Землепроходцы (СИ)

Ляшков нахмурился, получалось, что крупное выступление немирных соседей разведка княжества просто прозевала. Впрочем, Егору было чем встретить врага. Помимо шести десятков гвардейцев с борта двух больших лодей, за его спиной, выгружались двадцать два добровольца — ополченца. Почти две третьи бойцов имели огнестрельное оружие от кремневых мушкетов стрелков, до фитильнымх пищалей волонтеров. Те же, кому огнестрела не досталось, поголовно были вооружены арбалетами. Если при этом учитывать, что в снаряжение гвардейцев обязательно входили шлемы, кирасы и толстые, прошитые кожаные куртки, а из числа охотников в экспедицию набирались лишь те, кто имел приемлемое защитное снаряжение, надо ли говорить, что отряд, представляя по здешним меркам достаточно грозную силу. Главной огневой мощью маленькой армии был трехфунтовый фальконет, установленный на легкий колесный лафет влекомый парой испанских мулов, и новое совершенно секретное оружие кое перетаскивали на своих плечах пятеро неразговорчивых безопасников.

Большая надежда была и на ленапов, чьи селения как всегда стали одной из первой жертв нападения. Именно от их вождей Ляшков и узнал о выступлении каюгов. Гонец с фактории со скорбными и тревожными известиями прибыл гораздо позже, когда в Форте Росс уже во всю шли сборы карательной экспедиции.

Именно в это время отряд делаваров не меньше сотни копий, под командой военного вождя Амикозоу должен был выйти к сожженному посту и там соединится с союзниками.

Дождавшись, когда небольшое войско, наконец, закончит выгрузку и пополнив его еще тремя добровольцами — Игнатом и парой его помощников, Егор отдал приказ к выступлению. Расстояние предстояло преодолеть не маленькое, и нужно было торопиться.

Заросшие густым, девственным лесом склоны Аппалачских гор не самый удобный маршрут для обвешанного десятками килограммов оружия и доспехов пехотинца. Но хуже всего пришлось артиллеристам и приданному им в помощь десятку охотников. Тащить пусть даже небольшую пушчонку по узкой, бегущей то вверх, то вниз, петляющей между могучими стволами вековых деревьев охотничьей тропе занятие довольно изнуряющее. Хорошо еще осень в этом году оказалась достаточно сухой, иначе маршрут, был бы вообще непроходим.

Глядя на мучения своих людей, Ляшков в уме решал техническую задачку. Условие: имеется трехфунтовый фальконет на простеньком колесном станке, пара мулов и горно-лесистая, лишенная даже намека на какие либо дороги, местность. Задание: сделать так, чтобы оный предмет можно по этому, самому бездорожью, легко, а самое главное быстро перемещать, не выматывая до самой крайней степени артиллерийскую прислугу и ее четвероногих помощников. Идея создания легкого, горного орудия с разборным лафетом лежала на поверхности. Когда-то давно, еще мальчишкой на страницах какого-то научно-технического журнала он видел изображение русского трехдюймового горного орудия, перевозимого во вьюках тремя лошадьми и достаточно быстро приводимого в боевое положение силами немногочисленного расчета. Вот только одно но, в нынешних условиях, животных для перевозки подобного орудия и боекомплекта к нему требовалось примерно в два-три раза больше, а возможности княжеской конюшни были весьма и весьма ограничены. Овчинка выделки явно не стоила.

В очередной раз увернувшись, от норовящей хлестнуть по августейшей физиономии уже по-зимнему голой ветки, Егор недовольно поморщился, поправил туго набитый рюкзак за спиной. Блин горелый, целый князь, по европейским меркам принц, а приходится как рядовому стрелку пешком топать. Да еще и волочь на собственном горбу килограмм двадцать груза. А ничего не поделаешь, верный боевой конь на лодью просто не влез, места не было. Хорошо еще, что с броней заморачиваться не стал. Нет, кольчужку натянуть пришлось и поддоспешник конечно тоже, все-таки война с индейцами дело не предсказуемое, никогда не знаешь из какого куста тебе "привет" прилететь может. Так, что и самому постоянно приходится в боевой готовности быть и за людьми приглядывать. И на подчиненных не навьючишь, итак каждый боец отряда помимо оружия, припасов всяких много тащит. Вот, разве, что… Ляшков обернулся, оценивающим взглядом окинул по-юношески тощую, нескладную, в общем, далеко не богатырскую фигуру оруженосца — адьютанта, скептически хмыкнул. Мда, этому чудо — богатырю себя бы донести. У пятнадцатилетнего потомка древнего дворянского рода, нищего и страшно гордого, как впрочем, принято у них в Шотландии, только гонору на десятерых хватит. В первый же день, как только сошел на причал Форта Росс с борта пришедшего из Европы кугелевского когга, юный горец, подрался с пришедшими с промысла ватажниками-промысловиками Афанасия. За кинжал схватился, даже успел порезать одного из новгородцев, не сильно, правда. Подоспевшие стражники сработали четко и вовремя пресекли безобразие. А главный полицмейстер, когда разобрался, только руками развел. И ватажников вроде понять можно, не каждый день встретишь парня без всякого стыда разгуливающего в юбке, да еще такой срамно — короткой, что ни одна крещеная баба или девка на себя не оденет. Опять же за оружие мальчишка схватился, кровь пустил, так, что по новоросским законам виру с него брать надо в пользу потерпевшего и в княжескую казну. А с другой стороны и шотландец тоже прав, нечего было потерпевшему ему эту проклятую юбку задирать. Вишь, проверить охальнику захотелось, кто же такое над собой терпеть будет? Вот и не потерпел юнец урону дворянской чести. Тоже проверяльщик нашелся, и без него найдется кому. Есть на то "компетентные органы". Последнее словосочетание, услышанное из уст непосредственного начальства, очень уж понравилось бывшему ливонскому деревенскому старосте, волей судьбы, ставшему главным блюстителем порядка в Форте Росс и его окрестностях, он его тщательно зазубрил и теперь частенько вворачивал к месту и не к месту. В общем, подумал наш полицмейстер, почесал седую голову, и суд его был скорым и справедливым. Любопытному ватажнику присудил неделю штрафных работ по уборке городских улиц. А с шотландца штраф взял за пролитую кровь. Ну как взял, выяснилось, что собственно брать то с него и нечего. Деньги, полученные им в новоросской вербовочной конторе, в Гамбурге до последнего медяка ушли на погашение многочисленных долгов и оплату за проезд. Кроме пресловутого килта, клетчатого пледа, тощей сумки и широкого дедовского дирка, ничегошеньки у него за душой не было. Выручил парня Ляшков который среди прочих новостей получил и доклад о курьезном случае в порту. Виру выплатил новгородцу князь из собственного кармана, а юного Мак-Грегора, забрал себе в оруженосцы, должен же он как-то деньги отрабатывать, да и должность эта при дворе как раз была вакантна.

Следом за шотландцем, тяжело отдуваясь и то и дело, утирая круглую как шар лысую голову, шлепает начальник полевой артиллерии, бременский немец, Карл Брюннер. Комплекция у этого пухлого коротышки уж больно неподходящая для длительных пеших переходов. Да и одет он явно не для лесных прогулок: колет из толстого черного бархата с пышными рукавами и кружевным воротом с напяленной поверх него железной кирасой, бархатные же панталоны, чулки, башмаки и короткий меч — кацбальгер на поясе. Все это неплохо смотрелось бы на европейских дорогах, но здесь выглядело, мягко говоря, неуместно.

Между тем тропа постепенно стала расширяться, и взорам путников открылся широкий, еще зеленый альпийский луг, на пологом склоне, у подножия которого куда-то торопливо несла свои воды неглубокая, что называется воробью по колено, говорливая речушка. Лучшего места для бивуака и не найти. Две группы разведчиков выдвинулись обследовать окрестности, а основная масса бойцов была брошена на заготовку кольев для рогаток. Вместе с опускающимися на землю сумерками лагерь постепенно успокаивался. Бойцы рассаживались у костров, готовили нехитрый ужин, укладывались на ночлег, прямо на земле, завернувшись в солдатские плащи, шкуры и одеяла. Вступившую в свои права ночь вскоре нарушали лишь крики ночных птиц, да бродивших по периметру огороженного рогатками лагеря, часовых.