Миф о Марии Магдалине

Ранние христиане не молились в церквях. Они часто собирались в домах, делясь друг с другом своим мировоззрением и совершая таинство евхаристии. Они могли соткать ковер с изображением основных догматов их веры, а потом приносить его на свои собрания и класть либо на стол, либо на пол, раскладывая на нем пищу или молитвенники. Если фрагменты артефакта действительно принадлежат ко времени, которое указал радиоуглеродный анализ, то они иллюстрируют положенное в основу ереси о Священном Граале представление о том, что жена и ребенок Иисуса выжили. Изображения на ковре можно было бы истолковать и при помощи других мифов и легенд, но они полностью, без всяких противоречий, соответствуют именно истории о Чаше Грааля. Поскольку фрагментами ковра сейчас занимаются хранители музеев и исследователи древних сокровищ, мы сможем узнать больше подробностей из изображенной на переплетенных нитях истории.

Сара Египетская

За последние годы мы многое узнали об артефакте, названном Чашей Грааля. Люди, ищущие древние чаши и кубки, исследовали живопись и литературу, пытаясь найти сосуд, некогда хранивший кровь Христа. Безусловно, существовала некая реальная чаша, из которой Иисус пил за пасхальной трапезой и давал отпить из нее ученикам вино. Но разве о ней миф о Священном Граале? Существует множество точек зрения о происхождении этой легенды, но я считаю наиболее подходящей гипотезу о том, что Санграаль был вовсе не артефактом, а символическим указанием на святую кровь (sang raal) царей Израиля из рода Давида. Царский род не носят в сосуде. Сосудом для царской крови, священной хранительницей, должна была стать сама Мария Магдалина, но не просто по отношению к любому ребенку, появившемуся от их союза с Иисусом, а именно для дочери, поскольку чаша является символом женственности.

Согласно французским легендам, выжившим ребенком могла быть только маленькая святая Сара, та девочка из лодки, о которой говорили, что она прислуживала Мариям в море, хотя ее имя и имело значение «принцесса» на ее родном языке. В базилике Святой Марии с моря эта девочка изображена с черным как смоль лицом. Возможно, это аллюзия к Песни Песней, где невеста была «смугла от работы на виноградниках ее братьев». Могла ли Сара быть дочерью темнокожей невесты из христианского мифа? Черная кожа, видимо, символизировала то, что девочка была принцессой из рода Давида, иудейской принцессой в изгнании, чье лицо, некогда белое, как молоко, стало черным, как сажа: и ее «не узнают на улицах» (Плач Иеремии 4:7–8). Согласно традиционному толкованию, Сара была темнокожей, так как родилась в Египте, но черное лицо девочки могло быть и указанием на ее статус беженки, находящейся в изгнании, — потерянной для истории. Впоследствии в европейском фольклоре темнокожую служанку назвали Сарой Египетской.

Как и Золушку, другую принцессу из далекой страны с черным от сажи лицом, Сару не признали, и ей пришлось исполнять роль служанки для своих родственников. Она вполне могла стать прототипом Золушки, чья история появилась в Западной Европе в начале IX века. Каждый год в городе Сен-Мари де ла Мер проводится фестиваль. Цыгане одевают статую Сары в разноцветные шелковые одежды, сшитые рукодельницами из разных семей. Экстравагантные платья напоминают об изящном платье Золушки, и здесь вновь прослеживается связь истории о Саре с европейской сказкой о принцессе, почерневшей от золы. В процессии, продвигающейся через деревню к морю, скачут на белоснежных конях Камарга мужчины-цыгане в национальных одеждах, создавая эскорт для статуи святой Сары. Их лошади бьют копытами по волнам океана, и каждый раз шагают вперед, когда толпа прибывает. Цыгане поднимают вверх статую, а паломники начинают петь гимны в честь прибытия к берегам Галлии святой Сары, благословляющие ее: «Vive Sainte Sarah!»

Тем временем местные французские священники, потрясенные тем, что толпа иностранных паломников стекается на псевдорелигиозное народное празднование, стараются уменьшить значение фестиваля, напоминая пастве, что о святой Саре не упоминается ни в одном месте христианского Писания. «Она — часть легенды», — убеждают они толпу верующих, собравшихся 24 мая отметить ее день в базилике Святой Марии с моря. По всей видимости, французские епископы предпочли бы, чтобы святое дитя осталось забытым в изгнании, как и его королевская мать, Магдалина, чью историю исказили люди, назвавшие ее блудницей.

У Сары нет свидетельства о рождении, а также нет родословной, подтверждающей ее происхождение, а значит, нет ничего, что могло бы служить доказательством ее существования в мире академиков. Однако в легендах обычно есть зерна правды. Их слишком опасно принимать за факт, но тем не менее они имеют большое значение. Зачастую устная традиция более достоверна, чем история, в которой, как известно, отражаются представления автора. Какое же зерно правды лежит в основе легенды о святой Саре? Значение этой личности заключается вовсе не в том, что европейские пэры, основываясь на принадлежности к ее королевскому роду, подтверждали свой высокий статус, а в том, что она является тем самым доказательством существования священного брака — союза архетипических жениха и невесты — в сердце христианской истории. Появление легенды о ней является свидетельством того, что священный союз Христа и Марии Магдалины прославлялся на всех уровнях: физическом, эмоциональном и духовном — и что прежде всего благодаря тайным учениям память о нем осталась, невзирая на все попытки ее искоренить. Недавно опубликованная книга фольклориста Кэтлин Макгоуэн «Долгожданная» подтверждает тот факт, что история о Марии Магдалине и королевском роде Иисуса сохранилась в фольклоре Лангедока, несмотря на темницы, огонь и меч инквизиции.

Судя по изображению на ковре II века, истолкованном Джереми Пайном, можно предположить: во II–III веках эта история уже была известна — «великая, ни разу не рассказанная история» о человеческой природе Христа, имевшего близкие отношения со своей женой. Даже многочисленные попытки стереть из памяти представления ранних христиан не смогли помешать им сохраниться в искусстве, в артефактах и фольклоре западной цивилизации.

Рыба Меровингов

«Золотая легенда» Благословенного Якова Ворагинского, включающая приукрашенную историю о Марии Магдалине, опубликована в 1267 году в Италии. Через десять лет останки Марии Магдалины нашли в склепе церкви Святого Максимина в галло-романском городе, переименованном в честь ее соотечественника, бежавшего вместе с ней и ставшего первым епископом этого города. Примерно в то же время в городе Метце неизвестный художник нарисовал на стене, сделанной из дуба, странный рисунок (рис. 5.2.).

Царь и Царица Рыб (XIII в., Метц)

Русалка с двойным хвостом соединялась с Большой Рыбой, символом Христа, чье полное имя Иисус Христос Сын Господа Спаситель обозначается акронимом «Ιχθοξ» — греческим словом «рыба» — символом, узнаваемым и в наше время. Метц — город, где правили Меровинги. Существовала легенда об основателе династии Мировее, повествующая о том, как его мать оплодотворило морское чудище — полумужчина, полурыба.

Были и другие легенды, в которых прослеживалась связь между франкской королевской семьей с русалкой. Образ русалки часто встречается на средневековых водяных знаках в период между 1280 и 1600 годами. Кто же она, основательница рода Меровингов? Кто, как не уменьшенная копия Великой Богини, посланная к глубинам нашего сознания, брошенная в морскую пучину! Написанные темперой на дереве образы русалки и рыб представляют собой символическое изображение мужчины и женщины из астрологического знака Рыб. С самого рассвета христианства Иисуса отождествляли с рыбой — символом грядущей эры. Второй рыбой в знаке зодиака, напоминающем символ инь-ян, была его супруга, отвергнутая, униженная, оклеветанная, отправленная в изгнание и не узнаваемая на улицах. На плавниках и коронах русалок часто изображался символ «м», что указывало на их королевский статус. Кроме того, нередко можно было встретить на таких изображениях флер-де-лис (ирис), символ французской королевской династии. Один из таких ранних образцов нашли в столице Меровингов — городе Метце в VI веке. В камне высечена русалка с двойным хвостом, окруженная виноградной лозой и множеством ирисов. Поскольку в еврейском Писании лоза Иуды названа любимым насаждением Господа (Исайя 5:7), мотив лозы может ассоциироваться с Христом, Львом Иуды, принадлежащим к королевскому роду.