Зло побеждает зло (СИ)

Причина мотовства представлялась более чем прозаичной. Всего-то просьба поставить автограф под пространной и ни к чему не обязывающей резолюцией для прессы, что-то вроде: "условия труда, соцкульбыт, зарплаты и прочие блага несравненно улучшились по сравнению с царским временем, большевики каждодневно ведут русский народ к прогрессу, просторным яслям и светлым детским садам". Фрау Кирхмайер, вспомнив про курсовую разницу, отказалась наотрез. Мне с притворным сожалением пришлось следовать ее примеру. Зато коммунисты из братской Германии подмахнули бумагу все как один. Мелочь? Отнюдь, скорее тонкая чекистская игра на человеческой психологии - далеко не всякий иностранец после подписи сможет публично обругать СССР в смертных или житейских грехах.

Из-за дурацкой винно-пропагандисткой суеты апофеоз экспедиции наступил как часы пробили десять. Пока Марта плескалась в ванне, я торопливо вбил в смартфон батарейку и нажал кнопку включения. Несколько десятков положенных на загрузку секунд разогнали сердце до вполне "чердачных" темпов, и - враз отпустило. Тихая полузабытая мелодия, волшебные красно-синие клубы экранной заставки, о великий трансвременной катаклизм! Работает, работает чудо корейской техники! Риск и траты не напрасны! Таран истории опять в моих руках!!!

Радость? Торжество? Счастье? Чувство выполненного долга? Блаженные но краткие секунды. Осуществленная мечта принадлежит прошлому. Настоящее не замедлило поставить ребром новый вопрос: "Куда прятать?".

Для зарядного устройства место нашлось быстро. Тоненький проводочек я аккуратно обмотал вокруг шнура питания полуторафунтового дорожного утюжка Baby Betsy производства фирмы Ross Electric. Вилка питания последнего в свое время восхитила меня комбинацией обычной пары штырьков с цоколем для закручивания в патрон лампы - нынче даже в Европе не везде можно найти розетку. Тут сложность вышла к месту - миниатюрный блок питания 21-го века полностью потерялся на фоне массивной конструкции из меди и бакелита.***

На очереди главный артефакт. Сложные тайники не годились, после пережитого я натурально боялся выпустить бесценный артефакт из рук. Таким образом, наиболее предпочтительным казался самый простой вариант - положить в карман и надеяться, что пограничный контроль обойдется без личного досмотра. Я было уже совсем решился, но тут очень кстати разобранный для смены пленки Kodak дал идею получше. Гармошка объектива открывалась внутрь камеры чудовищным по меркам будущего "кадром" размером в почтовую открытку, причем между ребрами гофр и задней крышкой оставался приличный зазор... Как раз положить смартфон! Причем после установки свежего рулончика пленки устройство выглядело полностью работоспособным. То есть объектив исправно выдвигался и задвигался обратно, пленка проматывалась, спуск нажимался.

Запасные аккумуляторы лишились броской маркировки и пошли в дополнение к фотоаксессуарам: коробочкам со сменным объективам, катушками, рамочкам, светофильтрам и прочей мелочевке. В конце концов, батарейки в начале второй четверти двадцатого века никакой экзотикой не являются, миниатюрный фонарик-трубочку Eveready можно найти в багаже каждого второго туриста. А что форма странная - так мало ли какая блажь взбредет в голову проклятым буржуям?

... Дорога обратно, до самой границы триэсэрии, прошла на нервах: каждый попутчик мнился приставленным персонально ко мне чекистом. Сон не шел, активный словарный запас немецкого языка сократился до сакральных "ja, nein, doch, scheisse",**** книжные буквы расплывались в глазах на непонятные кракозябры. Только подстегнутое призраком Соловков чувство голода отрывалось по полной программе - прихваченные в дорогу припасы я начисто уничтожил в первые же часы.

После кошмара ежеминутной подготовки к аресту советская пограничная таможня не просто удивила, а натурально обманула. Невероятно, но факт: наши чемоданы даже не потрудились открыть. Хотя если подумать, чекисты манкируют службой вполне обоснованно - вывозить из страны после десяти лет советской власти абсолютно нечего. Деньги - бессмысленная бумага, контрабанду не делают, оставшиеся с имперских времен золото и драгоценности давно иссякли. Остались лишь люди, а вот их-то как раз бдят с прежним прилежанием: мое лицо сличали с фотографией не менее трех раз.

Ну а латвийских пограничников я встречал с полным стаканом водки Finlandia в руке:

- Здравствуйте и до свидания! Трезвыми мы больше не увидимся!

\*Какого черта! Более-менее цензурное ругательство.\\

\**Тирамису изобретен во второй половине 20-го века, но ГГ про это не знает.\

\***Бакелит - распространенный пластик начала века (запатентован Лео Бакеландом в 1909 году). В СССР известен как "Карболит".\

\****В немецком языке есть три формы ответа "да и нет" (ja, nein), doch говорят, когда отвечают положительно на отрицательный вопрос. Scheisse - распространенное ругательство.\

5. Ошибка выживших.

Москва, апрель-май 1930 года (три месяца до р.н.м.)

- Так вот, товарищи! - докладчик с бородой испанского гранда, он же главный идеолог дискуссии, отставил опустошенный жадными глотками стакан куда-то вглубь кафедры. - Мне задали вопрос: каковы же масштабы предстоящих свершений? Отвечу вам как настоящий коммунист, то есть честно и прямо. Как вы уже все знаете, принятый в два года назад генеральный план развития СССР рассчитан на пятнадцать лет. Согласно ему в одном только сорок втором мы должны провести работы на сумму, превышающую по стоимости все существующие на сегодня фабрики и заводы в пять, а лучше шесть раз. Иначе говоря, в тридцать три раза больше, чем в прошлом году! Много это или мало? Героическая эпопея Магнитогорского завода* нынче на слуху у всех, поэтому я могу сказать просто - через двенадцать лет мы будем легко строить по двести сорок "Магниток" в год! И это, товарищи, лишь начало нашего пути к коммунизму!

Ого, смело рубанул. Пяток крупных комбинатов в год - верю охотно, нормальный темп стартующей с низкого уровня страны. Десять, тем более двадцать - реально ценой энтузиазма и лишений, большевики пока еще горазды на подвиги, могут и вытянуть. Но двести сорок, это же абсолютно за гранью здравого смысла!

Между тем зал взорвался бурными овациями. Издержки возраста - подросшие при советской власти парни и девчата наивны и смелы, верят большевикам, поэтому готовы хлопать любой чепухе о светлом будущем. Но куда смотрят старшие, отягощенные возрастом и пиджаками граждане? Прошли через революции, голод и войны - а ума не нажили? Никак не могут насторожиться, вдуматься в бредовую нелепость заявленных объемов? Неужели какие-то другие люди еще три года назад яростно громили леваков с высокой трибуны: "строить Днепрогес для нас тоже, что для мужика покупать граммофон вместо коровы"?**

Переждав шквал аплодисментов, обладатель испанской бородки осыпал восторженную аудиторию новыми наглыми числами:

- Сорок восемь Днепростроев! В сто пятьдесят раз больше автобусов, трамваев и автомобилей! Сто тридцать миллионов тонн нефти! Жилищное строительство вырастет в двадцать раз! Шестьдесят тысяч километров*** новых железных дорог, или сорок Турксибов! Все это только за один 1942-ой год!

"Зовите санитаров!" - чуть было не выкрикнул я на весь зал.

Интересно, из какого клауда горе-специалист высосал сей массив безумных данных?

Ответа не пришлось ждать долго:

- И что для этого нам нужно математически? Да всего лишь убыстряющийся темп роста промышленности, всего-то от двадцати процентов в год в начале, до двадцати семи к концу периода. Эта моя гипотеза в прошлом году принята в качестве рабочей в Комиссии Генерального Плана Советского Союза!****

Тут докладчик оторвался от бумажки и обвел аудиторию медленным многозначительным взглядом с левого края к правому.