Гитлер в Москве

— Думаю и в Германии сделать то же самое, как у вас, небольшие комфортабельные автобусы, курсирующие между городами, — замечтавшись сказал он.

Я остановил свой выбор на Джамгаромском пруду. Ехать далековато, но всего на одном маршруте автобуса. А там немного пешком. Так как мы выбрались в будний день, то народу на пляже, а особенно в окрестностях отдыхало немного. Погода была как раз для шашлыков, с утра теплая а к полудню жаркая. Мы разместились на берегу, и начали приготовления к шашлыку. Первым делом я расстелил покрывало, и врубил для настроения магнитолу. В объяснениях для чего покрывало не нуждалось, в том мире тоже ходили на пикники, но немного иначе. Дальше мы с Мюллером разжигали костер, а фюрер нанизывал куски мяса с луком. Я его особо предупредил, что жареный лук это очень вкусно. Когда костер разгорелся, мы высыпали туда уголь. Неплохо получилось, угли быстро стали гореть и жар от костра пошел приличный, и это без пламени. Вот тут мы и установили мангал из шести специальных штырей. Четверо втыкали в землю, а на два последние клали на специальные изогнутые крючки. За то люблю такой «мангал» — простота. Шесть заостренных длинных штырей, с изогнутыми крючками по концам и можно класть на них шампуры с шашлыком, что мы и сделали. Пока готовился шашлык разминались пивом и заранее припасенными бутербродами. Фюрер не очень одобрял наше пиво, в смысле качества, но пообещал, что если я буду в его Германии, он напоит меня настоящим немецким пивом, которое в никакое сравнение не идет с тем, чем я их пою, и с тем что они пробовали в нынешней Германии. А потом подоспели шашлыки. И куда делось вегетарианство фюрера, наворачивал так, что за ушами трещало. Мюллер впрочем от него не отставал. Я достал запотевшую бутылку водки и начались тосты. Первый, как ни странно, был за Россию. Чокнулись, выпили. Потом был тост за Германию. Тоже выпили, а потом всех на такой жаре развезло. Фюрер пошел купаться, и что интересно не утонул. А наоборот, вернулся к нам в обществе двух молодых девчонок, лет двадцати, но плотного общения не получилось, они были со своей компанией и вскоре пошли к себе.

— Виктор, Виктор, — повторял пьяный фюрер, — у вас такие девушки, меня прямо дрожь берет. Жаль нельзя здесь закрутить роман. Да и захотят ли они? И моя Евочка это воспримет в штыки.

Мюллер наоборот впал в состояние созерцания, он лежал и смотрел на отдыхающих отсутствующим взглядом.

— А кстати, надо назвать проект, мой фюрер, — заплетающимся языком обозначил он свои раздумья.

— Виктор здесь главный, ему и карты в руки, — ответил не менее пьяный фюрер.

— А что за проект-то? — уточнил я хотя смутно понимал о чем речь.

— Ну если пройдет все удачно, и мы вернемся в свой мир, то как называть проект с техникой будущего?

— Только не «Наследие потомков», — ответил я, — и дурак догадается о чем идет речь. Возьмите к примеру американцев. Как они назвали свой атомный проект? «Манхеттен». Вот и пусть шпионы на этом острове Манхеттен ищут секреты.

— Так как вы предлагаете назвать проект? — не сдавался Мюллер.

— А давайте «Призрак в доспехах». Смотрел недавно японский мультик, ничего не понял, но красиво сняли. Да еще философия непонятная, — предложил я, — вот и пусть шпионы гадают, что за призрак такой и что означает «в доспехах».

Вот так за рюмкой водки и бутылкой пива появилось название самого мощного проекта Германии и России. Впрочем в истории часто так бывает.

— Так, это все хорошо, но пора домой. Я и сам еле языком ворочаю, — заявил Виктор. Снова поели шашлыков, под водочку и пиво. Как говориться «дошли до кондиции». Фюрер пообещал сделать Россию цветущий страной, а Мюллер пообещал мне место шефа КГБ. Вобщем мы очень сильно «нагрузились». Но шашлык был съеден, а пиво и водка выпиты, так что возвращались мы налегке. Сначала подпевали группе «Чайф», потом, гостей развезло до такой степени, что мы начали петь «Дойче солдатен нихт капитулирен…» и другие немецкие марши. В которых я не понимал ни слова. Как мы пришли ко мне домой я не помню. Но все сразу завалились спать.

Утром, я как самый ранний вставший, извлек из холодильника банку соленых огурцов и выцедил рассол в отдельную чистую банку, отпил немного и поставил в холодильник. После опять завалился спать. Разбудил меня голос Мюллера.

— Виктор, у вас есть что-нибудь от головной боли? — спросил он меня.

— Рассол пили?

— Нет, лучше что-нибудь медикаментозное.

— Тогда выпейте полстакана рассола, найдете его в холодильнике. После этого «Алко-зельцер», а дальше постарайтесь заснуть, — посоветовал я.

— Фюреру плохо, — не удержавшись от своей привычки именовать его так, ответил Мюллер.

— Все тоже самое, — коротко посоветовал я. Он кивнул и принялся выполнять мои указания, а к вечеру, я уже мог говорить с пришедшими в себя Гитлером и Мюллером.

— Да, теперь я верю, что так как пьют русские не пьет никто, — эмоционально заявил фюрер.

— Все это долгие годы тренировок, — пошутил Виктор.

— Теперь я понимаю, почему русские так много пьют, — заметил Мюллер, и пояснил — в вашем мире.

— Так как, проект так и назовем — «Призрак в доспехах»? — спросил Виктор.

— Конечно, хорошее название. Сильное и таинственное, — поддержал его фюрер, закусывая котлету соленым огурцом, — а начальником проекта предлагаю вас, Генрих.

— Опять работа, — с чувством глубокого сожаления ответил Мюллер, но ему никто из присутствующих не поверил, — а впрочем так интереснее, — добавил он.

Вечером, когда совсем стемнело, Адольф Гитлер смотрел с балкона на восьмом этаже такую непривычную эму панораму высотных домов Москвы 2008 года. На балкон вышел Виктор.

— Что вы здесь делаете Адольф? — удивился Виктор.

— Просто смотрю, — с какой-то печалью в голосе ответил фюрер, — как же вы смогли допустить такое?

В это в время на улице слышится шум от проезжающих на большой скорости автомобилей, где-то далеко играла громкая музыка, а в близлежайшем дворе слышались крики и ругательства молодежи. И Виктор понял его, уже давно перевалило за полночь, а шум не уменьшался.

— Мы проиграли фюрер, — тихо ответил Виктор, — и вы проиграли. А за проигрыш надо платить. Что никогда не бывали в казино? Вы сделали ставку на национал-социализм, мы — на социализм, а потом на капитализм. И оба проиграли. Не мы с вами, проиграли народы. Немецкий и русский. Вам казалось, что вы сверхчеловеки, и как римская империя — завоюете весь мир, а нам казалось, что скинь мы «оковы социализма», то все наладиться. А оказалось что все не так. Мы и вы проиграли, и заплатить надо по счетам. Здесь у нас нет шансов. Мы выродились. Начнись сейчас война или оккупация — никто не прибежит в военкоматы, чтобы «Родину защищать». У сегодняшних вас та же картина. Объяви Турция войну Германии, так та первым делом попросит о помощи США. И вы и мы умираем. Но у умирающих есть одно право, право на завещание. И мы протягиваем вам его, из своей уже выкопанной могилы. Воспользуйтесь им, но учтите и наш опыт и наши знания бесполезны, без должного применения. Следующее поколения не всегда умнее, но информативнее предков, другое дело, что они часто не могут применить эти знания. А вам эти знания очень понадобятся. Вторая мировая война неминуема, но у вас теперь есть знания и технологии. Так примените же их, если не хотите вот этого в вашей любимой Германии, — и Виктор эмоционально указал рукой на иномарку из которой разносилась по округе музыка.

— Виктор, — после долгой паузы ответил Гитлер, — не держите меня за идиота, я прекрасно понял все, когда увидел реальное будущее и сопоставил его с вашими данными.

— Да? — Виктор улыбнулся, потому что понял, что фюрер уловил его мысль, — тогда какая ваша самая большая слабость? — задал он провокационный вопрос. И получил ответ:

— Я ефрейтор, а не рейхсмаршал. А вторая, я часто слушал самого себя, но не слушал других. Но не беспокойтесь, это я исправлю. А теперь все. Приятных снов, — и фюрер ушел с балкона.