Аналогичный мир - 4 (СИ)

— А ты везде первым пролезешь, — отпарировала Алиса, усаживаясь рядом с Эркином. — Тебя баба Шура пострелом зовёт.

— Кем-кем? — весело удивился Бурлаков.

— Ну, пострел, он везде поспел, — объяснила Алиса.

Покрасневший Андрей хмуро спросил:

— Мы играем, или как?

Эркину играть с профессором, да ещё в такую игру — он про неё впервые слышит, а тот, понятное дело, дока, профессор ведь, не работяга — не хотелось, но благовидного предлога, чтобы отказаться, не мог найти. Он вздохнул и пододвинул к себе один из разбросанных по столу чистых тетрадных листков в линейку, взял карандаш.

Бурлаков, улыбаясь, оглядел приготовившихся игроков и назвал слово. Празднование. Андрей сосредоточенно прикусил губу, свёл брови Эркин, высунула от напряжения кончик языка Алиса.

Бурлаков быстро исписал свой лист и теперь смотрел, как пишут они. Эркин и Алечка старательно выписывают, Эркин даже скорее вырисовывает буквы, а Серёжа со свободной быстротой.

— Во! — Алиса гордо выпрямилась. — Я всё!

— И я всё, — Андрей быстро дописал последнее слово.

Эркин молча положил карандаш. Стали сверять получившиеся слова. Бурлаков читал своё, а они все вычёркивали совпадающие. А потом Андрей и Алиса сверили свои списки. И у Андрея осталось одно своё слово, а у Алисы два.

В комнату заглянула Женя, и Алиса встретила её радостным воплем.

— Мам! Я Андрюху обыграла! На целое слово, вот!

Женя быстро поглядела на Эркина и улыбнулась.

— А у меня обед готов, вот!

— Пожрать я завсегда готов, — встал Андрей. — Ничего, племяшка, я ещё отыграюсь.

Встал и Эркин, незаметно скомкав и сунув в карман свой листок: ему пришлось все свои слова вычеркнуть. Хоть и на интерес играли, а проигрывать всё равно обидно.

На кухне уже всё было готово. Дружно расселись за столом, и Женя с гордым удовольствием оглядев свою семью, разложила по тарелкам салат, самый простенький, просто овощи из банок с подсолнечным маслом.

Все проголодались и ели с аппетитом. И бульон с фрикадельками — из остатков фарша пирожков, и тушёная с тем же фаршем картошка, и компот — яблочный, из своей банки — всё понравилось, всё прошло на ура. И Женя облегчённо перевела дыхание. Все сыты — всё хорошо.

Доев компот, Эркин посмотрел на часы.

— Женя, спасибо, пора.

— Конечно, — Женя улыбнулась ему. — Алиса…

— Я с Эриком! — Алиса, едва не облившись, допила компот и полезла из-за стола. — Ну, мам, ну, не хочу я спать, я с Эриком пойду.

Эркин кивнул и встал.

— Иди, одевайся.

Андрей вытряс в рот остаток компота.

— Спасибо, Женя, обалденно вкусно, — и небрежно: — Я тут прошвырнусь кой-куда.

Помедлив секунду, женя кивнула.

— Хорошо, Андрюша. Игорь Александрович, вы отдохните пока.

— Спасибо, Женечка, — улыбнулся бурлаков. — Не смею отказываться.

Словом, всё уладилось, и все остались довольны.

Когда Эркин, Андрей и Алиса ушли, в квартире сразу стало тихо и пусто. Бурлаков ушёл в маленькую комнату и прилёг на диван. Не раздеваясь, только слегка распустив ремень на брюках. Закрыл глаза. Да, он устал, но усталость праздничная, приятная. Сквозь закрытые веки мягко пробивается по-зимнему белый свет.

Неслышно ступая, вошла Женя с тонким шерстяным одеялом в руках и осторожно укрыла Бурлакова.

— Спасибо, Женечка, — поблагодарил он, не открывая глаз.

Аккуратно укутывая ему ноги, Женя сказала:

— Пледа у нас нет, извините, — и совсем тихо: — А папа, я помню, тоже так любил…

Её последние слова Бурлаков не так услышал, как почувствовал, их горечь скользнула по его сознанию, не разбудила, но отпечаталась в памяти.

Женя вышла, мягко без стука прикрыв за собой дверь, оглядела большую комнату. Да, ну вот, это действительно гостиная и столовая сразу, а не вместилище мебели, очень симпатично получилось. Теперь только выдвинуть и развернуть стол, и накрыть его. Это уже не так сложно. Нужно и ей пойти прилечь, а то ещё зевать за столом будет, вот только… да, это нужно сделать сейчас. И Женя побежала на кухню.

На улице Андрей попрощался.

— Сбегаю сейчас кой-куда наскоро, — и смущённо пояснил: — Забыл я совсем, ну, про галстук.

Эркин кивнул.

— Давай, конечно.

— И к себе за жилетом смотаюсь, чтоб, — Андрей лукаво усмехнулся, — не хуже жениха быть, а то невеста на такого дружку обидится.

— Дружку? — переспросил Эркин и, тут же вспомнил, что им как-то ещё в том году Калерия Витальевна про свадьбу по всем старым правилам рассказывала, и рассмеялся: — Валяй, конечно.

Андрей убежал, а он с Алисой без особой спешки, но и не мешкая, пошли в Старый город. Алиса шла рядом с Эркином, держась за его руку, припрыгивая на ходу и весело болтая сразу обо всём, и всё было хорошо, как вдруг:

— Эрик, а дедушка с нами теперь будет жить, да?

Эркин вздрогнул и резко ответил:

— Нет, — и чуть мягче: Алиса-то тут совсем не при чём. — Завтра он уедет.

— Ну, почему? — огорчилась Алиса. — У нас комнат много. Эрик, ну, пусть он с нами останется.

Эркин помолчал, обдумывая ответ, чтоб не врать — врать ему не хотелось — и не говорить правду, и, наконец, нашёл:

— У него работа в Царьграде.

— Тогда да, — солидно вздохнула Алиса. — Работу бросать нельзя.

Эркин улыбнулся её серьёзному тону.

Воскресное послеобеденное время, да ещё зимой, в Старом городе — глухое время, даже собаки не лают, а взбрёхивают, не вылезая из будок. Начал сыпать мелкий снег, и Эркин остановился поднять и натянуть на голову Алисы капюшон шубки.

— Эрик, мне душно.

— Зато задувать не будет.

Эркин поправил ей шарфик, и они пошли дальше.

У Панфиловны их уже ждали уложенные в фольговый пакет, а поверх ещё укутанные мешковиной загорыши и пухлая высокая кулебяка под полотенцем. Её тоже укутали и завернули. Эркин выслушал подробные наставления, как разогревать, чтоб как из печи с пылу с жару были, и достал деньги. Сто рублей за кулебяку и загорыши, и десятка за обёртки и деревянные поддоны. Расплатился, поблагодарил, и они пошли обратно. Тоже не спеша и аккуратно, чтобы не раскачать ношу.

Когда Бурлаков очнулся, то не сразу понял, где он и сколько прошло времени. Тишина и спокойствие, белый свет за окном… Он посмотрел на часы и улыбнулся: меньше часа спал, а отдохнул… Бурлаков откинул одеяло и легко пружинисто встал, с наслаждением потянулся и подошёл к окну. Белое с чуть заметной голубизной зимнее небо, заснеженные деревья и площадь перед домом, редкие прохожие. Мужчина в полушубке и серой ушанке идёт, осторожно неся два узла, похоже, не тяжёлые, а хрупкие, а рядом бежит вприпрыжку девочка в шубке с капюшоном. Но это… А Серёжа где? Они же все вместе ушли! Он подался вперёд, и тут же стекло запотело от его дыхания. Выругавшись, он торопливо протёр его ладонью и увидел, как через площадь бежит ещё один, в лётчицкой куртке и мохнатой рыжей ушанке, да, все вместе, да, это они. Остановились и смотрят вверх, на него? Да, Алечка прыгает, размахивая руками. Он улыбнулся и помахал им, всё ещё не надеясь, что они смотрят именно на него, а не, скажем, на Женю в соседнем окне. Улыбается и машет рукой Серёжа, улыбается и кивает Эркин. Будем считать, что ему.

В дверь осторожно постучали.

— Игорь Александрович, — негромко позвала Женя. — Вы спите?

— Нет, Женечка, — оторвался он от окна. — Входите.

Женя заглянула.

— Они уже скоро придут, Игорь Александрович.

— Да, Женечка, спасибо, я их в окно видел.

— Да? — удивилась Женя. — Уже пришли?

Так… так она не видела, и всё это предназначалось действительно только ему?! Бурлаков даже задохнулся от этой мысли, но сказать ничего не успел. Потому что зазвенел звонок, хлопнула входная дверь, и голосок Алисы возвестил:

— Мама, дедушка, а мы пришли!

И сразу стало шумно, весело и суматошно.

Румяная, вкусно пахнущая снегом, Алиса носилась по квартире, всем помогая и попадаясь всем под ноги и под руки. Андрей и Эркин выдвинули и развернули стол, Женя достала новую большую скатерть.