Третья сила. Сорвать Блицкриг!

— Андрей! Бей в «ленивец»! Надо его развернуть!

— Понял!

— Огонь!

Не дожидаясь команды, Роденков загнал в орудие следующий снаряд.

Первый снаряд сорвал правую гусеницу КВ. В этот момент танк выстрелил. По инерции машину развернуло, открывая более тонкую бортовую броню. И снаряд, высекая искры, только скользнул по броне «пятидесятки». Мотострелки залегли, отсекая от танка автоматно-пулеметным огнем финскую пехоту.

— Огонь! — Вылетела стреляная гильза, освобождая место следующему заряду.

Бронебойный вошел точно в моторное отделение. Следом Усов вогнал еще один снаряд.

Финский танк остановился, но не горел.

— Огонь!

После третьего снаряда по его броне потекли языки пламени, постепенно охватывая двигатель и башню. Люки танка оставались закрытыми. Похоже, танкисты были контужены или ранены и не могли покинуть горящую машину.

— Осколочный!

Выстрел.

— Еще осколочный!

Снаряды танковых орудий и огонь второго взвода довольно быстро рассеяли и уничтожили пехоту, следовавшую за финским танком, освобождая дальнейший путь.

Площадь у вокзала была затянута дымом от горящих зданий. Изрыта воронками от бомб и снарядов, завалена обломками гранита и кусками кирпичей. Чадил лежащий на боку разбитый трамвай. С краю площади уже вовсю полыхал финский КВ. С неба сыпался пепел и куски сажи. У зенитных орудий, обложенных мешками с песком, лежали мертвые финские артиллеристы. Из окна второго этажа полуразрушенного здания вокзала длинными очередями бил станковый пулемет. Его поддерживали частые винтовочные выстрелы. Т-50 круто развернулся на месте и сделал несколько выстрелов по окнам вокзала. Из-за брони его дружно поддержали огнем бойцы взвода. Танковыми снарядами разворотило оконный проем. Пулемет замолчал. Постепенно стихли винтовочные выстрелы. Оказавшись под плотным огнем, финны отошли в глубь вокзала. Первый взвод, пройдя по железнодорожным путям, атаковал здание и, ворвавшись внутрь и выбив остатки сил противника, закрепился на занятых позициях.

Мотострелки, закидав гранатами первый этаж углового дома у площади, ворвались в здание и в ходе короткого, но жестокого боя овладели верхними этажами. Сказывалось насыщение подразделений автоматическим оружием. Плотность огня по сравнению с залпами обычных «мосинок» возрастала многократно. Огневой контакт в какой-то момент перешел в ожесточенную рукопашную. Крики на финском и русский мат слились в один многоголосый рев. Из окна четвертого этажа, прямо под гусеницы Т-50, выпали два солдата. Русский и финн упали на брусчатку, продолжая сжимать друг друга в смертельных объятиях. На чердаке дома напоследок рванула ручная граната. Прозвучала короткая очередь, и стрельба стихла. Были слышны только стоны раненых и крики командиров отделений, собирающих по этажам оставшийся в живых личный состав. Теперь штурмовая группа контролировала господствующее на привокзальной площади здание. Любые перемещения финнов в районе вокзала и вдоль набережной быстро и жестко пресекались плотным огнем, не позволяя им перегруппироваться.

Перепрыгивая через каменные завалы и дыры в лестничных пролетах, кашляя от еще не осевшей кирпичной пыли и дыма, Колобанов с командирами танков поднялся на третий этаж захваченного дома, где Аношкин разместил свой временный штаб. Усталый лейтенант инструктировал командиров отделений. Как старых, так и вновь назначенных вместо погибших или раненых. С ходу включившись в разговор, офицеры определили участки обороны, сектора обстрела на случай возможной контратаки финнов. Обсудили вопросы дальнейшего взаимодействия, разведки, связи и условных сигналов.

— Приказано в тринадцать тридцать продолжить наступление. Продвигаться будем вдоль набережной, в сторону Северного вала, охватывая с правого фланга рыночную площадь. С последующим выходом к Выборгскому замку.

Части второго батальона уже захватили центр города. Только что закончился бой у библиотеки Аалто. Последующая задача батальона, двигаясь параллельно с нами, выйти через Южный вал к Замковому острову.

— На данный момент в танках осталось по пять-шесть снарядов. Я связался с командованием. Машина с боеприпасами будет примерно через двадцать минут. Заодно подкинут патронов, гранаты и медикаменты.

— Это радует. У моих бойцов практически ничего не осталось. Даже пришлось использовать трофейное оружие.

Аношкин кивнул на стоящий на подоконнике «Гочкисс».

— Раритет, однако! Большие потери в группе? — спросил Колобанов у лейтенанта.

Аношкин прикурил папиросу и устало откинулся на спинку старинного кресла.

— Тринадцать убитых. Девятнадцать раненых. Из них восемь тяжелые…

Колобанов сочувствующе хлопнул лейтенанта по плечу.

— Как доставят боеприпасы, готовимся к выходу. Ну, давай, лейтенант.

— До встречи!

К исходу следующего дня был штурмом взят Замковый остров и Аннинские укрепления.

А еще через семь часов Выборг был полностью в руках особой бригады генерала Мындро.

Выборг зачищали методично, дом за домом. Зачистка «по-выборжски» – это когда к гарнизону очередного дота или солдатам в доме сначала обращаются в мегафон, предлагая сдаться. Потом, если трезвомыслящих не нашлось, дом обрабатывает артиллерия и танковые пушки. Причем с таким запасом, что хватило бы на два раза. Затем входит пехота, которая уже не берет пленных. Если бы…

В какой-то момент нам во фланг вышел немецкий танковый батальон. Так случилось, что первыми на его пути оказались экспериментальные танки Соджета с усилением, до этого оставленные в тылу. С ними еще был Змей на своей «стотридцатке». Да и я практически сразу же получил приказ немедленно выдвигаться туда. Разгром финского пехотного полка с приданными ему батареями ПТО на берегу залива заканчивали уже без меня.

К моменту моего вступления в танковый бой у немцев осталось не более половины техники. Большая часть которой вышла из боя и сгрудилась за небольшим пригорком. Танкисты их достать уже не могли, а вот мне некоторые из немецких танков были видны. Три фугасных снаряда, особо не целясь – ведь с пятисот метров промахнуться трудно. Сколько танков и другого железа попало под раздачу, для меня осталось загадкой, но выжившие танкисты предпочли убраться подальше, даже бросив одну исправную «четверку» и одну «двойку».

Основные силы бригады стали окапываться по окраинам Выборга. Это заняло довольно много времени, потому что бульдозерного оборудования для самоокапывания нашлось всего пять комплектов для Т-34. Эти пять танков и работали за всех. Пехоте повезло гораздо меньше, но, с другой стороны, она могла и просто прятаться в развалинах. Полностью развернулась артиллерия.

Тягачи занялись стаскиванием поврежденной техники на рыночную площадь. Тут же недалеко началось оборудование «взлетки» для летунов-штрафников. Из всего этого я сделал вывод, что мы встали надолго. Наши САУ-203, KB Мехлиса, зенитки Степана, САУ-130 Змея и оставшиеся танки Соджета вывели с первой линии и собрали возле одного из немногих уцелевших зданий. Пройдя внутрь, я попал в зал, где Мехлис и Мындро разговаривали с пленным финским полковником. Буквально следом за мной подтянулись и остальные попаданцы, участвовавшие в этой операции, кроме Ники, которая умчалась со своими подопечными в направлении Виролахти.

Когда на нас выскочили немецкие танки, все, что я успел сделать, — это отдать приказ об атаке. Это был мой единственный приказ за время боя. Больше не понадобилось.

Первыми навстречу врагу выдвинулись Т-42, за ними двинулись остальные танки моей роты.

Сам боя я толком не запомнил. Так, отдельные картинки… Немецкий Pz.III, напоровшийся на стомиллиметровый снаряд, прошедший его насквозь. Горящий Т-50, который неудачно выскочил вперед и попал под раздачу. Один из Т-42 с разорванной гусеницей и согнутым орудием, ведущий огонь из пулеметов. Pz.II, мелькнувший у меня в прицеле и буквально разорванный выстрелом из танкового орудия. Да так, что снаряд, пройдя сквозь этого уродца, влип в лобовую броню Pz.IV, идущего следом. И взорвался, пробив ее. Башня от «тридцатьчетверки», пролетевшая в паре метров от моего танка. Три последовательных удара в броню моего «сорок второго». Крик заряжающего о том, что осталось всего два снаряда…