Один Из Шестнадцати

После этого выступления никто уже не спорил, а Королев озорно добавил, что еще при его жизни найдутся мошенники, торгующие поддельными вымпелами с нашей «Мечты». Все посмеялись, а молодой Артур Кларк, наверное, икнул…

Москва, Останкино, август 2057 года

…Обычная дымка, в которой так привычно тонул огромный седой Арарат, была непривычно темной из-за дыма. Густой жирный чад поднимался над долиной и ее стройными тополями, воспетыми в стихах и песнях об Армении. Снова, как сотни лет назад, непримиримые враги превратили эти дивные места в поле боя. Пусть подготовленный в спешке, но внезапный двойной удар турецкой армии был страшен и остановить его было некому. Концентрацию войск заметили заранее, но до последнего момента предполагали, что турки ударят на юг, в иракский Курдистан, как уже не раз случалось. Однако, все произошло иначе.

Полностью отринувшая остатки светской власти Турция за десять лет промывания мозгов и накачки оружием «друзьями» из-за океана стала по-настоящему опасной и совершенно неуправляемой. Успешные рейды против северного Ирака и западного Ирана, окончательно выбитые с Кипра греки и сведенная «вничью» двухнедельная война с Сирией лишь укрепили веру турок в себя и желание исторического реванша на севере. Подумать только, там вопреки воле Аллаха все еще продолжали жить христиане! Выдавить неверных прочь, на север, за Кавказский хребет, к их русским покровителям, и освободить их землю для мусульман — что могло быть благороднее? Все попытки осадить зарвавшихся радикалов были окончательно и жестоко подавлены, когда к власти пришел амбициозный отпрыск рода Османа Салах-аддина, пра-правнука Мурада V, объявивший себя султаном Баязидом III. Теперь остался только один путь — война.

Усиленная артиллерией и авиацией Вторая турецкая армия атаковала приграничный Гюмри, заставив замолчать ПВО и выведя из строя аэродромы. Часть самолетов удалось спасти, перегнав в Россию и Грузию, а остальные пришлось уничтожить, и ни о каком организованном действии авиации говорить не приходилось. В это же время Третья турецкая армия, ударив из района Игдира, мгновенно пересекла Араратскую долину и вышла к Еревану, перерезав все коммуникации и оседлав перевалы. В сам город они благополучно не сунулись и обошли его, сумев за неделю боев прорваться к Севану и дальше, на равнину. Азербайджан, давно ждавший момента для нападения, плавно присоединился к процессу, непосредственно не помогая туркам, но и не мешая.

Командующий операцией молодой и способный генерал Хашим Кемаль все рассчитал правильно. Карабахский вопрос решили за неделю. Россия в этот самый момент завязла по уши на Дальнем Востоке и не могла быстро перебросить войска. Контингент в Грузии был невелик и не мог помочь Армении из-за рельефа местности, плюс полное господство турок в воздухе в первые дни войны. Мощнейшая постановка помех для ПВО и несколько АВАКСов, любезно предоставленных все теми же известными благодетелями из-за океана способствовали молниеносным практическим результатам. По факту, Армения была разрезана на части и теперь ее методически добивали, не считаясь с потерями мирного населения. Города методично молотили артиллерией, размалывая в красный порошок древние стены из вулканического туфа и в плен не брали никого — ни молодых, ни старых. Еще несколько дней, и должен был наступить черед Грузии, а турецкие войска все прибывали, переливаясь через границу сплошным потоком.

Впрочем, защитники сдаваться не собирались. В уцелевших укрепрайонах сумевшие избежать уничтожения военные спешно формировали и вооружали отряды резервистов, чей боевой дух, несмотря на отчаянное положение, был на высоте. Партизанская тактика обороняющихся и знание местности, как обычно, создавали немало проблем захватчикам, но, к сожалению, предотвратить окончательный разгром и уничтожение они не могли. Шла вторая неделя бойни…

Отставной адмирал Юджин Дорман, а по совместительству научно-исторический консультант Эй-Би-Си, пребывал в нетипичном для его семидесятилетнего возраста энергичном состоянии. Виноватыми в этом странном факте он считал, конечно, телевизионщиков. И вообще, окажись здесь отцы-изобретатели этого вида развлечений, то совершенно не факт, что им понравилось бы, во что превратилось их детище к середине двадцать первого века. Вряд ли оно могло остаться неизменным, учитывая колоссальный технический прогресс. И прогресс этот сократил почти до минимума расстояние, разделявшее ранее зрителя и картинку, что повлекло ряд интересных последствий.

Сейчас Дорман наблюдал, как легкие воздушные камеры-дроны совершенно бесшумно носились вокруг действующих лиц, снимая такие планы, о которых телеоператоры прошлого и не помышляли, а ведь пользователи привелегированных пакетов трансляции могли сами переключаться на произвольную камеру, выбирая ракурс по душе! И лишь те, кто до сих пор смотрел эфир по-старинке, на простом экране, довольствовались картинкой, выбранной режиссером. И все равно, посмотреть было на что…

Дорман приехал на студию где-то за час до начала шоу, чтобы не спеша все осмотреть и, если получится, познакомиться с продюсерами и особенно с ведущей, этой раскосой колдуньей, примадонной прямого эфира, знаменитой Саяной Лязгиной… Но где там! Едва успел пообщаться с двумя-тремя причастными, как его сразу захлестнуло всеобщее движение, где нет непричастных и посторонних, а есть только накатывающийся «девятый вал» истории, и ни зрителям, ни участникам не дано от него спрятаться. А ведь многие из тех, кто присутствовал сейчас в студии, были «там» по-настоящему, сражались, гибли под бомбами и гусеницами танков, и в конце концов, побеждали! Всего без малого двадцать лет прошло, разве это срок?

В студии прозвучал сигнал, и первыми вокруг ведущей собрались гости программы, чьи имена не говорили американскому адмиралу совершенно ни о чем. Кажется, один из них — какой-то местный обозреватель, начинавший как раз двадцать лет назад фронтовым корреспондентом в Закавказье. Еще, вроде бы, была известная балерина, чья мать бежала тогда от войны, а отец пропал без вести, как многие другие… Как всегда, с трибун к ним присоединилось несколько зрителей. Когда началось действо и в притихшей студии грустно зазвучал дудук великого Дживана Гаспаряна, Дорман неожиданно для себя самого сдернул свой бейдж с лацкана пиджака и, спрятав его в карман, присоединился к играющим.

Он не опасался языкового барьера — как один из зрителей, он мог лишь давать «вводные» по сценариям. Болтовня оставалась уделом приглашенных гостей и, само собой, ведущей. Ее голос сейчас по-настоящему дрожал, когда она перечисляла вмиг притихшей аудитории ужасы начавшейся войны. Цепочки красных огней повисли над трибунами — зрители инстиктивно реагировали негативно. Их крохотные фонарики могли светить красным, желтым или зеленым, создавая «спектр одобрения», который использовался при выборе сценариев.

Четкой фразой ведущая прервала спор гостей между собой и объявила первый альтернативный сценарий, которым стала блокада Еревана и отказ турок от рейда на Дилижан. Маниакальная жажда генерала Кемаля покончить с древней столицей Армении заставила его отказаться от уже утвержденного трезвого тактического плана, не предусмотривающего затяжных уличных боев. Соблазн был слишком велик, но в результате почти десяток турецких бригад сгорели вместе с техникой в страшных уличных боях. Эти силы могли бы очень пригодиться на севере, чтобы взять под контроль перевалы и закрепиться там, отрезав подходящие к защитникам подкрепления. Задержка почти в неделю, огромные потери, бессмысленный обстрел миллионного города и в итоге потеря темпа — вот чем пожертвовал Кемаль и в итоге, как показало моделирование, проиграл. Иджеван, Паравакар, Акстафа, Ноемберян — нет числа «дорогам жизни», по которым, несмотря ни на что, осажденным доставлялось оружие, медикаменты и продукты. Армяне, русские, грузины, курды — все, кто попал в турецкие «котлы», продолжали сражаться, отвоевывая самое драгоценное — дни и часы. Москве это отвоеванное огромной кровью время было необходимо, как воздух — посреди дальневосточного кризиса с развернувшейся широкомасштабной войной на море свободных войск на юге просто не было. Оголять другие участки границы в первые же часы нападения было опрометчиво, поэтому приходилось ждать, когда турки втянутся по-настоящему.