Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца

— Англия будет существовать всегда, — возразила она.

— Такая возможность не исключена, я вынужден это признать. Даже Рим, каким-то образом, продолжал существовать, и Греция, а до нее Персия. Даже Египет. Но вспомни Вавилон и Ассирию. Впрочем, я мелю вздор. — Он сделал глоток. — А что касается Америки… Она не продержится долго. Но сейчас она очень могущественна, Бесс.

— Я допускаю, что они исчезли постепенно, — сказала она. — Но варварам не попасть теперь в нашу страну, так ведь?

— Мы сами породили свои язвы. Но нам никогда не удавалось изобрести средство против них. Возможно, именно в этом все дело. — Он отдал ей стакан. — Мэри. Гектор. Гарвей. Калу. Грог. Брорай, по-моему, и Джет.

— Что это?

— Имена ворон.

Она засмеялась.

— А!

Голос его звучал устало. Его было уже еле слышно. Он продолжил:

— Я вел беспорядочный образ жизни. Я был безнравственным. Это касается и моей службы в армии. Тысячи людей находились в таком же положении, что и я. Может, это был общепризнанный образ жизни или, может, что-то еще. Мой бывший начальник, полковник, постарев, стал страшным пьяницей. Он остался без гроша. Я частенько угощал его стаканчиком. Очень порядочный был человек. — Он тряхнул головой и крепко закрыл глаза. — Одни неудачи. Этому человеку. Он… — Он попытался что-то произнести своими бледными губами, но не смог. Она склонилась над ним.

— Что ты хотел сказать?

Он прошептал:

— Он покончил жизнь самоубийством. Он выбросился из окна Офицерского клуба.

— Возможно, этот выход был наилучшим в его положении.

— Все это было очень давно, Бесс. — Его лицо сильно побледнело, как у мертвеца. Усы выглядели неуместными, казалось, что это были водоросли, которые случайно зацепились за череп. — Я очень сожалею.

Она сказала смущенно:

— Тебе не о чем сожалеть. Ты сделал все, что мог, для своей семьи. А также для своей страны, уж если говорить об этом. Я бы даже сказала больше, чем ты мог сделать. Ты заслуживаешь…

В этот момент зазвенел колокольчик, возвещающий о приходе смерти, звон был очень коротким.

В комнату вошла мать.

— Он умер, — сказала Элизабет. — Завтра я поеду в город и займусь организацией похорон.

Миссис Най смотрела на мужа, как бы не узнавая человека, лежащего перед ней.

— Все кончено, — сказала Элизабет. Она похлопала мать по плечу. Этот жест был машинальным, и могло даже показаться, что в действительности она бьет мать. Элизабет отошла от матери и подошла к окну. Свет в деревенском клубе погас. Над деревней воцарилась тишина.

Миссис Най откашлялась.

— Да, — сказала она. — Да.

Берег моря

На следующее утро Элизабет отправилась на велосипеде в маленький городок, стоящий на берегу моря, чтобы заняться организацией похорон. Она сидела в похоронном бюро, когда ей показалось, что она увидела Кэтрин Корнелиус, проходившую мимо. Она шла рядом с худым мужчиной и толстой женщиной. Элизабет умом понимала, что этого не может быть. Это видение было игрой ее собственного воображения. Утром дома ей показалось, что ее отец вовсе не мертв. Они никогда не увидятся с Кэтрин снова. Все было кончено. У нее больше никогда не будет личной жизни. Иметь любовные отношения оказалось слишком тяжелым грузом для нее, теперь все, что у нее осталось, так это мать и младший братишка, о которых нужно было заботиться. Она смотрела в окно, в которое было вставлено темное стекло, на блестевшее море и слушала голоса детей, играющих на пляже. Неожиданно для себя она почувствовала прилив сил и энергии; она вдруг почувствовала уверенность, что ей хватит решимости преодолеть все трудности, которые предстояли в жизни. Она молила Бога, чтобы это чувство уверенности не покинуло ее.

— Взбитые сливки и клубничное мороженое с печеньем, — сказала миссис К. — Вот что я хотела бы поесть, дети. В этом чертовом отеле, наверное, думают, что мы нищие. А какие маленькие порции они нам дают! Черт бы их всех побрал! — Она вела своих детей к пляжу, чувствуя огромное облегчение после того, как обнаружила, что полковник Пьят оставил в машине свой бумажник, который был просто набит десятидолларовыми бумажками. У них не будет никаких проблем с оплатой счета и достаточно денег на развлечения в этом городке. Они этого заслужили.

Они остановились у кафетерия около пляжа, миссис Корнелиус слегка там перекусила. В кафетерии сильно пахло карамелью на палочке. Фрэнк и Кэтрин съели один на двоих биг-мак, грустно глядя на яркий желтый песок.

— Этот пляж довольно чистый, — сказал Фрэнк. — Не такой, как, например, в Маргейте. Здесь даже очень неплохо, как ты считаешь?

На Кэтрин было легкое летнее платье, но даже в нем ей было очень жарко. Она сняла легкую голубую кофту и положила ее в пляжную сумку. Она обратила внимание, что оба, и Фрэнк и мать, тоже изнемогают от жары.

— Ешьте побыстрее, дети, — сказала им мать, которая съела в три раза быстрее и больше, чем они. — И доедайте все до конца. Чтобы ничего не пропало. За все заплачено.

Они запихнули остатки клубничного варенья, шоколадный сироп и мороженое в рот и жевали, пока их мать была занята своим туалетом: она подкрасила губы помадой алого цвета, нарумянила щеки, припудрилась розовой пудрой и провела расческой по волосам. Затем взяла детей за руки, они вышли из кафетерия и направились к пляжу.

— Фрэнк, принеси шезлонги. — Она стояла посреди пляжа, подбоченясь, и осматривала его взглядом генерала, готовящегося к сражению.

Он подошел к навесу зеленого цвета у стены и взял из кучи сложенных штабелем шезлонгов три абсолютно новых полосатых шезлонга.

— Отлично, — сказала она. — Поставь сюда. — Они направились в сторону волнореза. Недалеко от волнореза играли четверо маленьких детей, два мальчика и две девочки, они усердно трудились, сооружая замок из песка с башенками, минаретами и тому подобными сооружениями. Вокруг замка они вырыли ров. Неподалеку в неглубокой заводи копались двое близняшек-девочек около восьми лет, и мальчик, у которого была стрижка каре, они изучали крабов, морских звезд и водоросли.

— Здесь все, как в журнале «Рейнбоу энньюал», — сказал Фрэнк одобрительно. — Тигр Тим на берегу моря. Это место почти идеальное. — Он поставил шезлонги. Затем снял пиджак, рубашку, майку и фланелевые брюки и остался в плавках желтого с черным цвета. Он вытянулся на шезлонге всем телом и надел зеркальные солнечные очки. Но он все еще не был готов к тому, чтобы загорать. Он снова встал, достал из кармана брюк лосьон для загара и стал смазывать лосьоном свое бледное волосатое тело. В это время миссис К. тоже намазалась всевозможными кремами, подтянула ситцевое платье с ярким рисунком так, что стали видны ее розовые шелковые панталоны, и выставила на всеобщее обозрение свои толстые белые ляжки. Она села, вытянув ноги и подставив солнцу коленки. Кэтрин читала книгу «Спасение» Джозефа Конрада [87].

— Неплохое местечко, — сказал Фрэнк, глядя на лежащее перед ним море. — Мы можем приехать сюда в следующем году. Теперь мы будем знать, что здесь неплохо.

Дети, строившие песочный замок, весело смеялись. Они рыли ров, и он становился все глубже и глубже. В море кружили и пронзительно кричали чайки. По волнорезу не спеша шла полосатая черно-белая кошка. Фрэнк взял в руку камешек и швырнул им в кошку, но не попал.

— Ты будешь купаться, сынок? — спросила миссис К. — Погода вполне подходящая.

Фрэнк пожал плечами.

— Не думаю. Здесь, должно быть, есть подводные течения и тому подобное. Прилив. Отлив.

— Но многие купаются. — Кэтрин указала на купающихся в море людей. — И, похоже, они ничего не боятся. Если бы было опасно, то на пляже были бы указатели.

— Тогда, может, попозже. Я, по-моему, простудился. Меня немного знобит.

— Ну, хорошо.

Все вокруг было настолько великолепно, что Фрэнку даже показалось, что на солнце он заметил улыбающуюся мордочку. Песок был таким ярко-желтым, как будто его покрасили; море было таким ярко-голубым, что казалось, что оно было покрашено тоже. В общем, дареному коню в зубы не смотрят, не так ли? Он откинулся на спинку шезлонга и начал изучать фотографии в журнале по бодибилдингу.