Леопард в изгнании

— Добрый вечер, ваша светлость.

— Добрый вечер, Бакленд. Ее светлость у себя?

— Нет, ваша светлость. Но ее светлость оставили вам письмо на случай, если вы приедете.

Бакленд проводил его в кабинет герцогини. Уэссексу пришлось подождать, пока дворецкий принесет ключ от сейфа, спрятанного под каминной полкой, и достанет письмо Сары и приложение к нему. Письмо было очень коротким — Сара никогда не любила околичностей. Его жена собралась в одночасье и уехала в Америку, чтобы снова впутаться в опасные дела скрывающегося французского короля.

Уэссекс не мог не оценить ее осторожности. Она не написала ничего такого, что могло бы дать посторонним людям какую-нибудь лишнюю информацию. Устроившись у камина, в котором весело трещал огонь, и подкрепившись виски с содовой, Уэссекс принялся читать письмо, которое заставило Сару так скоропалительно двинуться в путь.

Закончив чтение, Уэссекс даже застонал в отчаянии. Немудрено, что его дражайшая супруга сорвалась с места, не взяв с собой даже горничной! Письмо леди Мириэль казалось полубезумным — и не без причин, неохотно признал Уэссекс. То, что Луи пропал, было ужасно. А если учесть, что исчез он во время дела, которое слишком близко касалось его подлинной личности, это казалось уж совсем недобрым предзнаменованием.

Уэссекса не слишком огорчало исчезновение молодого короля с европейской политической арены — Луи уже двадцать лет как не участвовал в игре, и если он так и не появится, это не особенно изменит положение дел. Но герцог по-человечески привязался к юноше и очень хорошо понимал его желание держаться подальше от всех атрибутов власти и политических интриг. Правда, чтобы затеряться бесследно, нужны немалые деньги. На заре своей карьеры в «Белой Башне» Уэссекс провел некоторое время в Новом Свете, и после одного памятного приключения у него в руках в качестве выкупа осталось испанское золото, которое надо было куда-то пристроить. Он положил деньги в солидный банк на одно из своих вымышленных имен, мало задумываясь об этом в то время. Практически не пользуясь этими деньгами и решив отправить молодого короля подальше от корсиканского тирана и своих собственных английских хозяев, Уэссекс дал ему пароль, который позволил бы Луи получить в банке Нассмана золото дона Диего де ла Коронадо.

Только они с Луи знали об этих деньгах. Но имя дона Диего было известно — по крайней мере в «Башне» — как один из псевдонимов Уэссекса. И экстренный приказ взять его живым или мертвым оставался еще в силе. Кто же был целью неведомого похитителя? Луи… или Уэссекс?

В любом случае вот уже две недели как Сара отправилась навстречу опасностям. Уэссекс бросил оба письма в огонь и неотрывно глядел, как пламя пожирает их. Затем вызвал Бакленда и стал отдавать распоряжения. «Белая Башня», предатель, де Шарантон, новые амбиции Талейрана — все мигом вылетело у него из головы. Какая бы опасность ни ждала Сару, он должен разделить ее с женой.

До Ламмаса [39] оставалось всего несколько дней, когда Уэссекс наконец закончил приготовления. Ему было очень на руку то обстоятельство, что «Белая Башня» будет искать его где угодно — только не на родине. Даже если Костюшко с Ратледжем выдадут его местонахождение, Мисберну понадобится не один день, чтобы послать своих людей устроить герцогу ловушку, а к тому времени его яхта «Греза» будет готова к отплытию с командой и припасами на борту.

Уэссекс запасся большим количеством оружия и документов на все случаи жизни, а также попросил своего старшего слугу, Этелинга, отправиться вместе с ним, поскольку сейчас мог позволить себе роскошь путешествовать под собственным именем. Теперь герцогу не хватало лишь душевного спокойствия, поскольку если у него не было официального поручения во Франции, то уж указаний вмешиваться в дела Нового Альбиона ему тем более никто не давал. Мисберн говорил, что там что-то затевается и даже в такой дали от Европы найдутся те, кто знает его в лицо и сочтет вмешательство герцога Уэссекского в их дела жестоким оскорблением.

Но когда тебе к голове приставлен пистолет, особого выбора не остается. Если он опоздает и не сможет спасти свою герцогиню, то постарается успеть разделить с ней ее судьбу, поклялся себе Уэссекс.

Хотя был прилив, герцог не собирался ждать ни минуты. Ступив на борт, он тотчас отдал капитану Тарранту приказ, и яхта вышла в море.

«Греза» принадлежала еще его отцу. Шестидесятифутовый гоночный шлюп много раз тайно пересекал Ла-Манш в самый разгар революционного террора. Капитан Таррант полагал, что и до Балтимора она дойдет без проблем, а Уэссексу по душе были свобода и уединение, обретаемые им на борту «Грезы». Ни один секретный агент не будет чувствовать себя в безопасности, если у него нет в запасе потайного хода, через который в случае необходимости можно улизнуть. Яхта давала Уэссексу ощущение не простого потайного хода, а целой потайной улицы.

Заливные луга, еще окутанные густым утренним туманом, исчезали за кормой в мягкой сероватой морской дымке. Хлопали и раздувались, ловя ветер, паруса, и судно двинулось вперед с грацией рвущейся к цели скаковой лошади. Запах болотистого побережья, где еще недавно «Греза» спокойно стояла на якоре, медленно развеивался, сменяясь резким просоленным воздухом Ла-Манша. Палуба дрожала под ногами, из-под носа корабля в лицо Уэссексу летели мелкие соленые брызги, он словно ощущал кожей, как вода обтекает бока корабля.

Но все же что-то подсказывало герцогу: не все в порядке. Он обернулся было к капитану Тарранту, когда услышал крик одного из моряков.

— Эй, капитан! Да тут заяц!

Уэссекс машинально сунул руку в карман пальто, где в замшевой кобуре, пришитой изнутри кармана, хранился пистолет. Двое матросов вытащили из-под палубы какого-то растрепанного, отчаянно сопротивлявшегося человека.

Очень знакомого.

— Привет, Илья, — обреченно вздохнул Уэссекс.

Костюшко весело улыбнулся. Молодой гусар был на сей раз в грубой рыбацкой одежде, босой, в хлопковой робе — совершенно неотличимый от тысячи таких же рыбаков.

Уэссекс сделал знак морякам.

— Ничего страшного, это друг.

— Представляю, сколько сил ты потратил, успев доставить Ратледжа в Лондон и так быстро отыскать меня.

Оба сидели в каюте Уэссекса, где можно было поговорить с глазу на глаз. Костюшко вольготно раскинулся в кресле со стаканом французского бренди в руке. Уэссекс же не торопился усесться. Он скинул пальто, но оно — и пистолеты — было прямо под рукой. Костюшко, конечно, друг, но герцог никогда не заблуждался по поводу близости их целей.

— Ты и половины не знаешь, — весело начал Костюшко. — У Мисберна на тебя здоровенный зуб за то, что ты сбежал, хотя он очень даже доволен, что Ратледж вернулся. Наш приятель де Шарантон в последнее время уж слишком оживился — парижский центр сообщает, что много молодых знатных женщин исчезло в известном нам доме, и они подозревают, что мадемуазель Мари была одной из них. Я прежде думал, что он стремится добиться губернаторского поста, но теперь мне кажется, что у него есть и иная цель.

— Шарантон всегда вел двойную игру, — рассеянно заметил Уэссекс, блуждая мыслями где-то вдалеке. — Например, эта чушь насчет Грааля…

— А ты уверен, что это чушь? В любом случае, я едва успел отчитаться, прежде чем мне пришлось броситься на поиски тебя среди болот. Вчерашней ночью мне пришлось доплыть до твоего корабля — ну, скажу тебе, и работенка, да и замерз как собака. Подумал, что лучше затаюсь, пока не отплывем подальше. Не хотел отвлекать капитана Тарранта от дела. А тут — смотри-ка! Мы плывем в колонии! — Костюшко откинулся в кресле с весьма довольным видом, но, хотя говорил он весело и беззаботно, темно-карие глаза его внимательно рассматривали Уэссекса.

— Надеюсь, ты прихватил с собой что-нибудь для долгого путешествия, — сказал Уэссекс, нарочито избегая главной темы. — Илья, я знаю, зачем я здесь, но не собираюсь доверяться тебе. Интересно, а ты-то здесь зачем?