Гитлер в Москве

— А если неурожайный год? — вклинился в объяснения Мюллер.

— Тогда государственные субсидии и кредиты. Причем на очень льготных условиях, — продолжил Виктор, — крестьянин не должен бояться неурожая из-за погодных условий. У него обязательно должны быть сбережения, то есть маленький, но капитал, а если он еще и получает при этом поддержку от государства, то тогда он будет вообще полностью спокоен. Неурожай — не страшно, на следующий год наверстаем.

— А как быть с зонами рискованного земледелия? Я читал о них, — задал вопрос Мюллер.

— Что вы конкретно имеете в виду? — в ответ спросил Виктор и сам на него ответил, — глинистые почвы на северо-востоке? Так там что, вообще ничего не растет? Растет и еще как. Лес например. Просто надо найти земли и приспособить их к сельхозугодиям. Ну и соответственно мелиорацию провести. И удобрять не забывать. Не обязательно пахотные земли, там делать, сойдут и заливные луга, для откорма животных. Люди и в полупустынных районах, вспомните Ходжу Насреддина, ухитрялись получать урожай. И мы сможем, просто надо людям дать конкретный план, после мелиорации, что и как делать. И пусть деревня кормит город. А город расплачивается техническими новинками. Что, никому их деревенских не захочется иметь свой патефон с набором пластинок? Вот и ответ на ваш вопрос.

— Но почему у вас этого не произошло? — спросил фюрер.

— Потому что правители были такие. Вспомните пословицу: «Рыба ищет где лучше, а человек, где лучше». Сталин при всем его деспотизме понимал, что крестьяне кормят Россию. А в городе было жить гораздо лучше, чем в деревне. Вот он и не выпускал крестьян дальше колхоза, а потом Хрущев их «освободил», тем более нужны были люди на строительстве новых домов и заводов. Вот и потянулась молодежь из деревни в город. И назад никто возвращаться не хотел. И пошло поехало, деревня просто обезлюдела. Все стремились попасть в город. А сейчас и подавно никто крестьянством не занимается. Видели же сколько мертвых деревень по одному только Подмосковью. Но зато коттеджных поселков хватает даже с излишком.

— А в других областях? — задал вопрос Гитлер.

— В других еще хуже, — поморщился Виктор, — но на это лучше посмотреть.

— Я взял специальную подборку фотографий брошенных и запущенных деревень. Печальное зрелище. Людей нет, срубы с провалившейся крышей, остатки печей, как после войны, развалины церкви. Этот показ произвел должное впечатление. Сразу стало как-то грустно и депрессивно.

— Вам я все это записал в ноутбук, а там дальше вы сами, — быстро произнес Виктор.

— Да, я действительно не знал ваше сегодняшнее положение, — признал Гитлер, — это хуже чем оккупация, это внутренний распад. О чем-то подобном читал о Римской империи.

— Я хочу чтоб вы поняли сегодняшнее положение в России, — сказал Виктор и поставил диск. Там у меня были два фильма «Русский крест» — о демографии в России и «Алкогольный геноцид», о том как у на растет пьянство среди молодежи, и к чему это приводит. («патриотам» советую посмотреть, а не брызгать слюной).

— Да ваш Сталин бы быстро навел здесь порядок, — сказал Мюллер.

— Здесь порядок наводить уже поздно, — с какой-то грустью ответил Гитлер, — если такое происходит, то только радикальные меры помогут, и то — сомневаюсь.

— Вы правы, — улыбнулся Виктор, — наши деды и прадеды выиграли тяжелейшую вторую мировую войну. А мы проиграли третью. Без выстрелов, концлагерей, зачем нас убивать, если можно заставить работать на себя. Мы вымирает, причем без войны, оружия массового поражения, да и вообще — фактически сами убиваем себя. Чтож, наверно мы это заслужили, когда не стали брать оружие в руки и громить Бориса-самозванца. Но это наше дело. Наш крест и нам платить по счетам. Не знаю как там получиться, но у вас проблемы такие же. Не только мы, но и вы вымираете. И поэтому кто-то там еще решил дать вам самое ценное — знания. Вам, а не Сталину с Берией. Те только свой культ постараются продлить, горцы, они везде горцы. Им важна личная слава и память. И будет СССР жить как описано у Войновича в книге «2042». Но эта система долго не проживет. Вера в непогрешимого вождя когда-нибудь закончиться, и вот тогда грянет или война на уничтожение или как было с индейцами Майя, они вся их цивилизация тоже держалась только на вере. Но когда вера исчезает, исчезает и порядок. Настает время смут и междоусобиц. Ведь что вы думаете, мы погибнем, а вы останетесь? Как же! Держите карман шире. Вы тоже погибнете. Турки не онемечиваться, зато вы, немцы, становитесь все слабее, в итоге сначала исчезнем мы, потом восточная Европа, а потом и вы. Германия, Франция, Англия и все остальные европейские страны. Япония думаю удержится, они очень независимы и не любят иностранцев. Но это ничего не значит останутся две страны, две сверхдержавы Америка, и Китай. А что потом будет между ними, не знаю. А с нами думаю будет как с римлянами в эпоху возрождения, будут откапывать древности, восхищаться картинами, техникой не с технологической, а эстетической точки зрения, как мы сейчас смотрим на машины 19-го века, продавать их с аукционов за большие деньги, но самой нации уже нет. Так же и с вами. Потомки турок будут реставрировать автомобили, восхищаться их дизайном и даже наверно устраивать автопробеги, как у нас на автомобилях 20–30х годов.

И я поставил фильм который давно искал, но все-таки нашел и скачал. Фильм запрещенный к показу где бы-то ни было. А режиссеру просто чуть не впаяли срок. Но потом отпустили, но все копии и все рабочие материалы уничтожили. Фильм назывался «Это Германия» и рассказывалось в нем на мой взгляд ничего предосудительного, да турки и курды массово эмигрируют в Германию, а вот таблицы рождаемости немцев и всех приезжих, меня впечатлила. Офигеть. Так вот почему немцы усыновляют русских и других сирот. Их становиться все меньше и меньше. правильно писал мне один знакомый, что в одном небольшом городе осталось всего 10 процентов коренных немцев. Остальные — турки, курды, евреи, и русские. Причем все друг друга очень не любят. Впрочем конфликты происходят в основном между турками, которых большинство и остальными. Да, фюрер впечатлился по самое оно. Потом вдруг вскочил и начал:

— Я хочу увидеть все своими глазами! — кричал фюрер расхаживая по комнате.

— Вы мне не верите? — холодно спросил Виктор.

— Верю! Но я все хочу увидеть сам, понимаете сам. Почувствовать как почувствовал у вас здесь в Москве! — не унимался Гитлер, — Виктор, прошу вас, устройте мне поездку в Германию. У вас же все продается и покупается.

— Не с моими средствами и связями, — печально ответил Виктор, — с вашими документами вы даже российскую таможню не пройдете, о немецкой я вообще молчу. Да и загранпаспорт все рано нужен подлинный.

Мюллер сидел в кресле и смотрел на эту сцену, ему было печально и обидно, что его фюрер в таком состоянии. У самого настроение было не лучше, но выдержка и годы работы в полиции давали себя знать. Поэтому он сразу начал просчитывать варианты.

— Виктор, — тихо обратился он, — что если обратиться к криминалу?

— Здесь две проблемы, — отрицательно покачал головой Виктор, — я никого из серьезных людей, могущих провернуть такое дело не знаю, и второй опять упирается в деньги. Да и не хочу иметь с ними дела. Запросто обмануть могут и ничего не сделаешь.

— Переговоры я возьму на себя, — ответил Мюллер, — с этой публикой у меня есть опыт общения. Но как мне на них выйти? У вас точно нет никаких зацепок?

Виктор задумался. Потом нехотя выдал.

— Есть один человек, не из криминала, но достаточно богатый и влиятельный. Я вместе с его племянником учился в институте. С Сашкой мы не то чтобы дружили, но были очень хорошими знакомыми. И я бывал у его дяди несколько раз дома. Он коллекционер. Причем коллекционирует не по какой-то тематике, а просто исторические вещи. Помню показывал нам рукопись стихов Александра Блока и документ с подписью Николая Второго. К нему можно обратиться, но он не дурак, сразу все поймет и использовать его в темную не получиться. А если раскрываться, один Бог знает как он отреагирует и поступит.