Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

От обоих бойцов пришло подтверждение, скоро они вернутся с постов, поскольку дальнейшее наблюдение не имеет смысла. Когда будем уходить, я расставлю вокруг подбитого броневика несколько противопехоток, чтобы испортить жизнь поисковой команде амеров. Они пока сюда не добрались, но скоро точно пожалуют, такие моменты я с течением времени чувствую всё острее. Близость врага ощущается каким-то особым зудом в затылке. Хочется почесать, стряхнуть невидимый прутик щекочущий волосы и кожу…

— Всё, откопал как положено. До земли не добрался, смёрзлось всё конкретно…

Женька снова сидел рядом, во взгляде водилы застыл всё тот же вопрос: мы и правда это сделаем? Ещё раз вглядевшись, я не увидел решимости дать тягу и это уже плюс. Порой человеку нужно время, чтобы осознать неотвратимость нависшей угрозы и в то же время обрести надежду на спасение. Шанс, призрачный и почти не осязаемый, у нас всё же был. Вынув планшет, пропуская пустую реплику мимо ушей, я сказал:

— Тогда смотри и слушай. Ты работаешь с возвышенности, больше десятка выстрелов сделать вряд ли выйдет…

— Успокоил, бля!..

— Поэтому старайся целиться точнее: веди очередь слева на право, от капота под обрез кузова. Там какие-то ящики. Может жратва, а может боеприпасы. Плюс есть шанс порезать пассажирам ходули. Пока очухаются, пока организуют транспортировку раненых, любая их задержка нам в масть.

Селянинов вновь вытряс из пачки измятую сигарету и щёлкнув золотой зажигалкой прикурил, одновременно жадно затягиваясь. Кисловатый дымок пополз в мою сторону, но железистый привкус во рту и постоянная тошнота всё ещё не давали мне вновь порадоваться любимому запаху.

— Не дыми на фишке, амеры наверняка тепловизором щупать всё будут.

— Да я…

— Женя, будь ласков не дыми. Амеры почувствуют засаду, а тебя долбанут из всех стволов. Чего-чего, а уж палить со всей дури они умеют.

На лице ефрейтора появилась расстроенная гримаса, но резон в моем приказе он понял и вдруг совсем по детски собрав брови «домиком», спросил:

— И чё делать, если уши опухнут?

— Жуй табак, но не глотай. Будет паршиво, но отвлекает нормально. И ещё, амбразуру в бруствере глубже и шире делай. Обзор сужается, но вспышку гасит. Не сильно, но… короче попробуй, вреда не будет.

Ефрейтор поднялся, я тоже встал. Женька ещё раз оглянулся через плечо и как-то сразу подобравшись побежал к развалинам барака. Спрятав планшет в чехол, я отправил обоим бойцам приказ возвращаться. В наблюдении больше смысла нет, как только все разойдутся, поставлю пару противопехоток возле поваленного броневика и можно отсюда уходить. Амеры могут прийти, а могут и забить на прочёсывание, ввиду того, что скоро так и так тут по их представлениям начнётся месиво. А нам всего-то и нужно затаиться, до подхода колонны. Минут через десять, когда восходившее солнце вдруг спряталось за набежавшими с юга низкими серыми тучами, подошёл сначала Симак, а следом и Климов. Оба выглядели слегка виновато, скорее всего оба спали на посту. Раньше бы получили по морде. Но сейчас было не до воспитательной работы, до предполагаемого момента подхода колонны оставалось что-то около получаса, может чуть больше. Забрав у Симака «граник» и сумку с ракетами, я поставил задачу, как мог более сухим, казённым тоном. Но ребята всё же заметно струхнули, это сразу бросилось в глаза. Климов промолчал, а второй боец спросил сипловатым от волнения голосом:

— Товарищ младший сержант, а это нормально?

Они все считают, что если я так долго живу на этой войне, то может быть у меня с пулями да осколками договор о ненападении. Чего не выношу больше всего, так это горящие надеждой и страхом глаза вот таких вот салажат. Сказать, что я давно мёртв и они тоже? Нет, страх не лечат безнадёгой, всегда должна быть надежда. Поэтому снова сделав безразличное лицо, я ответил глядя поочерёдно каждому из них в глаза:

— Бить врага всегда нормально, рядовой. Бояться тоже не возбраняется. Бойся, но бей и тогда выживешь, а он нет.

Парни стушевались, а я увидел в каждом из них своих знакомых по прошлым войнам, о которых сейчас уже никто толком и не вспомнит. Да и нужно ли это, когда перед каждым разверзлась такая пропасть из мерзости, что всё что было до этого жаркого лета, кажется теперь нереально маленьким, преданием глубокой старины, почти сказкой.

— Помните свою задачу, выполняйте всё чётко и останетесь жить. Если что-то пойдёт не так, ещё раз повторите процедуру шаг за шагом. Всё получится, если сосредоточится на том, что можно сделать. Климов, целься точнее, Симак — замыкаешь контакты и рывком на северо-восток. Пробежать надо всего метров сто, может быть чуть больше. Дым нас укроет, амеры так далеко не побегут. У развалин 169 дома, по улице Красных мадьяр собираемся и идём на соединение с группой фронтового подчинения, нас уже ждут, должны встретить. А теперь рысью на позиции, окопы сами по себе не отроются. Бегом, марш!..

Когда пацаны убежали, неуклюже переваливаясь и поминутно оступаясь на припорошенных снегом руинах, я взял разложенные и приготовленные загодя мины. Все три поставил на склонах сугроба, чтобы сектор поражения осколков был шире и перекрывал друг друга. Для амеров поставил возле заднего моста «Тигра» плотно и загодя набитый щебнем рюкзак одного из покойных бойцов. Они его сдёрнут, подумают что сюрприз именно там. Если не взорвётся, расстреляют издали, а может плюнут на всё и полезут мародёрить. Так и так им не светит уйти отсюда живыми, коли всё-таки подойдут к машине…

Низко висящие над землёй тучи принесли с собой мокрый, липкий осенний снег. Он нехотя таял, большей частью оседая на земле липким месивом. Солидные его лоскутья залетали в небольшую щель зазора между краем неглубокой ямы и покрытым ржавчиной куском кровельного железа, которым окоп был накрыт. Сверху я насыпал небольшой холмик, дабы придать крышке вид обычного сугроба. Правее, в соседнем окопе, оборудованным схожим образом, лежал Симак. Пацан больше не крутил головой, похоже опять уснул. Так прошло минут двадцать, ветер принёс запахи горелой соляры и чего-то ещё, резко-химического. Я взбадривал всех по переговорнику, стуча одну и ту же безмолвную команду: «готовность!» В упрятанном в шлеме наушнике раздаётся писк, это мешает ребятам заснуть окончательно. Окопы мы отрыли и замаскировали в рекордные сроки, почти за полчаса, до предполагаемого появления иностранных гостей. Но прошёл уже почти час, а дорога всё так же пуста. Штаб бригады дважды запрашивал инфу об исполнении приказа, но я вынужден был всё так же односложно отвечать: «ждём прохождения 4-6-3, ждём прохождения». Ничего в таких случаях не происходит вовремя. Всегда кто-то либо поспешит, либо опоздает. Снег сначала валил огромными мокрыми хлопьями, но когда ветер сменил направление и задул нам в тыл, вдруг стих. Редкая белая крупа время от времени туманила горизонт, так что я не сразу приметил цепочку серых точек впереди и справа. Впереди скорее всего идёт танк, поэтому рука сжавшая короб цифрового бинокля сама замерла. Нет, оптику амеры точно засекут, нужно обходиться своими силами. Отщёлкав клавишами приказ о готовности, я подтянул к себе снаряженный к выстрелу РПГ и снова замер. Мельком бросив взгляд на дисплей коммуникатора увидел доклады о готовности. Все трое моих бойцов, наша крохотная армия, все были готовы и ждали. Минуты потянулись одна за другой, точки вдали медленно превращались в оплывшие силуэты, а немного погодя обрели окончательную чёткость. Впереди действительно шёл «абрамс», танк был весь увешан фрагментами активной защиты, которые мы между собой зовём матрасами. Следом ехал джип с автоматическим гранатомётом на турели, за которой сидел укутанный в какое-то тёплое тряпьё человек. Очки, навёрнутый на шею толстый кусок ткани, вот пожалуй и всё, что я смог разглядеть. Следом катила тяжёлая самоходка, надо сказать скорость её была так себе и поэтому все остальные вынужденно равнялись по самому медленному члену конвоя. Вот откуда задержка, поэтому колонна плетётся так долго. Я насчитал пять этих неуклюжих машин, между которыми затесался ещё один джип сопровождения. Но уже с пулемётом на крыше. Там за турелью сидел некто настолько низкорослый, что его голова в шлеме едва-едва поднималась над краем щитка на треть. Колонна медленно, но верно приближалась, стали слышны звуки гудящих двигателей, обычной для амеров музыки уже не было, нервничают. Я сморгнул снежинку с ресниц и вглядываясь внимательнее, увидел свою цель. КШМка шла медленно, почти на четверть силуэта скрытая снежными наносами у обочин дороги. Следом катил грузовик и ещё пара джипов. Вообще у всей техники был вид потрёпанный, видимо они недавно вышли из боя. На замыкающем колонну танке матрасы были сбиты, бортовая броня покорёжена и опалена. Досталось где-то родимому, жаль не до смерти…