Око силы. Четвертая трилогия (СИ)

– Проваливай! Войдешь – пристрелю!..

Карабин служивый снять с плеча не успел, а посему резво попятился. Сзади захрипела Гондла, Ольга, чуть отступив назад, со всей силы ударила ее рукоятью по лицу.

Хрип оборвался.

– Зови начальника караула! Быстро, не то всех здесь перестреляю!.. Эй, товарищи, тревога!

Зотова орала из всех сил, рассчитывая, что в коридоре услышат. Не ошиблась – за дверью загремели сапоги, конвойный отлетел в сторону, а в комнату ворвался высокий военный в серой командирской шинели с желтыми петлицами.

– На месте – и бояться! – велела кавалерист-девица. – Я – Зотова из Технического сектора Научпромотдела. На меня только что напали вражеские диверсанты. Немедленно звоните товарищу Киму!..

2

– Ничего, подождем, – товарищ Москвин, присев на стул, кивнул Мурке. – Несколько минут у нас есть.

Секретарь виновато развел руками. Леонид кивнул в ответ, мол, не в обиде, взял за руку Климову, слегка потянул.

– Сядь! Успеешь еще.

Маруся упала на стул, оглянулась, зашептала в самое ухо:

– Спешить нужно. Тетка сегодня все утро у товарища Сталина просидела, они с ним друзья, так она его уговорила, чтобы в Горки пропустили…

– Не надо, – поморщился товарищ Москвин, – Киму Петровичу расскажешь.

Им не везло. Начальник оказался занят, причем секретарь получил категорический приказ никого не пускать и ни с кем не соединять. Такое случалось редко, и бывший старший оперуполномоченный невольно прикинул, кто мог зайти к товарищу Киму в гости. Не иначе, сам товарищ Троцкий пожаловал!

В каких отношениях Ким Петрович с Большими Скорпионами, Леонид мог только догадываться. С Каменевым начальник общался часто, отзываясь о нем неплохо, но, как показалось товарищу Москвину, с некоторым снисхождением. «Не боец», – как-то обмолвился он, напомнив давнюю историю, случившуюся в декабре 1917-го. Председатель ВЦИК Каменев, первый человек в стране, побоялся ссориться с Вождем и подал в отставку, упустив реальный шанс создать единое социалистическое правительство. Как понял товарищ Москвин, Ким Петрович был тогда не на стороне Предсовнаркома. Тот упрямо вел страну к гражданской войне, с чем были согласны далеко не все в партии.

Зиновьева товарищ Ким не воспринимал всерьез, что ничуть не удивляло. Гришку партийцы откровенно не любили, считая выскочкой, уцепившимся за пиджак Вождя. А вот Троцкий… Однажды начальник сравнил Льва Революции со стихийным бедствием. Предотвратить невозможно – и спрятаться негде. Однако в последнее время львиный рык звучал уже не так грозно. Несколько дней назад Ким Петрович показал товарищу Москвину последние сводки по демобилизации РККА. От могучей некогда армии осталась едва ли десятая часть. Недаром Троцкий с такой надеждой смотрел на Запад, где никак не начнется долгожданная Мировая революция.

Но не это было главным. Все Скорпионы выросли под жесткой дланью Вождя и без него мало что стоили. Поэтому и стал объект «Горки» главным секретом страны. Даже превратившись в неясную тень, Предсовнаркома продолжал определять всю жизнь государства, пусть и не лично, а через свою свиту.

– Когда же!.. – нетерпеливо выдохнула Мурка, но договорить не успела. Телефон, стоящий на секретарском столе, звякнул. Товарищ Москвин вначале не придал этому обстоятельству значения, но вдруг с изумлением увидел, как обычно невозмутимый секретарь бледнеет, растерянно шлепает губами…

– С-сейчас! Сейчас доложу!..

Вскочил, на месте потоптался – и рванул в начальственный кабинет, даже забыв прикрыть за собою дверь. Леонид и Мурка переглянулись.

– Надоело мне здесь, Фартовый, – шевельнула губами девушка. – На волю хочу, душно тут!

Товарищ Москвин улыбнулся, по руке погладил:

– Не спеши! Будет что в Париже вспомнить.

А сам глаз от двери не отрывал. Что за притча? Или взбунтовался кто? Может, у товарища Дзержинского друзья нашлись – с броневиками и пушками?

– Где это случилось? В Патриаршей ризнице?

Товарищ Ким появился на пороге, не взволнованный, скорее удивленный.

– Сюда… Сюда приведут. Всю охрану подняли! – частил секретарь, возникая под начальственным боком. – Позвонили коменданту, Троцкому позвонили…

Ким Петрович, хмыкнув, обернулся:

– Вот, товарищ Ульянов, какие у нас здесь страсти!

– Архилюбопытно, батенька! – донеслось в ответ. – Как, говорите, фамилия этой воительницы? Верно сказал мастер революционной тактики Дантон: смелость, смелость и еще раз смелость!..

Леонид встал. Захотелось протереть глаза, а заодно как следует стукнуть себя по макушке.

– Во французском оригинале еще лучше: «всегда смелость»!

В приемную вошел невысокого роста человек в сером костюме-тройке и старых стоптанных ботинках. Широкий темный галстук в горошек демократично сдвинут на сторону, короткая рыжая бородка пистолетом торчит вперед.

– Значит, договорились? – негромко проговорил товарищ Ким, внезапно становясь очень серьезным.

Рыжебородый кивнул, дернув бородкой.

– Договорились. Признаться, очень не хотел вмешиваться в ваши свары, но вынужден признать, что сие – типичная позиция русской интеллигенции, которая, как известно, не мозг нации, а нечто совсем иное…

Поглядев по сторонам, шагнул к замершему в изумлении Леониду, резко выбросил вперед ладонь:

– Ульянов!

Бывший старший уполномоченный пожал протянутую руку, сглотнул.

– Д-да, конечно… Я Пан… Москвин Леонид Семенович…

– Дмитрий Ильич! – внезапно воскликнула Мурка. – Здравствуйте!..

Владелец галстука в горошек радостно улыбнулся:

– И вы здесь, прекрасное дитя? Я, Ким Петрович, сразу сказал товарищу Марусе, что она – цыганка, но данная девица от признания этого очевидного факта уклонилась.

Леонид облегченно вздохнул. Дмитрий Ильич Ульянов, младший брат. Немудрено, что так похож!..

– Мы с товарищем Марусей у сестры, у Маняши, познакомились, – не без гордости пояснил Дмитрий Ильич, – и даже выпили по этому поводу очень хорошего розового муската. С бочкой, откуда его нацедили, связана одна презабавнейшая история…

Однако узнать эту историю присутствующим не довелось. Входная дверь распахнулась, пропуская изрядно смущенного красноармейца в шинели, буденовке и при карабине наперевес.

– Здравия желаю! – неуверенно начал гость. – Мы, значит, согласно распоряжению…

Не договорив, отошел в сторону, давая дорогу тем, кто был сзади. На пороге обозначилась женская фигура в расстегнутой черной блузке и мятой юбке. Негромко охнула Мурка, Леонид и сам поморщился, заметив кровь, густо заливавшую лицо. Пришедшая стояла нетвердо, цепляясь пальцами за дверной косяк. В висок ей упирался черный пистолетный ствол.

– Двигай!

Толчок. Женщина шагнула вперед, пошатнулась. Та, что держала в руке пистолет, – высокая, худая девушка в зеленой гимнастерке, вошла следом. Оглядевшись, заметила начальство и удовлетворенно выдохнула:

– Прибыли! Товарищ Ким, разрешите доложить!..

В приемную уже вбегала охрана, но Ким Петрович резко поднял руку:

– Всем стоять на месте. Старшего ко мне! Леонид, помогите Гондле!..

Только сейчас товарищ Москвин сообразил, кого привели в кабинет секретаря ЦК. Зотову он узнал сразу, но почему-то совсем не удивился.

– Я сейчас присоединюсь, – подхватился Дмитрий Ильич. – У меня в кабинете саквояж. Маруся, голубушка, организуйте воду и чистое полотенце…

Мурка, пискнув «ага», убежала. Товарищ Москвин подвел Ларису Михайловну к стулу, усадил, прислонив голову к стене. Из сжатых губ послышался негромкий стон. Между тем Ким Петрович, выслушав сбивчивый рапорт караульного, поблагодарил за службу и отправил вооруженный люд восвояси. Топот сапог, растерянные голоса в коридоре… Наконец все стихло.

– Так мне докладывать? – как ни в чем не бывало поинтересовалась кавалерист-девица. – Товарищ Ким, подверглась вражескому нападению прямо в помещении Патриаршей ризницы. Убить хотели и, между прочим, про работу расспрашивали. Изъято оружие и удостоверение.