Рассказы по циклам и не очень (СИ)

 Вроде бы, все хорошо, все правильно.

 Только тяжко как-то на сердце.

 - А послушал бы меня тогда, сейчас не терзался бы.

 Все та же куртка, замызганные штаны, грязные ботинки. Кулаки со сбитыми костяшками и подранное в драке лицо. Молодое лицо, словно и не прошло три десятка лет.

 - Если бы я тебя послушал, одним служителем Тьмы в мире стало больше.

 - Глупости! - фыркнул бугай. - Мрака чего бояться? Он всего лишь безотказно дает то, о чем его просят. А просить можно о разном. Вы же вместо того, чтобы научить парня использовать ниспосланный ему дар, запечатали его намертво.

 - Ты просто не понимаешь - с жалостью посмотрел на собеседника Петр. - Есть сила, оскверняющая с первого прикосновения.

 - Смотря кого. К некоторым грязь не липнет.

 За все годы служения Всевышнему патриарх сталкивался с разными проявлениями гордыни, но сейчас растерялся.

 - Как тебя, например? - решился он уточнить.

 - Не совсем, у меня малость иные функции - туманно ответил собеседник. - Крестник твой мог бы стать из их числа. Только теперь не судьба.

 - Почему? Я не верю, что власть развратит его.

 - Да не во власти дело! - раздраженно хлопнул себя парень по бедрам ладонями. - Подумай - он видит Тьму. Всю. Всегда. От той, что приходит из-за пределов этого мира, до мельчайших грешков на сердце ребенка. И не умеет ее отличать. Теперь понял?

 Старик молчал долго. Очень долго. Он как-то сразу поверил в слова исконного врага. Наконец пошевелился:

 - Я не знал...

 - Если бы в прошлый раз ты захотел меня слушать, то знал бы. Но вы же все - пламенные борцы за веру, вам глаза Свет застилает...

 Выглядящий молодым мужчина сплюнул на землю, устало посмотрел вокруг и продолжил:

 - И вот мальчик, который везде видит зло, только зло и ничего, кроме зла, попадает в руки святых отцов. Которые проводят над ним довольно болезненный обряд, отсекающий "нечестивые", по их мнению, способности. Это как нормальному человеку глаза выколоть, или руки отрубить. Потом начинают объяснять, что такое первородный грех и как с ним бороться. Хорошо объясняют, качественно, а главное, объяснение прекрасно согласуется с тем, что он сам видит. Потом мальчика воспитывают лучшие, без шуток, сыны церкви.

 Правильно воспитывают, в лучших православных традициях. Вот только не учли, что в каждом их слове он ищет подвох. Ведь в учителях тоже есть Тьма. Немного, но есть. Поэтому первое, чему научился несостоявшийся темный маг, это скрывать чувства и лицемерить. Умения полезные, только лучше бы их не было.

 Он честно пытался сделать мир чище, потому и лечил людей. Но Тьмы в душах меньше не становилось, она все время приходила обратно.

 Как думаешь, отец Петр, чего бы ты захотел на его месте?

 - Не знаю - сердито ответил монах. - Тогда и ты мне ответь - ты воспитал бы его лучше?

 - Ну, я бы смог объяснить, что Тьма и зло все-таки разные понятия. Хотя я-то как раз Мраку не служу, рылом не вышел. Правда, сталкиваемся часто - парень задумчиво провел пальцем по небольшому шрамику на лбу. - Так вот, вернемся к нашему барашку. Представь себе человека, лучше прочих сознающего недостатки человеческой расы. Не мира, сотворенного Всевышним, а именно людей. В то, что они Его любимые дети, он давно не верит. Представил? А теперь представь себе, что этот человек получил доступ к ядерной кнопке.

 Патриарх внезапно захрипел, хватаясь рукой за сердце. Парень занервничал, подскочил поближе, затем, воровато оглянувшись по сторонам, провел ладонью перед грудью старика. Приступ прошел так же неожиданно, как и начался.

 - Спасибо - неловко поблагодарил монах. В ответ получил легкое пожатие плеч. Впрочем, почти сразу отец Петр забыл о недавней встрече с Костлявой и зачастил. - Послушай, но ты же еще можешь с ним переговорить! Вы же не хотите...

 - Если бы - снова сплюнул бугай. - Если бы он хоть чуть-чуть колдовал, хоть изредка! Или подвижничал в скиту, постриг принял, один хрен. Пока человек принадлежит мирской жизни, пока сознательно не вышел за рамки обыденного, мы не имеем права вмешаться. Только детям и являемся...

 На последние слова монах внимания не обратил. Низко опустив голову, он горько спросил:

 - Что теперь будет?

 - Ну откуда мне знать? Я же не Бог, просто один из его посланников - парень скинул куртку на землю и с наслаждением встряхнул белоснежными крыльями. - Да, да, а ты что думал? Что все так просто, черное-белое? Зла вообще нет, кроме того, что в вас.

 Не надо равнять всех под одну гребенку, люди ведь разные. Каждому - свое. Тогда не придется молиться, как сейчас, чтобы твой крестник не решил разом очистить мир от скверны. Возможности у него есть, не сомневайся. Будем надеяться, он не захочет лично исправлять ошибки Творца.

 Будем надеяться...

Иногда так хочется застрелиться... 

 Иногда очень хочется застрелиться.

 Глупая формальность не позволяла устроиться на работу. Сейчас многие фирмы, работающие по западным образцам, требуют от своих сотрудников приносить какие-то медицинские справки, полисы. Какой-то смысл в этом был, все-таки работа с медицинскими препаратами, разносчик заразы не нужен. Вот только я не провизор, а самый обычный менеджер.

 За справкой я поперся к старому другу нашей семьи, академику Форскому. Идти по такому поводу к светилу мирового уровня даже стыдно, но бабушка сунула пакетик с какими-то книжками, мать попросила забрать материалы по работе, отец позвонил и попросил проверить меня "по полной программе". Не понимаю, зачем, я даже насморком не болел никогда. Стукнула в голову родителю прочитанная в журнале заметка. Пришлось пройти кучу обследований, компьютерное на томографе, рентген, взяли кровь и соскобы со слизистой. Игорь Дмитриевич ради интереса взял образцы тканей для генетического анализа, поклялся, что лично проверит, действительно ли мой папа - это мой папа. Конечно, никаких болезней не нашли, справку я получил и без проблем устроился на новую должность. В самом деле, пора завязывать с метаниями, двадцать шестой год уже.

 Форский вызвал меня через неделю. Позвонил, спросил, как дела, попросил приехать как можно скорее. Дескать, хочет передать посылочку бабушке, жене своего покойного друга, а продукт скоропортящийся.

 Заехал я к нему после работы. Старик жил одиноко, семьи у него не было, так что в каком-то смысле я был ему внуком, да он сам меня так иногда называл. Все мое детство прошло у него на глазах. Знакомая квартира, выделенная при Хрущеве в элитном доме, высокие потолки, огромная библиотека с кучей книг, завораживавшая меня в детстве. Фотографии деда и Фаворского, стоящие на полочке. Я чувствовал себя буквально как дома, тем более, что родители часто мотались по командировкам, а дед часто бывал в гостях у старого друга, жили тогда мы неподалеку.

 Игорь Дмитриевич провел меня в столовую, угостил чаем, выслушал новости о жизни родителей. Затем постепенно разговор перешел на недавнее обследование. Правда, мне показалось, в этот раз вопросы о самочувствии были очень профессиональные, взгляд у старикана был какой-то очень пристальный. Он очень внимательно меня рассматривал, чувствовалось, что очень хотел что-то спросить, но не решался.

 - Дядя Игорь, что не так? - наконец я не выдержал.

 Старый академик вздохнул.

 - Сам не знаю, Володя. По всем показателям, ты абсолютно здоров, хоть в космос посылай. Однако интуиция кричит и бьет тревогу.

 - Может, показалось?

 - Показалось? - Форский тускло усмехнулся. - Дай-то Бог. Есть ведь какая-то странность в строении клеток, хотя никакого вреда от этой странности я не заметил. Скорее наоборот. Лучшим вариантом было бы немного полежать у меня в стационаре, так ведь твоя бабушка с ума сойдет. Знаешь, давай мы так поступим. После работы, вечером, будешь приезжать ко мне в институт. Охране скажем, помогаешь разбирать старые архивы, я давно хотел мемуары написать. Мне ведь недолго осталось, года два.