Око силы. Четвертая трилогия (СИ)

— Я из Революционного Военного совета. Член комиссии.

Старший, тот, что с револьвером, бумагу читал долго. Не отдал, взглянул плохо.

— Оставайтесь на месте, гражданин. Вы задержаны при попытке проникнуть на секретный, охраняемый объект. А начальству сейчас доложу.

С тем и отбыл. Подчиненные винтовки опустили, но не отошли, стали рядом. Семен Тулак еле сдержал усмешку. Хороши сторожа! Какой же шпион через главный вход сунется? Он сам, к примеру, в прошлый раз дырой в заборе не побрезговал. А вот этих, с синими околышами в Теплом Стане раньше не было, видать недавно подогнали.

— Какая комиссия? Зачем комиссия? Гоните его!..

Начальство появилось неожиданно быстро, словно из засады. Не в форме — в сером мятом костюме при шляпе и пенсне, неприлично молодое, немногим старше двадцати. Вид имело сердитый, даже гневный, однако глаза за маленькими стеклышками смотрели спокойно и очень внимательно.

— Не нужна комиссия, сами разберемся! Объект «Теплый Стан» взят под охрану ОГПУ, всех посторонних — в шею!..

Замолчал, прямо в глаза взглянул:

— Ты — Тулак? Какой Тулак?

Бывший ротный невольно поежился, уж больно остро смотрели глаза. Взгляд все же выдержал.

— Мои полномочия — в документе. На объекте случилось чрезвычайное происшествие, создана комиссия. А вы сами из кого ведомства будете?

От такой наглости владелец мятого костюма даже заморгал, отчего стал похож на извлеченного из норы крота.

— Слюшай, какой недоверчивый! Никому не верит!..

Внезапно он ухватил поручика под левый, здоровый локоть и толкнул прямо на замерших по стойке «смирно» стрелков. Те беззвучно расступились. Семен влетел в калитку, «крот», не разжимая хватки, последовал за ним. За воротами остановились. «Крот» блеснул стеклышками и внезапно улыбнулся.

— Ты, Тулак, все правильно в отчете по Сеньгаозеру написал, хорошо написал. Я там неделю назад был, прямо с твоим отчетом приехал. Ходил, смотрел, даже в тот сарай, где свет горит, заглянул.

Отпустил локоть, дернул пухлыми красными губами:

— Я, знаешь, Тулак, вообще технику люблю. Хотел, понимаешь, архитектором стать, техникум окончил. А меня сюда взяли, не спросили. Да, ты убедиться хотел…

Толстые сильные пальцы протянули удостоверение — новенькие темно-красные «корочки». Тулак взял их левой рукой, попытался открыть.

— Извини, уважаемый, не догадался.

На этот раз «крот» развернул удостоверение сам. Семен прочитал, поглядел на фотографию.

— Все ясно, товарищ заместитель Председателя ОГПУ.

Толстые губы недовольно скривились.

— Слюшай, Тулак, не надо. Вот арестую тебя, поставлю посреди кабинета, тогда и станешь меня полным титулом именовать. Зови по имени, а если хочешь — Лавриком-Павликом, меня так друг мой, Боря Штерн называл^[45]. Хороший художник, портрет мой писать хотел…

Странный человек Лаврик-Павлик вновь взял Семена под локоть, но уже мягко, словно не желая обидеть.

— Я думал, понимаешь, сам Сталин приедет, он объектом уже интересовался. Ну, пошли, поглядим на диверсанта…

* * *

Товарищ Сталин приехать не мог — с самого утра укатил вместе с Николаем Ивановичем Мураловым, командующим Столичным военным округом, в Хамовнические казармы. Предреввоенсовета уже третий день посещал воинские части, что было не пустым любопытством и не дежурной проверкой. Из не слишком ясных намеков шефа Тулак понял, что в Политбюро не верят в надежность частей гарнизона. Слухи о близком перевороте было велено опровергать и даже высмеивать, но округ решили перетряхнуть всерьез, не дожидаясь возможных неприятностей. Товарищ Сталин принял приказ близко к сердцу, поскольку теперь мог с полным основанием избавиться от наиболее верных сторонников покойного Льва Революции. Именно в Хамовнические казармы перезвонили из секретариата товарища Каменева. На объекте «Теплый Стан», находящимся под особым контролем Политбюро случилось чрезвычайное происшествие. Настолько серьезное, что решено было создать комиссию из представителей трех ведомств — ЦК, Лубянки и военного наркомата.

Обо всем этом поручик узнал прямо в приемной на Арбате, где пил чай вместе с товарищей Товстухой, первым помощником бывшего Генерального. То, что Сталин поручил ехать на объект именно ему, работнику секретариата, а не кому-то из заместителей, Семен расценил не как особое доверие, а как еще одно доказательство слабости сталинских позиций в военном ведомстве. Призрак Троцкого все еще стоял за спиной, не желая исчезать.

Получив приказ на бланке, поручик не удержался от довольной усмешки. Как ни пыжился товарищ «Культ Личности», а загадочным Теплым Станом придется заниматься именно ему. «А вот чего мне не доложили, так это назначение установки в Теплом Стане. Вы знаете ответ?»

Сейчас и узнаем, товарищ Сталин!

Пока же Семен вновь мог полюбоваться секретным объектом, но не переодетый в рабочую «спецовку», а вполне легально, даже с экскурсоводом. Любитель техники Лаврик-Павлик (он же «крот» в пенсне), то и дело тыкал толстым пальцем, давая короткие пояснения.

Объект строился. Два огромных корпуса имели только стены, еще не доведенные до самого верха. Завершен был лишь один, где и находилась недавно смонтированная установка. Какие-то проблемы имелись с электрическим питанием, размещением работников и, само собой, с охраной, о чем «крот» сообщил первым делом. Возможность наложить руку на секретный объект его явно воодушевляла.

Возле входа в зал, где столпилась целая дюжина стрелков с зелеными «разговорами», Лаврик-Павлик, внезапно остановившись, улыбнулся во весь зубастый рот.

— Никуда эти умники теперь не денутся! Хотели без ОГПУ справиться? Хрен им, и не таким гордым горло ломали! Ты хоть понимаешь, Тулак, что это за объект?

Поручик затаил дыхание.

— Все равно узнаешь, — «крот» стер усмешку с лица. — Но граждане ученые станут сказки рассказывать, а я суть выделю. Наша передовая советская наука доказала множественность миров. Чтобы с ними общаться, нужна специальная установка, называемая «Канал». Раньше «Канал» только на прием работал, а нам надо, чтобы и на прием, и на передачу. Как в радио, понимаешь? Или как в телефоне: набрал номер и говоришь. Они, ученые эти, установку смонтировали, включили на пробу, а к ним чужак попал. Без всякого спросу, ясно? Захотел — и появился. А такого быть не должно. Нам не тот телефон нужен, по которому всякие сомнительные личности звонят, а совсем наоборот. А если бы отряд диверсантов прислали? Теперь понял, Тулак?

Поручика так и подмывало спросить про скантр, но он сдержался.

— Не очень понял, Лаврентий. Множественность миров — это другие планеты?

«Крот», снял пенсне, поглядел прямо в глаза:

— Нет, Семен. Это миры, очень похожие на наш, но все-таки немного иные. Время! Этот диверсант прибыл из СССР, где на календаре 1938 год. Ты как, на ногах устоишь, или поддержать?

Бывший скаут-«юкист», за годы войны не выкуривший ни единой папиросы, внезапно понял, что не отказался бы от хорошей затяжки.

* * *

Большой зал под сетчатой (ромбы из пересекающихся профилей) крышей был почти пуст. Возле входа стояла охрана — синие околыши, вся задняя часть оказалась заставленной штабелями деревянных ящиков, от которых шел густой сосновый дух, по стенам змеились толстые черные провода. Слева тоже стояли ящики, но уже покрупнее, из темной жести. Главное находилось в центре, куда сходились провода — генератор, увитый толстыми разноцветными кабелями, огромная, похожая на шкаф, приборная панель и сверкающая светлым металлом квадратная платформа.

Скантр, помещенный в легкую металлическую сферу, был установлен слева от платформы. Возле него недвижно застыл часовой.

Поручик, все это уже видевший, пусть и вполглаза, сразу же заметил разницу. В его первое посещение приборная панель была мертва, теперь же она не только светилась разноцветными лампочками, но и негромко, ритмично гудела. Светился и скантр, но уже совсем иначе. Семен с трудом отвел взгляд от живого кристалла. Зря товарищ Сталин не приехал, такое надо наблюдать своими глазами.