Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

– А мы не специально их делали, – ответил велосипедист. – Мы в цирке нашли. Целый запас. Нас самокатчиками зовут.

Разговаривая с велосипедистом, Люся шла через площадь, стараясь не приближаться к обгорелым столбам.

У речки она обнаружила трех рыболовов. Они стояли с удочками.

– Что-нибудь ловится? – спросила Люся.

– Дура, – отозвался рыболов постарше, в непромокаемом плаще и широкополой шляпе. – Откуда здесь рыба?

– Но не оставляем надежды, – откликнулся второй рыболов, совсем еще молоденький.

– Вы здесь недавно? – спросила Люся.

– Не знаю, – ответил молодой рыболов. – Откуда мне знать?

– И все ловите?

– Все ловим.

Люся посмотрела направо – река уходила прямо, и вдали был виден ажурный железнодорожный мост. Вот в ту сторону ей надо отправиться. Но как?

– Значит, настоящих велосипедов нет? – спросила Люся.

– Есть.

– А где их найти?

– Это у господина Дантеса спросите, – проговорился велосипедист. – У них в арсенале есть.

Люся стояла на берегу, глядя, как течет серая вода.

Потом вернулась на вокзал.

Она нашла Дантеса в медицинском кабинете. Он сидел там на койке и жевал банан.

– Нигде спрятаться нельзя, – капризно проворчал он, – всюду глаза.

– Ешьте, ешьте, он полезный, – сказала Люся.

– Но не для меня.

– А почему едите?

– Не пропадать же хорошей пище, – засмеялся доктор.

– Чепуха, чепуха, чепуха! – откликнулся Дантес. – В бананах содержатся очень ценные витамины. Я вчера говорил с магистром.

– Магистр, – пояснил доктор, – это наш местный работник белой магии.

– И черной тоже. В последнее время он нашел пути к Вельзевулу, – заметил Дантес. – Это пронзительный человек! Даже не человек – существо. Зря император ему не доверяет.

– Он ложки крадет, – сказал доктор.

– Выдумка Кюхли. Ты же знаешь, что Кюхля ко всем ревнует императора. Будь его воля, носил бы императора в кармане.

Последние слова Дантес произнес полушепотом и полушепотом же посмеялся потом.

– А у вас в арсенале есть велосипеды? – спросила Люся.

– Есть, а тебе зачем?

– Покататься, – сказала Люся. – Мне надоело здесь сидеть.

– Императрица – самокатчица! – Дантес долго смеялся.

Потом он ушел, а Люся спросила доктора:

– А где он хранит велосипеды?

– Люся, это очень опасно!

– А как еще мне добраться до Сони Рабиновой?

– Не нужна тебе эта Соня. Ничего ты от нее не узнаешь.

– Леонид Моисеевич, у меня нет выбора, – сказала Люся.

– Никогда не скажешь, что тебе только восемнадцать лет, – улыбнулся доктор. – Можно подумать, что ты у нас лет сто прожила и набралась всяких слов.

– Так куда мне идти?

– Это где-то под вокзалом, – сказал доктор. – Я же там не был.

– А кто мне покажет?

– Не знаю.

– Тогда мы пойдем вместе.

– Этого еще не хватало!

– Да поймите же, Леонид Моисеевич! Вместе с вами я могу гулять свободно, никто внимания не обратит. Так вы пойдете гулять с императрицей?

– Пойду, мой ангел, – сказал доктор.

Он снял со спинки стула черный мятый пиджак.

– Мне не нравятся женщины в брюках, – сказал он. – В мои времена женщины не носили брюк.

– В какие времена?

– Когда-нибудь расскажу. Это было совсем недавно, чуть больше ста лет назад.

Через гулкий сводчатый зал вокзала, который, опустев, обрел истинные размеры, они прошли на платформы. В конце за полукругом широкой арки бежали серые облака.

– Пошли по правой платформе, – предложил доктор.

Коллекционеры, которые все еще возились с марками, на них не обращали внимания.

– Какая жалость, что я не собираю марок, – сказал Леонид Моисеевич, – вы знаете, что они не уходят отсюда сутками, а иногда неделями – какое счастье! Никто тебя не торопит, никто не ждет, только ты, твои альбомы и твои конкуренты.

– Странно, что тут нет художников или писателей.

– Может, и есть, – сказал доктор, – только я их не встретил. Нас ведь мало, нас в миллион раз меньше, чем дома. Статистика за то, что к нам ни один творческий человек не попадет. А вот поэт был, но недолго. Он пытался покончить с собой там, выжил, кинулся к нам, и у нас тоже пробыл недолго. Только я не помню его фамилии.

Люся молчала.

Они дошли до края платформы, вышли на открытую площадку и повернули направо. И тут Люся получила ответ на один из вопросов.

На асфальте были вычерчены «классики». Сложные, с номерами. Несколько женщин разного возраста, или, вернее, разной степени изношенности, стояли вокруг «классиков», наблюдая за тем, как одна из них прыгала из клетки в клетку.

Никто не обратил внимания на Люсю и доктора. Этот мир уже потерял к Люсе интерес.

Доктор еще раз повернул направо – они оказались перед входом в метро.

Здесь им повезло.

Пока доктор стоял в растерянности, вспоминая, куда идти дальше, из метро вышел самокатчик. Он нес под мышкой пять или шесть сабель в ножнах, как несут к костру нарубленные сучья.

– Куда несешь? – спросил его доктор голосом отдыхающего начальника.

– Тревога у нас, – ответил самокатчик. – Опасаемся набегов из-за речки.

– Это правильно, – сказал доктор. – Ты один?

– Сержант уже пошел, – сказал самокатчик.

Они подождали, пока самокатчик скроется. Но сразу нырнуть в метро не удалось. Показалась плачущая женщина. Недавно Люся видела ее игравшей в «классики».

– Они все жулье, я больше не буду с ними играть, – сказала женщина.

Доктор с Люсей вошли в метро.

– Я побуду здесь, – сказал доктор, – чтобы тебя не застали.

Он все-таки побаивался гнева властей.

– А куда мне идти? – спросила Люся.

– Я знаю столько же, сколько и ты.

Впереди была темнота. Люся совсем забыла, что метро не освещается.

– Присмотрись, – сказал доктор, – мне кажется, что впереди что-то светится.

Люся постояла минуты две с зажмуренными глазами, когда открыла их, убедилась в том, что впереди в самом деле есть свет.

– Я пошла, – сказала Люся.

– Ну иди, – сказал доктор.

Спереди тянуло холодным воздухом.

Светящаяся точка становилась все ярче. Люся пошла быстрее, и это чуть не кончилось трагически, потому что она не заметила верхней ступеньки лестницы и полетела вниз, но каким-то чудом не упала, а села на нижнюю ступеньку.

Дальше было светлее.

Керосиновая лампа стояла возле закрытой на амбарный замок двери. Но в замке торчал ключ. Рядом никого не было.

Еле освещенные светом керосиновой лампы, виднелись какие-то конструкции. Люся заглянула туда. Она почти угадала. У стены коридора стояло несколько мотоциклов и мотороллеров, машин ненужных и непонятно зачем здесь спрятанных. Но велосипедов не было.

Люся решила взять лампу, и тут же из темноты по ту сторону лампы выскочило грубое, искаженное гримасой лицо. Толстая волосатая рука выхватила лампу у Люси.

– Ты что тут делаешь? – спросил незнакомец.

– А вы? – спросила Люська. От страха получилось громко и визгливо.

– Я хранитель склада, – сказал мужчина. – Сейчас я тебя отведу куда надо.

– Вы хранитель? – Люся быстро пришла в себя, деваться некуда. Припертый к стенке заяц становится опасен. – Вот тебя мне и надо, – сказала Люся. – Ты меня узнал? Свою императрицу?

– Откуда мне знать?

– Тебе что, не сказали?

– Я здесь сижу, я хранитель склада.

– А мне срочно нужен велосипед, вот я и пришла сюда.

Люся поглядела на кладовщика. У него было широкое, тупое, мучнистое лицо и черные круглые глаза.

– Мне нужен велосипед. У тебя есть велосипед?

– А мне приказано оружие никому не выдавать. Если что – сразу вызывать помощь.

Люся удивилась. Она не знала, что в этом царстве есть какая-то связь.

Кладовщик, желая пояснить, показал на шнур или провод с грузом на конце, свисавший со стены.

– Мне оружие не нужно. Ты его береги, – сказала Люся. – Совсем не нужно мне ваше оружие. Мне велосипед нужен.

Люся потянула кладовщика за рукав, и он покорно пошел за ней вглубь.