Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)

- Да что мы мчимся, как на пожар? Что-то не припомню - за нами что, гонятся? Никакой погони пока никто не заметил...

- Так, Изя, хорош трындеть, лучше составь дамам компанию, прогуляйтесь до сельпо, купите чего-то пожрать, да побольше. А мы с Ильёй машины покараулим.

- А почему я? - с подозрением спросил Дворкин, пощупав на всякий случай нагрудный карман, где у него лежал бумажник. - Может, лучше я покараулю. Я вам абсолютно доверяю в вопросах выбора продуктов.

- Иди, иди, у нас денег российских мало, одни евры.

- А я вам, если что, поменять могу, - с готовностью предложил Изя. - По курсу Центробанка, лишнего не возьму...

- Ох, и жмот ты, Израиль Наумович! - укоризненно произнёс майор. - Я ж тебе уже сказал: сочтёмся. Ты, главное дело - запоминай, кто тебе сколько должен. На место прибудем - каждой сестрёнке по серёжке, короче, поровну разделим... Вот же еврейская морда! - добавил он, когда Мария с Лизой и поплетшийся за ними Дворкин ушли.

- Национальность здесь ни при чём, - заметил Илья. - Сейчас каждый русский человек тоже свою копейку считать научился.

- Ну, допустим, не каждый, - возразил Андрей. - Я так, наверное, никогда не научусь... Ладно, ты мне в Лебедёвке, когда мы шашлыками заправлялись, намекнул, что о чём-то поговорить желаешь. Ну?..

- Я хотел тебе вот что сказать... вернее, предложить...

И Репин, не углубляясь в далёкое прошлое Земли и оставляя легенду об Ориане на потом, пересказал их с Марией разговор, состоявшийся по приезду в 'Полярную звезду'. Когда он закончил, Андрей уже выкурил одну сигарету и задумчиво разминал в пальцах вторую.

- Едрёна копоть! - ругнулся майор. - Из огня да в полымя. Ну, Дассан, ну помог, называется!.. Недаром говорят: бесплатного сыра захотели, будьте любезны в мышеловку.

- Я не понял, - тряхнул головой Репин, - чем тебе Дассан не угодил? Тебе защиту предлагают, а ты кочевряжишься!.. А что, может, ты и суперменом стать не желаешь?!..

- Оно, конечно, заманчиво, но... как-то верится с трудом.

- Видел бы ты то, что видел я, - усмехнулся Илья.

- Это ты о полётах твоей колдуньи?

- И не только.

- Да я, собственно, тоже кое-чего видел, - помолчав, согласился Андрей.

- Тем более! Тут и думать нечего. Решаться надо.

- Ты, я смотрю, уже решился.

- Выбора у нас с тобой нет, Андрюха.

Иванов прищурившись посмотрел в глаза товарищу. Репин подумал, что сейчас прозвучит банальная фраза: 'Выбор есть всегда', но майор отвел глаза и сказал:

- Подумать надо. Это ты - один, тебе терять нечего. А у меня...

- Папа! - донесся из кустов восторженный голос Сашки. - Иди сюда скорей! Смотри, тут ёжики! Аж три штуки! Их Рич нашёл.

- Иду, сынок! - Андрей ещё раз посмотрел Илье в глаза и поспешно направился к сыну.

- Вот ради того хотя бы, чтобы ёжики и прочая живность на Земле не повымерла к чёртовой матери нам и надо предложение Дассана принять, - крикнул ему вдогонку Илья. Андрей резко обернулся.

- Подумать надо, - повторил он.

- Чего тут думать, - тихо проворчал Репин, - прыгать надо...

К рассвету стало совсем невмоготу. Короткие двухчасовые передышки снимали напряжение, но лишь частично и на непродолжительное время - уже к середине периода бодрствования глаза, как их не топорщи, закрывались сами собой. Большой термос с кофе, доставшийся от прежних водителей, был уже пуст наполовину. Андрей поглядывал в зеркало заднего вида и замечал, что нет-нет, да и вильнёт в сторону позади идущий КАМАЗ. Было совершенно ясно, что Репин из последних сил борется со сном.

'Так и до ДТП недалеко' - подумал майор и, посигналив Илье, стал снижать скорость и прижиматься к обочине. Остановив машину, заглушил мотор и выбрался из кабины; прохладный ночной воздух приятно охлаждал разгорячённое лицо.

- Что случилось? - подойдя к Андрею, спросил Илья.

- Ничего. Смотрю, вырубаешься ты - на последнем километре два раза чуть в кювет не ушёл.

- Есть маленько, - признался Илья.

- Поспать надо хоть немного. Предрассветное время - самое тяжёлое. А если учесть, что мы уже двое суток глаз не смыкали, так лучше пожертвовать парой часов. Погони-то и правда нет, видать, сбили их с толку, отправив в Энск 'Крузака' с 'Кайеном'.

- Не знаю как ты, а я после Клима поспал, Мария машину вела. Не стала меня будить, я аж три часа дрых как убитый.

- Тебе повезло, у тебя напарница нормальная, а у меня - Изя. Он и 'Кайен' свой хреново водит, а уж КАМАЗ... - Андрей пренебрежительно махнул рукой. - То дёргает, то глохнет. Я, считай, не спал - мучился.

- Мне повезло, что мой дядька на МАЗе щебень из карьера на ЖБИ возил, - сообщил Илья, - и первые водительские университеты я на грузовике прошёл. А то бы сейчас, как Изя - дёргал да глох.

- Ладно, - Иванов посмотрел на часы. - Давай-ка придавим на массу минут по сто, а потом с новыми силами - и до славного города Красноярска без остановок. У Дассана в загородном доме на мягких перинах отоспимся.

Илья вопросительно посмотрел Андрею в глаза, но задавать вопрос о принятом другом решении не стал. Однако майор понял и сказал сам:

- Прав ты, Илья, нет у нас с тобой пока других вариантов. У меня так вообще - глухо как в танке... Поэтому я решил в одной связке с тобой остаться, по крайней мере, до Красноярска. А там, если Дассан с Марией убедят, и дальше двинем. Ну, всё, отбой!

Сны из детства всегда особенные: добрые и радостные. И не важно, сколько тебе во сне лет: пять, десять или пятнадцать. Ощутить себя снова пацаном, свободным от забот, лёгким и быстрым - непередаваемое счастье.

Счастье оттого, что так легко дышится, и что на душе нет ничего лишнего - тёмного, раздражающего, нехорошо напоминающего о себе, - да и откуда ему взяться?! Там, в душе, а может быть, и в голове тоже, только малообъяснимая радость и уверенность в том, что впереди ждёт столько всего интересного, что просто дух захватывает! И мысли путаются - малообъяснимое делается вовсе необъяснимым... Но это тоже абсолютно не важно.

Он идёт - быстро, почти бежит, по высокому берегу, покрытому ярко-зелёным мягким травяным ковром; приятно ступать по нему босыми ногами. Иногда дорогу пересекают толстые узловатые корни могучих сосен, выстроившихся по обеим сторонам реки сплошным частоколом. Но он издали видит преграду и перескакивает через неё. В голубом небе - очень низко, прямо над головой - порхают капустницы; их так много, что кажется, будто это никакая ни стая бабочек, а белое облако, которое почему-то всюду следует за ним, сопровождая в пути. Куда он - туда и облако. Он свернёт, и стая капустниц следует за ним, как привязанная.

Он идёт вниз по течению Полынки. Да, точно, вниз. И бабочки летят за ним, над его головой. Внизу, метрах в трёх или даже больше, тянется ровный пляж серого песка. Серого, не золотого, потому что золотого песка вдоль Полынки нет. Здесь только серый, ну, может, слегка желтоватый. Но чистый, словно просеянный. В нём нет никакого мусора - ни окурков, ни жестяных пробок от бутылок. Правда, попадаются кусочки сосновой коры да чёрные угольки от рыбацких костров.

Он решает посидеть на высоком бережку, свесив ноги вниз. Приятно смотреть на воду - как она течёт. Интересно, почему вся вода не вытекает? Ведь течение у Полынки неслабое. Когда мужики и взрослые парни, соревнуясь меж собой, переплывают Полынку, их вон аж куда сносит!.. Такое ощущение, что где-то там - дальше - река поворачивает, возвращается и снова течь начинает.

А вода в Полынке - голубая-голубая! Но это издали, а когда заходишь в неё, она прозрачная - по пояс зайдёшь, а ноги видно...

Ой, что это? Стрекоза, что ли?.. Нет, это не здесь, это вообще далеко - на той стороне. У другого берега над водой кто-то летает. Как будто человечек, похоже девчонка, но крыльев у неё нет - ерунда какая-то! Этого не может быть! Дюймовочка в сказке полетела только тогда, когда эльф ей подарил крылья. А может, это и есть эльф, или я просто сплю?..

Сильный толчок в плечо прерывает счастливый сон. Кто-то больно толкает его в плечо и насмешливо говорит грубым голосом: