Одиссея "Варяга"

       Характер последующих событий мало отличался от истории с "Богатырём" - при более-менее близких падениях "Паллада" и "Баян", пользуясь превосходством в скорости, разрывали дистанцию. С учётом того, что в этот раз крейсеров с шестидюймовками было два, а один из них даже с одной восьмидюймовкой (в кормовой башне "Баяна" до сих пор не могли устранить заклинивание погона осколками 6-ти дюймового снаряда - прощальный привет от "Фудзи"), один из них постоянно вёл огонь по малоподвижному противнику. Впрочем, и результат боя был близок к "богатырскому" - несколько шестидюймовых попаданий в устаревшие японские крейсера. И пара восьмидюймовых в "Чин-Иен", не причинивших однако старому броненосцу критических повреждений.

       Тем временем "Аскольд" и "Новик", впервые за день выдав максимальную скорость, обогнули место боя и помчались к транспортам. "Нарисовавшаяся" было на их пути "Цусима", получив за десять минут пять шестидюймовых и три пятидюймовых снаряда, волоча за собой дымный шлейф пожара в офицерских каютах, с креном отвернула в сторону кораблей Катаоки. Попытка дестроеров Асаи помешать этому избиению своего крейсера закончилась серьезным повреждением двух его кораблей, включая и флагманский "Сиракумо". Остальные выпустили свои торпеды без серьезной надежды попасть в несущиеся на 23-х узлах русские крейсера. Легко уклонившись и не обращая больше на японские истребители внимания, два наших "германца" и ведомые ими 8 контрминоносцев занялись, наконец, своей основной запланированной на сегодня работой, а именно избиением транспортов.

       Первый снаряд в их неправильном строю разорвался в 18-47. После чего капитанам пароходов не оставалось ничего, кроме как выполняя приказ Катаоки "спасаться по возможности". И они кинулись в рассыпную... Большинство предпочли, не искушая судьбу, тут же выкинуться на берег или отмели, чтобы спасти людей. Таковых счастливчиков было более десятка. Один из беглецов, получив несколько снарядов, лишился хода и загорелся на глубокой воде. Неподалеку от него почти одновременно были подорваны минами истребителей и начали тонуть еще два. Трое выбросились на мелководье сравнительно далеко от берега, где и были деловито добиты снарядами и торпедами "Аскольда" и контрминоносцев. Два транспорта стали законными призами "Новика": один - порожний, другой - с грузом японской вяленной рыбы, филиппинского риса и испанских жестянок с порошком для куриного бульона. "Аскольду" достался целым небольшой пароходик с хоть и менее ценным в денежном выражении, но не менее нужным в крепости грузом - брикетами конского фуража.

       Но нескольким крупным трампам удалось-таки рвануть к юго-востоку, в сторону открытого моря, где с ними в сгущавшихся сумерках пришлось возиться уже нашим истребителям. Отходившие в том же направлении их японские визави попытались было этому помешать, что было усмотрено "Новиком" и закончилось закономерно. "Сиракумо" погиб, причем практически со всем экипажем и отважным, но неудачливым командиром флотилии, как и подорванный минами крейсера транспорт в три тысячи тонн, который Асаи пытался защитить. Еще два крупных трампа записали на свой счет "Беспощадный" и "Бдительный".

       Наступала ночь. Завершив свою миссию и так и не получив кодовой телеграммы Макарова об атаке на Эллиоты русские крейсера и назначенные конвоировать призы контрминоносцы, за исключением двух, посланных на разведку к Чемульпо, спокойно двинулись за "Аскольдом" в Порт-Артур, обходя по большой дуге с юга острова Эллиота.

       Рейценштейн по телеграфу приказал "Баяну" и "Палладе" присоединиться, что избавило Катаоку от возможных крупных неприятностей, но со своей стороны спасло и наши крейсера от неизбежного контакта с броненосцами Того, подходившему к месту боя - с их мостиков офицеры уже не только слышали выстрелы, но и видели далеко впереди огневые зарницы. По пути, уже в темноте, наши отходящие с добычей к югу крейсера счастливо разминулись с ними на дистанции около восьми миль.

       Получив доклады от группы прикрытия транспортов и с Эллиотов, Того двинулся с уцелевшими силами в сторону Корейского пролива, приказав сделать то же Катаоке, а транспортам и судам обеспечения с миноносцами немедленно оставить якорную стоянку у Эллиотов. Противостоять идущим сзади семи русским линкорам сейчас было просто не реально.

       Наличие этой, пусть и неспешной, погони повлияло на характер действий японского адмирала: имея всего три броненосца, он уже не мог пресечь вакханалию избиения транспортов у маньчжурского берега без риска потерять всё. Сейчас важнее было спасти тех, кто ещё движется в корейских водах - дать им спрятаться в Чемульпо и Пусане. Развивая предельный для своих повреждённых кораблей 15-ти узловой ход, Того отрывался от Макарова. Увы, недостаточно быстро, чтобы по прибытии в Чемульпо успеть принять с плавбатареи "Асама" сколь-нибудь значимое количество шестидюймовых снарядов до прихода туда русских. Напрашивалось лишь одно решение - соединиться в Мозампо с уже отозванными от Хакодате "Ясимой" и "Хацусе", обязав миноносцы атаковать ночью противника на пространстве от Шантунга до Чемульпо. Тогда еще оставался шанс помешать уходу русской эскадры во Владивосток.

       Но у Степана Осиповича на этот счёт был иной план. Вернее просто не было выбора. Расчитывая на решительный разгром Того у Эллиотов, он отнюдь не планировал сбегать из "артурской ловушки". Его приказ на этот бой чётко оговаривал: "иметь на кораблях угля, воды и припасов на двое суток, из них 24 часа полного хода и 24 экономичного". Дополнительные полузла для крейсеров, дополнительный десяток сантиметров надводной брони у броненосцев, дополнительный запас плавучести - из подобных "мелочей" и должен был сложиться успех дня. Но ценой за это была невозможность "второго раунда", так как к концу вторых суток "сражения при Бицзыво" эскадра непременно должна была вернуться в крепость. И коль скоро под вечер даже дымы Того перестали быть различимы, в десять часов отряд русских броненосцев перешёл на экономичные 10 узлов и последовательным поворотом лёг курсом на Артур.

       Но точку в этом бою ставить было еще рано. До командиров 8-ми миноносцев 10 и 11 дивизионов и уцелевших трех из 4-го телеграмма адмирала Того об общем отходе не дошла. Расстояние было слишком велико, поскольку еще за пять часов до этого командовавший ими кавторанг Такэбо принял решение развернуться в линию западнее Эллиотов в надежде ночью перехватить возвращающиеся на базу русские корабли...

       Отряд контр-адмирала Лощинского появился у бухты Энтоа с двухчасовым отставанием от планового срока. Вызвано оно было вполне уважительной причиной - подставляться под огонь японских броненосцев было для его корабликов откровенным безумием. Переждав под берегом, пока мачты Того скроются за горизонтом, русские канонерки и минный транспорт двинулись дальше лишь тогда, когда стало окончательно ясно, что второй показавшийся на горизонте отряд больших кораблей - это броненосцы Макарова, идущие в догон за японским трио.

       Тихоходные канонерки уже не имели никаких шансов догнать японские транспорты, но по отношению к складам и причалам Бицзыво их относительно небольшая скорость хода недостатком не являлась. Равно как не были им серьезным противником две японских батареи из крупповских 90-миллиметровок, развёрнутых непосредственно у пирсов на случай новой ночной атаки русских миноносцев. После нескольких попаданий крупными снарядами с "Гиляка" и "Манчжура", ответный огонь японцев сошел на нет. Вскоре и все деревянные пирсы превратились в щепки. Потом настала очередь прибрежных складов, благо они были не большими - стараниями Владивостокских крейсеров японские армейцы испытывали постоянный дефицит снабжения.