Возвращение ( Часть первая)(СИ)

Он провел рукой по виску. Мимоходом поразился странному виду словно и не своей, дряблой ладони.

-В чем дело? А где мама? Понимая, что умершей старухе уже не помочь, шагнул в горницу, и обомлел. В сером от пыли, мутном зеркале отразилось, лишь смутно напоминающее его, лицо.

-О, е.. - Охнул он, провел ладонью по с редким кустиками пегих волос. - Нос мой, глаза? Глаза тоже... Да и шрам вот он. В восемьдесят третьем под Баграмом схлопотал. Повезло, вскользь чиркнула...

Гоша покрутил головой, пытаясь сообразить что к чему. Не сумел и опустился на потертую табуретку. - Что-же это? - Слегка запаниковал морпех. Взял себя в руки и тут взгляд уперся в косо висящий на стенке под ходиками календарь.

Протер глаза и вновь уставился на дату. - Одна тысяча девятьсот девяносто восьмой год, двадцатое ноября... Он зажмурился, посидел, вспоминая последние события. И тут выплыл новый вопрос. - А как я очутился дома? Вчера вроде собирались в рейд... Стоп, и вышли. Еще майор со штаба увязался. Пришлось ему свои "кимры" и новую "мабуту" отдать. А вот дальше... Темно.

Дверь распахнулась и в избу вошел милиционер. Озадаченно уставился на сидящего за столом Георгия.

- Ну, чего?- Произнес участковый, оглядывая кухню. - Авдотья. Ты где? Витька орет... - Не закончил он, и шагнул в спальню. Прошла пара минут, и представитель власти вернулся в комнату. Поправил сбившуюся на затылок шапку.

- Ну что, дурак, как теперь один-то будешь? - Вздохнул он.- Померла мать, кому теперь за тобой ходить?

-Как мать? - Вскинулся Георгий на лейтенанта.- Это же старуха...

-Ну, ни хрена себе.- Изумился участковый. - Оздоровел? Не может быть. Ты ж почти пятнадцать лет как после контузии сбрендил. - Лейтенант всмотрелся в Гошины глаза. - Точно, нормальный. - Прошептал он. -Вот тебе и коленкор...

-Ты объясни, лейтенант, что значит, мать... Какая контузия? - Сердце Георгия застучало.- Она, там? Он вскочил, оглядываясь на приоткрытую дверь в спальню.

- Пятнадцать лет...- Сжал губы и мертво, до скрипа стиснул зубы. - Мама?

Не обращая внимания на стража порядка прошел в светелку и опустился возле тела.

Сомнений быть не могло. Мать. Смахнул стоящие в глазах слезы и заморгал, пытаясь справиться с собой.

-Прости, мама.- Выдохнул Георгий. - Встал, и поправив ветхий халат, вышел в кухню.

 - Рассказывай.- Приказал он.

Голос, привыкший отдавать команды, подействовал. Участковый откашлялся: Ну а чего? Я сколько здесь служу, ты всегда такой. Гу-гу, да под себя. Она, покойница, сколько тебя по врачам не возила, никто не помог. Так и жила. А это откуда?- милиционер углядел кровавую ссадину на виске у Георгия.

Не знаю.- Вновь коснулся головы Гоша. Очнулся она лежит. Тут этот, мордатый, руки тянет. Я его успокоил, ее поднял... Погоди, лейтенант. Я что, пятнадцать лет без памяти просидел? - Гоша провел рукой по лысине и уставился в зеркало.- Не может быть?

-Ладно.- Пришел в себя лейтенант.- Может, не может. В жизни всякое бывает. Мать твоя внешних признаков насильственной смерти не имеет. Скорее всего от возраста преставилась. А с Витькой я разберусь. - Он поправил ворот шинели. - сейчас соседок пришлю, они тут помогут. А ты в себя приходи...

Он торопливо, словно не желая оставаться со странным, внезапно оздоровившем сыном покойной, шагнул к дверям. -Ты смотри, только не уходи никуда.- Предупредил он зачем-то.

Не успел Гоша оглянуться, как дверь захлопнулась, и он остался один.

-Пятнадцать лет. - Недоверчиво повторил он. - Пятнадцать лет.

Странно, однако он так и не смог поверить, что там, на кровати, лежит его мать.

Поднялся и раскрыл створки большого, темного от времени, буфета. Запах старых вещей, лежалой бумаги. Вынул на свет коробку, в которой испокон веку хранились документы.

Почувствовал, как заныл висок, когда развернул сложенный вчетверо лист газеты Красная звезда...

 - Подвиг разведчика. - Прочитал он заголовок.

Корреспондент, не заморачиваясь литературной обработкой , писал штампованными, казенными фразами.

Гоша пробежал текст: Приняли бой, засада, подавляющее превосходство противника, командир дал приказ отходить, сам остался прикрывать... сдерживал атаки... - Никаких воспоминаний текст не вызвал. Словно читал про совершенно чужого человека. Однако сомнений быть не могло. Свою фотографию с личного дела, Георгий запомнил хорошо.

"Капитан Серегин, Георгий Николаевич. Группа попала в засаду.

Гоша отвлекся от текста: Засада? Выходит крот все же был? - Гоша качнул головой вспомнив, последнюю перед выходом беседу с особистом. Тот долго мялся, и наконец рубанул с плеча.

Кто-то сдает время и маршруты духам.- Объяснил майор командиру группы. Ты извини, капитан, но гнида из ваших.

Выждал, дав Георгию время перебороть себя, и пояснил. - Детали под грифом, но поверь, знаю, что говорю. А чтобы наверняка: Для всех завтрашний рейд будет на север, к Гиндикушу. Так в бумагах, и в штаб сообщили. А вот точный маршрут сегодня будут знать только ты я, и те из группы, кто пойдет. - Пойми, нам крота вычислить во как нужно. Пойдешь, выходит волку в пасть, живцом, уж извини. Если Иуда из твоих, тебе за него и отвечать. Будет засада, маячь, вышлем вертушки, и накроем сразу двух зайцев. И гниду вычислим и духов покромсаем.

Впрочем ничего этого в статье не было. Трескучие фразы об интернациональном долге, помощи братскому афганскому народу, короче как всегда. И только в конце, журналист коротко обрисовал картинку.

Командир удерживал наступление крупного подразделения моджахедов, но когда те открыли минометный огонь оказался погребен под завалом. Контуженного капитана откопали, и отправили в госпиталь. За подвиг награжден орденом Красного знамени.

Георгий открыл коробочку. Звездочка, это помню, за Кандагар, "отвага", а это, видимо-то самое "Знамя". - Повертел в пальцах блестящий орден.

-Понятно.- Пробормотал он и сунул награду обратно. Пенсионную книжку с первой группой инвалидности, паспорт просмотрел уже вовсе без интереса.

Голова закружилась. - Гоша сглотнул комок и обхватил гудящую голову руками. Мысли спутались. Он закрыл потяжелевшие веки и опустил голову на стол.

В сон, а скорей в забытье, провалился как в омут. Просто упала темнота.

Очнулся от яркого света. - Поморгал, пытаясь понять, где он. С интересом всмотрелся в изрезанный трещинами беленый потолок. Перевел взгляд в сторону. Больница. Сомневаться не приходится. Кровати, застеленные волосатыми одеялами, лежащие поверх них люди в домашней одежде, негромкие разговоры.

Голова не болела. Сосущее чувство голода единственное, что он ощутил. Эй, друг. -Хрипло позвал Георгий лежащего на соседней койке, сколько я тут?

-О, проснулся- Сосед с готовностью сдернул очки.- Ну наконец-то, а то дышать нечем. Сестры, суки, тебя не перестилают...- мужик тряхнул свернутой газетой. - При коммунистах то поди так за людьми не смотрели... - Непонятно ругнулся он.

-Трое суток... - Наконец ответил сосед. - Спишь как сурок. - Он пожевал губами.- Да вон ссышься...

Георгий потянул носом. - Остро пахнуло аммиаком. Приподнял одеяло и с некоторой оторопью уставился на дряблый , поросший редкими волосами животик, тонкие бледные ноги.

 - Да, охренеть легче. - Вспомнилось ему все. Неужели и вправду, пятнадцать лет прошло?

Он закрыл глаза и выдохнул. - Сейчас, сейчас. - Повторил, собираясь с мыслями.

-Сестра.- Окликнул сосед пробегавшую по коридору санитарку. - Убрать бы, проснулся наш...

-Успеется.- Отмахнулась тетка. - Пусть полежит.

Гоша поморщился. Глянул на лежащие возле его кровати трико с вытянутыми коленями и ветхий, штопаный тельник.

-Мое?- На всякий случай поинтересовался он. Получив молчаливое подтверждение, откинул сырое, вонючее одеяло и натянул штаны и тельник.

Содрав с постели влажную клеенку, простыни, свернул в комок и вынес в коридор.

-Куда положить? - Поинтересовался у сидящей за блестящей, сделанной из непонятного материала стойкой девушки в белом халате. Та, продолжая говорить в маленькую коробочку, ткнула пальцем на соседнюю дверь.