Гоминиды

— В каталажку, — повторил президент с явным удовольствием.

Рубен смешался ещё больше.

— В любом случае, как я сказал, я не думаю, что ему место в тюрьме.

— Расскажите мне, почему вы так думаете, — потребовал голос.

И Рубен рассказал.

Президент компании «Инко» был решительным человеком.

— Я позвоню им, — сказал он.

Понтер лежал на… предположительно, это была кровать, но она не была утоплена в пол, чтобы лежащий находился на одном с ним уровне; наоборот, она была приподнята над полом на неприятного вида металлической раме. А подушка была бесформенным мешком, наполненным непонятно чем, но уж точно не высушенными кедровым орешками, как подушки у него дома.

Лысый человек — Понтер заметил, что на голове у него пробивается щетина, так что отсутствие волос не было врождённой особенностью, а достигалось искусственно — покинул комнату. Понтер лежал, закинув руки за голову — это создавало черепу более привычную опору, чем здешние подушки. Хак это не мешало: её сканеры воспринимали всё в радиусе нескольких шагов, а оптический объектив ей был нужен только для того, чтобы рассмотреть что-то за пределами этого радиуса.

— Сейчас, очевидно, ночь, — произнёс он в пространство.

— Да, — ответила Хак. Понтер почувствовал слабую вибрацию кохлеарных имплантов прижатым к ладоням затылком.

— Но снаружи светло. В этой комнате есть окно; похоже, у них искусственное освещение и внутри, и снаружи.

— Интересно знать, зачем? — сказала Хак.

Понтер поднялся — так странно было свешивать ноги с края кровати и нащупывать пол где-то внизу — и заспешил к окну. Было слишком светло, чтобы разглядеть звёзды, но…

— Вон там, — сказал Понтер, поворачивая запястье к окну, чтобы Хак могла видеть.

— Да, это земная луна, — сказала Хак. — Её фаза — примерно последняя четверть — в точности соответствует сегодняшней дате: 148/118/24.

Понтер покачал головой и вернулся на странную приподнятую кровать. Он сел на её край; без опоры для спины сидеть было неудобно. Потом дотронулся до левой стороны головы, которую забинтовал человек с замотанной тканью головой — возможно, подумал Понтер, этот человек тоже серьёзно ранен.

— Голова болит, — сказал он в пустоту.

— Да, — согласилась Хак. — Но ты же сам видел нутрограммы, которые они сделали; серьёзных повреждений нет.

— Но я чуть не утонул.

— Это так.

— Так что… возможно, у меня повреждён мозг. Аноксия и всё такое…

— Думаешь, у тебя галлюцинации? — спросила Хак.

— Ну, — сказал Понтер, обводя рукой комнату, — как ещё объяснить всё это?

— Если у тебя галлюцинации, — ответил компаньон после короткой паузы, — то мои слова о том, что это не так, могут быть их частью. Так что нет никакого смысла пытаться тебя разубедить, не правда ли?

Понтер снова улёгся на кровать и уставился в потолок, на котором не было ни хрономеров, ни украшений.

— Тебе обязательно нужно поспать, — сказал Хак. — Возможно, утром ситуация прояснится.

Понтер едва заметно кивнул.

— Белый шум, — сказал он. Хак повиновалась и начала проигрывать через кохлеарные импланты тихое, успокаивающее шипение. Но несмотря на это Понтер ещё долго не мог заснуть.

Глава 9

Адекор больше не мог сидеть дома. Дома всё напоминало о несчастном пропавшем Понтере. Понтеров любимый стул, его планшет, статуэтки, которые выбирал он — да вообще всё. Так что он снова вышел на улицу — сидеть на веранде и грустно пялиться на природу. Потом вышла Пабо и какое-то время смотрела на Адекора. Пабо была собакой Понтера, он завёл её задолго до того, как они с Адекором стали жить вместе. Адекор оставит её — хотя бы для того, чтобы в доме не было так одиноко. Пабо ушла обратно в дом. Адекор знал, что она приходила к входной двери, чтобы посмотреть, не возвращается ли Понтер. Она курсировала так между передней и задней дверьми с тех самых пор, как Адекор вернулся вчера вечером один. Никогда прежде Адекор не возвращался с работы без Понтера; бедная Пабо была озадачена и очень расстроена.

Адекор тоже был очень расстроен. Несколько раз за утро он начинал плакать. Не стенать, не причитать — просто плакать, иногда даже не осознавая этого, пока горячая капля не упадёт на руку.

Спасательные команды обшарили всю шахту, но не нашли никаких следов Понтера. С помощью портативного оборудования пытались поймать сигнал его компаньона, но никаких сигналов не было. Люди с собаками обошли всю шахту штольню за штольней, пытаясь уловить запах человека, который, возможно лежал без сознания в каком-нибудь неприметном закутке.

Это тоже ничего не дало. Понтер исчез полностью и бесследно.

Адекор поёрзал в своём кресле. Оно были сделано из сосновых досок; спинка расширялась кверху, подлокотники широкие и плоские, на них очень удобно ставить питьевую тубу. Несомненно, это была очень полезная вещь. Его создательница — имя Адекор забыл, но оно было выжжено на задней стороне спинки — наверняка считала, что вносит достаточный вклад в жизнь сообщества. Людям нужна мебель; у Адекора был стол и два шкафа, сделанные той же самой мебельщицей.

Но каков будет вклад Адекора, если Понтера не станет? В их паре главным был Понтер; Адекор это признавал и принимал. Какой вклад он сможет внести без Понтера, дорогого, милого Понтера?

Их проект квантового компьютера мёртв, это Адекору было ясно. Без Понтера у него одного ничего не получится. Другие подобные проекты — женская группа на континенте Эвсой, и ещё одна, мужская, на западном побережье этого континента — продолжат работы по своим планам. Он пожелает им удачи, но, хотя и будет с интересом читать их отчёты, какая-то его часть будет всё время жалеть, что не они с Понтером достигли того или иного прорыва.

Осины и берёзы образовывали над верандой тенистый полог; среди мха у подножия деревьев цвели белые триллиумы. Мимо пробежал бурундук; откуда-то донеслась дробь дятла. Адекор дышал полной грудью, вдыхая пыльцу вместе с запахами земли и природы.

Послушался звук чьих-то шагов. Иногда крупные животные подходили близко к дому даже среди бела дня, хотя…

Внезапно из задней двери выскочила Пабо. Значит, она тоже заметила визитёра. Адекор раздул ноздри. Это был человек. Мужчина.

Неужели это…?

Пабо жалобно заскулила. Человек вышел из-за угла.

Не Понтер. Конечно, не он.

Сердце Адекора сжалось. Пабо ушла обратно в дом, снова к передней двери, продолжать своё бдение.

— Здравый день, — поздоровался Адекор в мужчиной, взошедшим на веранду. Он его не знал: коренастый, с рыжеватыми волосами. Он был одет в свободную синюю рубаху и зелёные штаны.

— Ваше имя Адекор Халд, и вы проживаете здесь, на Окраине Салдака?

— Первое верно, — ответил Адекор, — второе очевидно.

Визитёр поднял левую руку, обратив внутреннюю часть запястья к Адекору: по-видимому, хотел что-то передать на его компаньон.

Адекор кивнул и выдвинул штырёк на своём компаньоне. Увидел, как его экран вспыхнул, принимая данные. Он ожидал, что это будет рекомендательное письмо, что мужчина — приехавший в город дальний родственник или ремесленник, ищущий работу и предъявляющий рекомендации. Адекор мог легко стереть эту информацию, если она не представляет интереса.

— Адекор Халд, — произнёс визитёр, — в мои обязанности входит проинформировать вас о том, что Даклар Болбай, действуя в качестве табанта несовершеннолетних Жасмель Кет и Мегамег Бек, обвиняет вас в убийстве их отца, Понтера Боддета.

— Что? — вскинулся Адекор. — Вы шутите?

— Нет, не шучу.

— Но Даклар — партнёрша Класт. В смысле, была. Она знает меня целую вечность.

— Тем не менее, — сказал мужчина. — Пожалуйста, обратите ко мне моё запястье, чтобы я мог убедиться в том, что все нужные документы были приняты.