание этого факта успокоило меня настолько, что я не заметил, как уснул. Следующее пробуждение было куда более приятным: мое тело крепко обнимали, а чье-то дыхание щекотало шею. Слабость давила к кровати, но чувствовал я себя гораздо бодрее, чем в прошлый раз: тело постепенно начинало откликаться на мои приказы, а раны зудели.Памятуя свой прошлый опыт, глаза я открывал медленно, чтобы не ослепнуть. Однако в палате было достаточно темно, лишь только выкрученная на минимум панель освещения заливала слабым бледным светом помещение. Аянами спала рядом, наверное умаялась за день. Предплечья ныли и чесались, не давая мне лежать спокойно. Чтобы хоть как-то избавить себя от этого ощущения, я попытался почесаться, но своими движениями разбудил девушку. Рей проснулась резко, как будто и не спала:

- Я рада, что ты очнулся. - Она изменилась, пока я был в отключке.

- Привет, Аянами, ты что делаешь в реанимации и что с тобой? - Неужели девушка так волновалась, что смогла договорится с врачами и попасть ко мне?!

- Мне разрешили присутствовать в твоей палате. - Только сейчас замечаю, насколько она бледная и изможденная: заплаканные глаза, следы недосыпа на лице, бледная кожа и потухший взгляд.

- Нельзя же так волноваться, я же не неделю в коме провалялся. Максимум пару дней в отключке, это ведь не страшно: со всеми хоть раз в жизни, да случается...

- Сейчас среда, семнадцатое сентября: ты был без сознания девятнадцать дней.

- О черт!!Надеюсь я ничего важного не пропустил?

- Нет: через неделю должна состоятся реактивация Евы-00. Новым Командующим назначен Козо Фуюцуки: Икари Гендо находится на излечении в психоневрологическом диспансере. Доктор Акаги три дня назад выздоровела и приступила к своим обязанностям. Мое состояние постепенно улучшается.

- Значит все прошло хорошо... - Последние сомнения в успехе моей авантюры развеялись.

- Мне сказали позвать врача, если ты придешь в себя. - Девушка встала, поправила примявшийся подол юбки и нетвердым шагом вышла из палаты: да она же едва на ногах держится. Неужели я настолько выложился, что чуть не умер, или это последствия того, что я не до конца восстановился перед боем? За стеной послышался торопливый стук каблуков и в палату ворвалась Рицуко с совершенно безумным взглядом. Плюхнувшись на стул, стоящий возле койки, женщина поправила халат и начала меня отчитывать:

- Ты идиот! Зачем ты поперся на верную смерть, если знал, что шансы мизерные?! Тебе жить надоело?! Ты знаешь, что тебя от ИВЛ хотели отключить, я едва смогла уговорить заведующего реанимационным отделением дать тебе еще десять дней!

- Ты чего кричишь? Я жив, со мной все хорошо, а ты сама чуть не умерла, пришлось дверь выбивать. Нечего было себе вены резать: я не люблю, когда красивые девушки истекают кровью.

- И ты решил последовать моему примеру? Кстати, то что с тобой все хорошо, это не твоя заслуга: ты умудрился почти два литра крови потерять за 15 минут. И тебе ничья кровь кроме Аянами не подошла. Хорошо что это вовремя поняли, а то угробили бы тебя окончательно. Ладно, отдыхай, не буду тебя тревожить пустой болтовней. - Девушка встала со стула и пошла прочь из палаты. Замерев на секунду возле выхода, она не оборачиваясь и едва слышно спросила:"Ведь ты из-за меня это все сделал?" Не дожидаясь ответа, Акаги переступила порог и быстрым шагом направилась прочь. А через несколько минут вернулась Рей с медсестрой, мне поставили капельницу и я провалился в дрему, пока тонкие прохладные пальцы ласкали мою ладонь...

В больнице я провалялся еще три дня. Препараты железа колоть мне перестали, прописали какие-то таблетки и кучу витаминов, а перед выпиской сняли швы на руках. Отныне мне придётся ходить в рубашках с длинными рукавами: руки покрывала причудливая сеть шрамов, в точности повторявшая узор вен,синеющих под кожей. Багровые рубцы, просвечивающие синевой, выглядели отвратительно, заставляя коситься прохожих. Свежий ветер кружил голову, а от яркого светя у меня по прежнему болели глаза, но в остальном я чувствовал себя терпимо, учитывая то, что я выжил то лишь чудом. У этого чуда были красные глаза, синие волосы и оно очаровательно залипало, когда сталкивалось с неизвестным. Запрыгнув в электричку, я расслабленно плюхнулся на сиденье и закрыл глаза: после такого я еще месяц буду вялым, как овощ. Занятый борьбой со сном, я чуть не проехал собственную остановку, потеряв связь с реальностью. Из дремы меня вырвал механический голос: "Ускорьте посадку, двери закрываются. Следующая станция - "Парк цветущих вишен". Приятной поездки!" Как ужаленный я подскочил со своего места и понесся к выходу, расталкивая толпу. Вывалившись на перрон через полузакрывшиеся двери, я чуть не потерял сознание: в моем состоянии подобные пробежки недопустимы. Облокотившись на столб, я медленно приходил в себя, ведь отсюда до дома Акаги идти еще с пару километров: жилые пригороды Токио-3 занимают огромную площадь, постепенно перетекая в фермы и поля. Как только ноги перестали подгибаться, а мухи перед глазами улетели в теплые края, я закинул джинсовый пиджак на плечо и пошагал прочь со станции. Дом Акаги встретил меня разрухой: грязные вещи разбросаны по всей квартире, котэ деловито перебирался между этим непотребством, периодически обнюхивая и поправляя горки по своему разумению. Коробка с кошачьим кормом была перевернута на бок и вскрыта, отдельные куски корма разбросаны по светлому кафелю кухни. Бардак дополняла куча пивных банок характерного бронзового цвета и множество коробок из-под пиццы. Огромный промышленный холодильник с магнитиком в виде пингвинчика Тукса, знакомого каждому сисадмину, наполнял помещение громким и противным гулом. Включив режим шерлока, я стоял посреди всего этого разгрома, шевеля тугими от анемии мозгами: Аянами так нагадить просто физически не могла, Акаги ревностно поддерживает чистоту, а пиво не пьет вообще: только вино или шампанское. Вот только Кацураги мне не хватало...