Венец Венеры (СИ)

Все продолжали внимать ему, как бандерлоги мудрому Коа, свивающему в танце хитросплетения колец и выверты помутняющие разум. И наш хитроумный змей их не обидел:

- О Высшем! О самом Высшем будем мы вести дозволенные речи в этом театроне. Прежде всего, мы сможем восславить деяния Спасителя и святого Марка, мы сможем прикоснуться к благодати! Это же такие перспективы. А что вы скажет о мастерах со всего мира, которые на коленках будут вас умолять дать им право написать работу, в которой будут воспеты самые славные, самые достойные деяния ваших предков! Ха, да мы такие конкурсы устроим, что им всем придется попотеть - но Венеция получит лучшее - история ваших домов, ваших славных предков  - ваши личные дела, основателей первого великого театрона Серениссимы - когда-нибудь будут воспеты на века. Хотя скоро предстоят и волнения с миланцем, неугомонный он типус. Мы ему покажем! Это будут славные страницы истории в летописях Венеции. Но! Не отвлекаемся. Вы осознали отцы-основатели? Это какие перспективы!

Они осознали, это было понятно и приятно, это было значительной прибавкой к тем прибылям, которые все намеревались получить с дела большого строительства - а строительство предстояло неслабое, на десятилетие можно растянуть, и нажиться очень приятно. Франческо Фоскари лучился изумлением и удивлением: «Я точно буду прославлен в веках. Потому что дож в этом деле всегда впереди всех. Хоть это всего лишь мирская слава, но и она хороша, ничто не мало для Фоскари!»

Но неугомонный Пачино раскрывал перед ними всё новые страницы своего многомудрого проекта, у него много чего было напридумано в деле Ренессанса:

- А кто у нас будет воплощать славные работы мастеров слова? Кто у нас мастерицы и главные претендентки на роль служительниц нового великого храма искусства? Да! Я не забыл о них! Я не брезгую куртизанками - я просто хочу указать им их достойное место. И вот в этом деле им самое место. Их таланты раскроются в новом свете - на службе Великой Императрице. Их чистые голоса воспоют ей славу, их неувядающая и соблазнительная красота станет достойным дополнением к тем изысканным костюмам и декорациям, которые мы найдем. И кстати, именно от вас, дорогие либрадоро, потребуется оказать помощь в постановке - спонсор это важно, это достойно и накладно. Spondeo est pater Prospero - Спонсор отец успеха! Но! Потратить свои дукаты на дело прославления Серениссимы - это вам не парочку новых колечек и ожерелий своей зазнобе прикупить. Простите, опять я за свои глупости. У каждого свои недостатки, кто не без греха, вы продолжите украшать своих красавиц, но ха-ха, вашим сундучкам придется изрядно похудеть. Вы понимаете меня? Вы ведь понимаете, когда траты выгодны и есть, прежде всего, дела выгодного вложения золота в новый оборот.

И все похихикали и покивали головами, такое дело они понимали.

- Вы получите новое развлечение, великое, дополнительное славное времяпровождение к своим часам отдыха от дел. Отмечу, что в данный храм Мельпомены, который будет восславлять чистое и высокое будет уместен для посещения и нашим почтенным матронам. И вы еще меня помяните недобрым словом, потому что на фоне остальных гражданок Венеции вам придется позаботиться о том, чтобы ваши супруги выглядели соответственно вашим родам. Вашей чести. Театрон это не церковь, это цивильное место, в нем должно быть и выглядеть соответственно своему положению в обществе.

И вот ещё забавное я придумал. Во всем гармония и умеренность проявим. И мы возглавим разбор ненужных ссор и склок между нашими куртизанками, ведь они часто переходят границы, нехорошие девочки и ядом балуются, ай-яй-яй. Вы только представьте себе, мы станем проводить ежегодные конкурсы красоты, смотр лучших куртизанок - и не только Венеции! Они будут показывать свои многочисленные таланты - без всяких глупостей, приличные таланты и умения - а вы создадите строгую и беспристрастную комиссию, чтобы их судить и выбрать по итогам состязания победительницу, я не знаю еще, как назвать этот титул «куртизанка года» это несолидно, вам задача придумать название титулу. И надо придумать переходящий приз - этакую не корону, но некий венец, украшенный драгоценностями, чтобы его ежегодно передавать новой победительнице конкурса ума, таланта и красоты. Но вы соображаете главное? Мы всех допустим! Пусть приезжают флорентийки, хотя у них попки толстоваты. Ждем в гости и миланских куртизанок, у них проблемы с зубами - вода там у них в Ломбардии нехорошая какая-то, все болезни зубов от воды, мне так мой врачик, дотторе Стефаниус говорил. Да пусть хоть из Арагона и Константинополя, и даже Фламандии, и вообще со всего света прибывают конкурсантки. Главное - от их стран попросятся в вашу комиссию - чтобы вас ограничить и чтобы своих вытаскивать и поддерживать. Вот оно - «они попросятся» - а значит Светлейшая получит новые рычажки влияния на всякие страны. Они получат свое место в комиссии, но заплатить придется. Как вам такой фокус-покус?

- Вот это очень толково придумано, это очень грамотно ты придумал, - сразу признал дож, выразив всеобщее мнение и поддержку такому обороту в новом деле.

- Я там еще кое-что продумал, - признался скромно наш прохиндей. - Но оставил и вам место, где можно развернуть свою фантазию и найти особо ловкие замыслы - всё к пользе нашей столицы. Замечу главное - «Ла Скала» - вот единственное достойное название для театра Сиятельной Венеции...

- Причем тут лестница? - не понял его Фоскари. Ведь «scala» переводилось, прежде всего, как «лестница».

- Как вы не понимаете! Это же «Лестница в небо», - сразу взвился огоньком возмущения над такой глупостью собеседников Аль Пачино. - Искусство - это к высшему обращение, понимать надо! И лестницу обязательно пристроим, там проект надо особый. Что вы меня путаете! Я думаю. Мне надо с мастером Брунеллески посоветоваться, я не знаю даже, у него немного зажатая смелость творчества, можно и с Донателло перехрюкать, но он хоть всего на девять лет моложе своего патрона, тоже тупой как миланец, хотя флорентийской закваски, думать надо! Театр построить это вам не в корыте пукнуть!

Все рассмеялись и внезапно поняли, что день начался великолепно! День начался волшебным образом - и не зря они прихватили за гульфик этого ловкача. Надо таких иногда ставить под осуждающие взоры, и строгие слова обличений вины, чтобы напрягать мозги таких хитрецов и выдумщиков - пусть на пользу добрую и славу новую постараются своим соображением. А потом можно опять допустить им безобразничать, чтобы шалуны накопили новые грешки, и тогда можно снова их - за ушко да на ковер во дворец дожей.

Не расходясь по своим кабинетам, а каждый из либрадоро имел свой кабинет во дворце дожей, у каждого постоянно была новая должность, но была своя команда бюрократов и специалистов разного толка, на все случаи жизни - не размениваясь на текущие дела, ибо все тикало как часы, точно и аккуратно и верно - правители тотчас послали за многими остальными имеющими власть и влияние. Подготовили зал заседания. Где они могли и покушать и спокойно наметить первые пункты воплощения такого грандиозного дела.

Аль Пачино предложил великое. Это вам не Колизей, забава все же немного низменная, недостойная, хотя... в первую очередь надо заняться этой «Ла Скалой» - звучит довольно мило, и смысл таит сильный и достойный, согласились отцы-основатели. Во дворце дожей закипела жизнь - нечасто такое случалось, но в этот раз повод разогнать кровь и разослать курьеров во все концы столицы был приятнейший, добрый, много в нем было надежды и многое обещало только прибыток Серениссиме.

А полностью оставленный чужим вниманием Пачино вышел на набережную, кивнул своему легионеру, который поджидал его в маленькой лодочке у стен дворца дожей, и они отплыли на Повелью. Надо было быстро провернуть пару дел и можно было оставить столицу, здесь теперь на несколько недель всем забот полный рот обеспечен - такое продумать, это да - это либрадоро непросто придется финансы и сметы сообразить. Они еще пожалеют, что войну с Ломбардией развязали - она теперь совсем не нужна! Дукатов уйдет миллионы на великую стройку. Уж Лешка постарается со своими приятелями Донателло и Брунеллески - они такого наворотят, что мало не покажется, архитектура такого уровня - это миллионы вбуханные на несколько сотен квадратных метров. Но и здание надо отгрохать вкуснейшее - и довольно компактное и такое, чтобы на века, и чтобы всех поразить своими находками. А кой-какие в памяти у Лешки вертелись воспоминания. Он был уверен в успехе. Потому что вообще не соображал в архитектуре, но ему был приятен скромный масштаб венецианских проектов - в любом случае это будет здание небольшое, не на твердой земле строить, можно исхитриться и выстроить нечто воздушное, ажурное и волшебное. Ничего, смена деятельности всегда шла на пользу человеку - пришло время ночных боёв, ударов гладиусом, адреналина и воплей и криков - время крови и боли - время размять косточки, время рискнуть своей жизнью и жизнями дорогих людей. Такая судьба выпала, и Лешке она нравилась. Он улыбался и вовсе забыл о светлой ленте, которая странно изменила цвет, приобрела оттенки почти полностью совпадающие с цветом его кожи, сделалась почти незаметной на его руке - и притаилась до поры до времени.