Господин из завтра. Тетралогия.

Пообщавшись с ребятишками — кто откуда родом, да любят ли стрелять, да как у них с нервами («А чо ето такое?»), не боится ли кто из них крови, — я сообщил, что сейчас мы все будем играть в фельдшера.

— Так, родные мои. Вот перед вами на этом столике лежат такие красивенькие блестящие штучки. Называются они ланцеты. Острые? Ага. Смотрите и повторяйте…

Взяв в руку один из ланцетов, накрытых до начала опыта белоснежной стерильной марлей, я закатал повыше левый рукав… Потом взял ланцет, и осторожно провел по своему предплечью… Кожу опалило горячей волной. Закапала на пол кровь…

— А теперь мы берем вот эти иголочки, с шелковыми нитками, и образовавшуюся ранку сами себе зашиваем… вот так, стежочками, стежочками…

Крайний из дружинников, бородатый мужик самого зверского вида, с деревянным стуком рухнул на пол… Нет, в Красную Армию товарищ не годится… боится крови, причем своей. А я думал, что первым не выдержит субтильный паренек, похожий на белокурого ангелочка с немецкой открытки.

— Все зашили? Молодцом. Помогите товарищу выйти. Спасибо, вы нам не подошли… Продолжаем наши игры. Мышей, надеюсь, никто из вас не страшится?

— Да чо мы, бабы, чо ли, ча? — возмутился рыжий детинушка.

— Ну и правильно! Чего их, мелких, пугаться-то…

Из клетки, закрытой до поры до времени полотенцем, я, нашарив рукой, вынул белую лабораторную мышку. Поиграл с грызуном, показал ее ребятишкам… Поочередно они подходили к столу и тоже выбирали себе, кому какая приглянулась.

— А теперь, господа, делай как я!

Широко открыв свой рот, я засунул в него голову запищавшей мыши и медленно, медленно сжал зубы… мышь задергалась в моей руке и затихла. Выплюнув в лагун мышиную голову, я осторожно выдавил в рот из безвольно обмякшего тельца кровь, погонял ее во рту, горячую и соленую, а потом проглотил…

Вот, ставишь тазики на пол, поближе к испытуемым — а они все равно блюют мимо…

Кстати, слабым звеном оказался как раз рыжий детина…

Остальные с заданием более-менее справились. Правда, лица у них, измазанные свежей кровью, были еще те… Перекошенные малость.

…На самом деле мои тесты только начинались. Ну мы ведь не балетных танцоров учим? Я должен на двести процентов быть уверенным в том, что в нужный момент у исполнителя не сдадут нервы и он четко выполнит приказ.

В конце концов я отобрал четыре стрелковые пары и еще шестерых в обеспечение.

Справедливый вопрос: неужели мне не жаль Диминых дружинников? Ведь для проведения подобной акции спецслужбы всего мира традиционно подбирают исполнителей разовых, всем чужих. Сначала они Фигуранта исполнят, потом чистильщики исполнят их самих. А я бы, честно говоря, исполнил бы потом и чистильщиков. Тройная гарантия надежности… Именно так и обстояло бы в мирное время. Я ведь уже упоминал, что разные схемы разрабатывал? Так вот в тех схемах в качестве цели и покойный император фигурировал, и, прости господи, ныне здравствующий цесаревич… Нет, никакой личной злобы я к ним не испытывал, а к Олегу не испытываю до сих пор, но… Дело есть дело, и если он когда-нибудь пойдет поперек колеи, в смысле — начнет нарушать наши общие планы, то… ну, вы понимаете?

Однако сейчас случай особый — идет война. И великий князь Владимир — наш открытый враг!

Рассказывает Олег Таругин

Он же — император Николай Второй

Сегодня мы наконец выдвигаемся к Питеру. Утром я трогательно прощался с императрицей Татьяной — моей ненаглядной Мореттой, и завтра благодаря двум неугомонным кинохроникерам, Сергею Рукавишникову и Александру Ульянову, во всех кинотеатрах Москвы и Нижнего Новгорода появится ролик: «Императрица провожает мужа на войну».

Прошло три месяца со дня покушения и один месяц — со дня моей коронации. Все это время я отчаянно удерживал моих соратников от повторной попытки взять Санкт-Петербург лихим кавалерийским наскоком. Удержать удалось, но в основном благодаря двум факторам: значительным потерям, которые пятая кавалерийская дивизия понесла в августе при попытке лихого прорыва у Лихославля, и вмешательству Целебровского. Альбертыч вдрызг раскритиковал нашу идею договориться с узурпатором и предложил, дабы не губить понапрасну русские жизни, не мудрствуя лукаво, просто шлепнуть «дядю Вову». Благо, под маркой «Фузея» его внук производит мощные дальнобойные винтовки с отличной оптикой.

Политов-старший лично отобрал два десятка бойцов из состава снайперских команд Стальградской дружины и убыл в Питер. К нашему великому сожалению, Владимир Александрович был, видимо, неплохо осведомлен о наличии у нас дальнобойного оружия и крайне редко появлялся на открытых местах. Подготовка покушения сильно затянулась. Пришлось переходить к тактике организации множества засад на всех вероятных путях движения «дядюшки». В своих сообщениях Альбертыч заверял, что панихиду по Владимиру Александровичу можно будет заказывать, как только он окажется в зоне досягаемости хотя бы одного из этих снайперов. Но время… время…

Поэтому на военном совете было решено выступать, не дожидаясь результатов «террористической атаки».

За прошедшее время войска активно натаскивали обращению с новым оружием, которое Димыч гнал с конвейера во все возрастающих количествах. Теперь ударные полки, а это чуть больше двух дивизий, полностью вооружены магазинками и имеют четыре станкача в каждом батальоне и четыре ручника в каждой роте. Полки второй линии ходят с «Берданками», но пулеметные команды созданы и в них.

Отказ от немедленного штурма вовсе не означал отказ от активных действий. За прошедшее время наши войска, широко используя новейшие тактические приемы и невиданную боевую технику, отодвинули «линию фронта» к самому Питеру. В этих боях местного значения особенно отличился Димка и его подразделение. За успехи Димка был дважды награжден и трижды повышен в звании.

Пока мы готовились к решительному наступлению на Питер, во внешнем мире произошло много всего интересного. Во-первых, в Ирландии участились нападения на английских чиновников, а недавно был почти поголовно уничтожен небольшой гарнизон. Все террористические акции приписываются новообразованной организации — Ирландской республиканской армии, члены которой отлично вооружены и обучены. Мало того — в самой Метрополии множатся случаи саботажа и мелких диверсий на военных заводах. Н-да… ну, Дорофеич, ну, блин, дает! Я сильно недооценил «старую гвардию»! Всего за полгода создать боеспособный «партизанский отряд», засевший под теплым боком противника!

Во-вторых, не далее как сегодня за завтраком я прочитал в «Kreuzzeitung», что Ллойд в очередной раз за последние три месяца поднял ставки страхования судов, находящихся в Индийском океане. Что в свою очередь означает: Серега Платов жив, здоров и благополучен…

Когда два месяца тому назад русская эскадра, ведомая генерал-адмиралом Алексеем Александровичем, сиречь — Сергеем Платовым, вошла для бункеровки в Сингапурскую гавань, англичане вознамерились ее интернировать.

Мало того, условия сдачи были совсем позорными. Адмиралу предписывалось снять замки орудий (сиречь — разоружиться) и следовать обратно в Кронштадт под конвоем англичан. Как показало дальнейшее — они сильно погорячились.

Этот ультиматум был подкреплен направленными на транспорты с войсками стволами орудий фортов. В ответ на эту неслыханную наглость неистовый генерал-адмирал лично отправил к праотцам британского офицера и полдесятка солдат, явившихся за его шпагой. А затем высадил в порту десант с крейсеров и лейб-гусарский полк с транспортов, захватил батареи и казармы, попутно прихватив три миноносца и легкий крейсер HMF «Аметист», на свою беду стоявшие в гавани.

Я так и представляю себе картинку маслом: окружившие Платова англичане кричат ему в мегафон:

— Война!.. Не объявлена!.. Сдавайтесь!.. Наши — в Питере!.. Да здравствует великий князь Владимир Александрович — самый великий князь во всем мире!

— Чего?! — орет в ответ Платов и приставляет мегафон к уху, чтобы лучше понять вопли этих уродов. — Повторите! Плохо слышу!