В третью стражу. Трилогия (СИ)

   Съездите туда, Баст! - сказал Гейдрих. - Понюхайте воздух. Мы хотим знать, что там происходит на самом деле. А вашему мнению доверяю не один только я.

   "Я вхожу в фавор? - удивился Олег. - Обо мне вспомнили старые товарищи?"

   Ну, что ж, такое предположение, пожалуй, не лишено логики. Вступив в НСДАП еще в двадцатые годы, Шаунбург успел лично познакомиться со многими из тех, кто ныне превратился в полубогов Третьего Рейха. Во всяком случае, с Геббельсом Баст был знаком куда лучше, чем с Гейдрихом, а ведь шеф "Зипо" почти нарочито - на публике - называл Баста своим другом.

   "Возможно", - пожал мысленно плечами Олег и отправился в Испанию.

   Добираться - хоть и с оказией - пришлось окружным путем: через Италию, Ливию и Испанское Марокко. Так что устал Баст до такой степени, что, сойдя с военно-транспортного самолета на землю, на ногах держался только усилием воли. Однако времени на отдых предусмотрено не было. Организатор поездки - агент Гестапо в Кадисе Эрих Кнопф сразу же отправил Шаунбурга дальше. В Севилью, в штаб "W" или, вернее Sonderstab W, во главе которого стоял генерал-лейтенант Гельмут Вилберг, в Саламанку, в ставку генерала Санхурхо, и далее везде, включая Мадридский фронт, где действовал генерал Мола, стремившийся компенсировать урон, произведенный рассекающим ударом Экспедиционного Корпуса РККА.

   В Севилью Олег вернулся накануне ночью. Добрался до отеля, поднялся в номер и не нашел в себе сил даже на то, чтобы принять душ. Выпил залпом полстакана рома, по случаю оказавшегося под рукой, и, не раздеваясь, рухнул в койку. Спал как убитый, без снов и сновидений. Проснулся в одиннадцать часов утра - не ровно, разумеется, а с минутами - полчаса принимал душ и брился, покуривая между делом и приканчивая так некстати подвернувшийся вчерашний ром. Потом вспомнил, что ничего не ел уже почти двадцать часов, но было поздно: в голове поплыло, и пришлось делать над собой немалое усилие, чтобы выбрать из не слишком богатого гардероба чистое белье и приличную рубашку, одеться и спуститься в ресторан. По дороге вниз Олег увидел себя в зеркале, чуть поморщился, оценивая состояние брюк и пиджака, но тут уж ничего не поделаешь, и Баст решил сначала все-таки позавтракать и заодно - впрок - пообедать, а внешним видом, включая посещение "севильского цирюльника", можно заняться и позже. Это же не "где-нибудь", а обычная буржуазная страна, и значит, в ней нормально работают и магазины готовой одежды, и прачечные при отелях.

   "Все устроится! - утешил Ицкович Шаунбурга, разнервничавшегося при виде непорядка в своей одежде. - Ну, и что, что штаны мятые? Без штанов было бы еще хуже!"

   В ресторане, как ни странно, нашлись знакомые, так что принимать пищу в одиночестве не пришлось. За боковым столиком угощались дарами земли Испанской - щедрыми, надо отметить, дарами - два аса только что начавшейся войны: немецкий и испанский. Полковник Эберхард Грабман, судя по последним сообщениям, сбил то ли три, то ли даже четыре республиканских самолета, а капитан Гарсиа Мурато - пока всего лишь один, но тоже ходил в героях.

   - Здравствуйте, господин журналист! - по-немецки приветствовал Баста полковник. - Идите к нам, мы с капитаном только начали.

   "Вопрос, когда закончите?" - желчно подумал Олег, оценивая стол "братьев пилотов", похожий на натюрморт в стиле любимых и Ицковичем, и Шаунбургом малых голландцев.

   - Салют! - ответил Олег на приветствие летчика и изменил направление движения.

   Делать нечего, придется "составлять компанию".

   - Добрый день! - вежливо поздоровался щеголеватый испанский офицер, поднимаясь навстречу Ицковичу.

   - Меня зовут Себастиан Шаунбург, - напомнил Олег, оценив выражение тревоги и сожаления, появившееся в глазах пилотов. Помнить имя какого-то немецкого репортера, они, разумеется, не обязаны, так что, как говаривали древние римляне, ad impossibila nemo tenetur...

   - О! - ответил с улыбкой немец. - Точно. Фон Шаунбург... Вы ведь баварец? Мы перешли на "ты"?

   - Нет, - покачал головой Олег и сел за стол. - Мы не перешли на "ты", но я баварец.

   - Очень приятно, - как-то невпопад сказал испанец, возвращаясь на свое место. Похоже, он был уже прилично "подшофе".

   - Мне тоже, - кивнул Олег.

   - Выпьете? - спросил Грабман. Внешне он был типичным пруссаком. Во всяком случае, в воображении Олега, разбавленном памятью Шаунбурга, северные немцы представлялись именно такими.

   "А куда я денусь?"

   - Выпью.

   И понеслось.

   У летчиков продолжался пусть и кратковременный, но отпуск, и оба были не против расслабиться, а пьют немцы и испанцы, как выяснилось, одинаково хорошо. Если умеют, разумеется. Но эти двое умели.

   - Вчера наши бомбили Гетафе, - сообщил полковник под ветчину и зелень, не уточнив даже, кого имеет в виду: немцев или авиацию националистов.

   - Гетафе? - переспросил Олег, прожевав кусок сухого и солоноватого хамона. - Что это? Это место? Где оно?

   - Это аэродром красных, - объяснил капитан. Он совсем неплохо владел немецким. Во всяком случае, Олег понимал его без затруднений. - В районе Мадрида.

   - И? - Олег поднял рюмку салютуя своим сотрапезникам. - Мне будет, о чем написать?

   - Мы потеряли два бомбардировщика, - построжел лицом оберст. - Вряд ли в "Эйер Ферлаг" будут рады таким новостям.

   - Я не печатаюсь в "Фелькишер беобахтер", - покачал головой Олег.

   - Так вы не из... - по-видимому, полковник хотел сказать "этих", но удержался. В 1936 году многие стали уже более осмотрительными, чем в тридцать третьем или тридцать четвертом.

   - Я пишу для "Берлинер тагеблатт" и "Франкфуртер цайтунг", - не меняя выражения лица, объяснил Олег.

   - Работаете на евреев? - усмехнулся - не без горечи, как заметил Баст - пруссак.

   - Кто бы говорил о евреях, - парировал Шаунбург. - Ходят слухи, что этот ваш Вильберг сам мишлингер.

   - Оставьте Гельмута в покое, - поморщился Грабман. - Он отличный командир.

   - Это как-то связано? - заинтересованно прищурился Баст.

   - Прозит! - предложил понятливый испанец, поспешивший вывести их беседу из опасного тупика.

   - Прозит, - с явным облегчением поддержал тост полковник.

   - Прозит, - не стал спорить Шаунбург.

   Выпили. Закусили, в неловком молчании перемалывая челюстями нежную телятину, тушеную с мятой и пряностями.

   - Как считаете, Себастиан, - спросил, наконец, испанец. - Снова начинается кризис?

   Ну, конечно, он имел в виду череду девальваций, как раз прокатившихся по Европе. 2 октября Франция девальвирует франк, а сегодня с утра - если верить газете попавшейся на глаза Шаунбургу по дороге в ресторан - тот же финт проделала со своей лирой Италия. История обещала быть...

   - А он разве уже закончился? - удивленно поднял бровь Баст.

   ***

   Когда подали коньяк и кофе, собеседники уже порядком "разогрелись", но трое из троих умели держать и более крепкие удары природы. Внешне все выглядели вполне вменяемыми, но тема разговора стремительно скатывалась в бред.

   - Я уверен, что это хитрый трюк коммунистов! - заявил испанский пилот, проглотив очередную порцию великолепного французского коньяка. - Где Троцкий, там революция. Москва пытается отвлечь наше внимание! В конце концов, мы-то знаем: здесь, в Испании, коммунисты и поумовцы входят в одно правительство...

   - Начитались "Фелькишер Беобахтер"? - усмехнулся Олег.

   - А кого читаете вы? - поинтересовался оберст, разливая коньяк по рюмкам.

   - О, - улыбнулся Олег. - Во-первых, я пишу, а не читаю, а во-вторых, когда мне все-таки приходит охота узнать чужое мнение, я читаю и правых и левых. А один мой знакомый перевел мне полемику, возникшую по поводу процесса между двумя русскими эмигрантскими газетами. Одна, кажется, называется "Возрождение", а вторая - небезызвестный "Социалистический вестник".