Владивосток - Порт-Артур

   - Николай, что-то с мамой? Или с Герочкой, не дай бог...- вырвалось у Руднева.

   - Нет, с ними все в порядке... Пап... Мы... Я... Я сбежал из Корпуса, вместе с парой товарищей, папа возьми нас с собой в море, на "Варяге"... У нас сейчас каникулы, и мы... И ты... Совсем не писал...

   - ЧТО!? Сбеж... - Руднев форменно подавился окончанием сего словечка. "О, господи... Какой ужас... И еще во множественном числе. Вот идиоты, мама дорогая"...

   - Воспитанник Морского корпуса Руднев, повторите членораздельно, как вы тут оказались?

   - Мы поехали к Тебе... На "Варяг". Потому что пока каникулы, мы решили...

   - Вы РЕШИЛИ?! Повоевать захотелось, да? Пока каникулы... Совсем очумели, что-ли, сопляки пятнадцатилетние? А вы хоть подумали, насколько вы готовы к походу на настоящем корабле, и на каких собственно должностях вы себя видите? А то у меня нехватка только в кочегарах...

   - Папа! Мы готовы! Только возьми...

   - Я "возьми"??? Да вас скоро конвойные брать будут, стервецы! Мальчишки! Молоко на губах не обсохло, а туда же, на войну!

   - Но...

   - Молчать! И стоять смирно, когда к Вам обращается старший по чину! Вы и ваши недоросли-дружки совершили воинское преступление. А именно - дезертировали с места службы в военное время. Я прямо сейчас ОБЯЗАН вас арестовать. После чего вас ожидает трибунал. Уяснили, воспитанник Руднев? Что, молчим? Где остальные два ухарца?

   - В гостинице...

   - Здесь?

   - Нет... У Воскобойникова...

   - Номер? Фамилии?

   - Четвертый. Валерий Урусов и Лева Галлер.

   - Ясно. Князюшка, значит, до кучи, на мою голову... Ой, кошмар... Тихон!

   Ординарец мгновенно материализовался у двери.

   - Слушаюсь! Ваше высокоблагородие!

   - Вот что, голубчик. Передайка-ка старшему по караулу, чтобы немедленно препроводили двоих заср... господ беглых корпусных воспитанников из гостиницы, адрес и фамилии здесь я ему написал, на крепостную гауптвахту. Тунеядцы обуревшие...

   - Но, папа...

   - Молчать, сказал!

   - И пусть там проследят, Тиша, чтоб покормили их нормально. А лучше сам присмотри, не сочти за труд. Завтра сам этой парочкой займусь. Все понял?

   - Так точно! Будет исполнено в точности, Всеволод Федорович! - в глазах Чибисова, вытянувшегося перед Рудневым, проскакивали лукавые искорки, бывалый унтер явно смекнул, что к чему.

   - Вот и ладно. Поторопись, будь любезен. Об исполнении сегодня можешь не докладывать.

   - Есть!

   Когда дверь за вестовым закрылась, Руднев встал, прошелся пару раз по кабинету в упор не замечая стоящего посреди ковра по стойке смирно сына. После чего, наконец, остановился прямо перед ним... Неторопливо смерил взглядом снизу вверх. От носков потоптанных ботинок, которым вакса и щетка пытались придать щегольский вид, до слегка напуганных, но таящих в глубине обиду и вызов, таких любимых, таких дорогих серых глаз... Помолчал...

   " Нет, не мальчик уже. Как не крути, а это поступок... Парень хочет сражаться за свою страну. Да, конечно... Кураж, юношеский задор, куда без этого... Но все-таки, не это главное... Господи, как же быстро они взрослеют? И как быстро пролетает жизнь... А пуля или осколок? Они ведь летят еще быстрее... Федорыч, а что тут поделаешь? Есть такая профессия - Родину защищать... Блин! А еще драть их в детстве надо. Как сидорову козу! Ух..."

   Несмотря на всю отеческую злость, закипавшую в связи с явлением блудного отпрыска, и все вызванные этим неизбежные дополнительные проблемы, Петрович прекрасно понимал, что тот наверняка настоит на своем, и пойдет в море вместе с ним... Максимум, что он сможет сделать, это определить его перед боем на самый забронированный и быстроходный корабль эскадры - "Громобой". Но... Но отказать этому "юноше бледному, со взором горящим", своему сыну, который незнамо как проехал через всю Россию, чтобы попасть на войну... Он не сможет. Как и его друзьям. Да и смог бы - это было бы полным свинством. Кстати, ребята, что рванули из Корпуса вместе с Колей... Галлер, если память не подводит - в нашем мире стал одним из лучших сталинских адмиралов. Урусов - этот вообще, артиллерист от бога...

   А ведь любопытно - если молодые люди бегут не ОТ войны, а НА войну - значит, они считают ее правильной, своей... Похоже, что и Вадик-то в Питере не зря хлеб с маслом ест. Да... Только, что же мне с этим всем СЕЙЧАС делать? Ох, грехи мои тяжкие...

   - Николай, ты понимаешь, что то, что вы с ребятами сотворили, это ПО ЗАКОНУ - трибунал? Воинское преступление... Вас с позором вышвырнут из Корпуса. И вся ваша флотская карьера на этом закончится. Про то, что подобные выходки детушек ложатся пятном и на их родителей, даже не упоминаю. Я ведь не шучу, милый мой, это все очень серьезно...

   - Ты нам ничего не писал. И на наши с мамой письма не отвечаешь...

   - Прости. Но тут такая запара...

   - Что?

   - Война, Коля... Тут война. И она требует человека всего и целиком... Хотя, конечно, все равно я сильно виноват перед вами. Признаю...

   - Пап, но мы ведь рапорта написали.

   - Какие?

   - С просьбой о переводе во Владивосток... Об отчислении даже, в нижних чинах пускай, но чтоб сюда, на ФЛОТ...

   - Так... И что за рапорта?

   - Два раза подавали, еще до курсовых экзаменов...

   - И?

   - Без последствий.

   - И вы решили бежать?

   - Мы третий раз написали. Чтоб их передали по начальству, когда мы тут уже будем. У тебя...

   - Так... С этого места поподробнее. У кого рапорта? Когда передадут?

   - У Коли Скрыдлова. А передаст, когда мы ему телеграмму пошлем.

   - Послали уже?

   - Нет еще... Завтра собирались...

   - Фу-у-у... - Руднев в серцах отер пот со лба. Отлегло. Значит, ситуацию еще можно успеть взять под контроль ... - Вот что, добры молодцы. Завтра с утра отобьете телеграмму, чтобы дружок ваш не медля отнес сии рапорта в Зимний дворец. К секретарю Императора по военно-морским делам Михаилу Лаврентьевичу Банщикову.

   - К самому Банщикову!

   - Да. Не к царю же... Я Михаила Лаврентьевича предупрежу телеграммой. И после этого, чтобы ваш адмиральский племянничек сидел тише воды, ниже травы, и ни с кем об этом деле не распространялся. Понятно?

   - Конечно. Сделаем.

   - Не "сделаем", а сделаешь. Дружки твои до обеда на "губе" посидят. Можно подумать, что я так и кинусь с утра их персонами заниматься. Или ты думаешь, что у начальника эскадры крейсеров Владивостока нет более важных дел? А про нижние чины... Это хорошо, что вы к кубрику готовы. Правильно, стало быть, ситуацию понимаете...

   Поздно вечером, когда отец и сын наговорившись укладывались спать, Николай Руднев задал отцу вопрос, который мучил его с момента их встречи:

   - Пап, а кто такая "мадам Жужу"?

   - Знаешь сынок, вот вернешься из своего первого боевого похода, тогда я тебе и расскажу. И даже покажу, пожалуй, что она такое... Может быть... А пока тебе это еще рановато, спи. Завтра буду вас, балбесов, от суда в Питере отмазывать, да навязывать командирам кораблей.

   - А меня не надо навязывать, ладно?

   - Что, ладно?

   - Я только на "Варяг". Если хочешь, хоть кочегаром...

   - Спи давй, кочегар. Толку то от тебя с лопатой. Мужики засмеют. Там у ребят бицепс помощней ноженки твоей. Флажки сигнальные в руках держать умеешь?

   - Третий на курсе...

   - Завтра и проверим. Все. Отбой! Спокойной ночи.

   В самом конце июля во Владивосток прорвался "Аскольд". Его прихода ждали, но он все равно оказался громом среди ясного неба. Хорошо хоть, что дежуривший в эту ночь "Беспощадный" в последний момент отказался от торпедной атаки. Хотя вариант "своя своих непознаша" был весьма вероятен. Но с пятнадцати кабельтов в темноте почти безлунной ночи сигнальщик разглядел характерный силует атакуемого крейсера. Римский-Корсаков запросил позывные...