Реванш. Трилогия

— Все, теперь возвращаемся и решаем, как жить дальше. — Лицо Стаса растянулось в широкой улыбке. С оружием в руках он чувствовал себя увереннее. Недаром предки говорили — оружие делает мальчика мужчиной.

— Мы же еще не нашли госпиталь.

— Какой, к черту, госпиталь?! Видишь, что творится?!

— А старый Чон Ли? — не сдавался Дима.

Стас бросил на него тяжелый пристальный взгляд исподлобья и только тяжело вздохнул.

— Ладно, сам напросился. — Он уже представлял себе, что их ожидает в госпитале, но Дима, видимо, пока еще не до конца осознал, что здесь никто им не поможет. Даже налет на оружейную не способствовал избавлению от иллюзий. Что поделать, цивилизованный человек редко остается в полном одиночестве и больше надеется на милицию, пожарных, «Скорую помощь» или спасателей МЧС, чем на собственные силы.

До госпиталя было рукой подать. Рядом за углом, в трехстах метрах. По дороге им встретилась стая бродячих собак, с аппетитом и довольным урчанием рвавших что-то лежащее на асфальте. При приближении людей они не разбежались, а, наоборот, подняли морды и, глухо рыча, закрыли собой свою добычу. Вожак, оскалив зубы, сделал пару шагов вперед, всем своим видом демонстрируя, кто здесь хозяин.

Дима сорвал автомат с плеча и дал короткую очередь в воздух. Подействовало. Собаки с жалобным визгом бросились наутек. Ребята подошли поближе к лежащему в темной луже большому свертку. При ближайшем рассмотрении это оказалось обгрызенное тело человека. По сохранившимся на лоскутьях формы погонам можно было определить, что при жизни он был лейтенантом-танкистом китайской армии.

— Круговорот еды в природе, — бросил Стас, равнодушно проходя мимо. Слишком много впечатлений на сегодняшний день. Рассудок Стаса в борьбе за собственное выживание реагировал на окружающую действительность озвучиванием убийственно циничных образчиков черного юмора в стиле пьяного патологоанатома. Одна из многочисленных уловок человеческой психики, позволяющая не сойти с ума.

Впрочем, картина, открывшаяся Стасу после того, как он распахнул двери госпиталя, настолько его шокировала, что он не смог произнести ни одного слова. Только оказавшись под приятным охлаждающим дождиком, он наконец смог вытащить из кармана пачку сигарет так, чтобы не переломать содержимое. Крепко сжимая обеими руками зажигалку, Стас прикурил и жадно, глубоко затянулся. Крепкий ароматный дым прочистил легкие, перебил засевший в глотке привкус мертвечины и гниения. Пальцы дрожали, неприятно холодило в районе поясницы. Только, докурив сигарету до фильтра, он смог выдавить из себя:

— Освенцим — это детские игры. Страшная смерть.

Неестественно побледневший Дима только молча кивнул. Он смолил вторую сигарету подряд и корил себя за бездумную идею зайти в госпиталь. Там их встретили бескрайние ряды кроватей с искаженными агонией трупами, грязь, блевотина, стекающие на пол слизь и фекалии. Вокруг носились осмелевшие крысы, прыгали прямо по телам, недовольно верещали, когда люди отвлекали их от трапезы. А запах! Стаса и Диму спасло то, что их осязательные рецепторы напрочь отрубались, не выдержав такого издевательства. Трупы лежали даже в ординаторской и бывшем приемном покое. «Приемная чистилища», — пришло в голову Стасу.

Они заглянули в одно из помещений цокольного этажа и обнаружили там аккуратно уложенные штабеля запакованных в полиэтиленовые мешки тел. Этим посчастливилось заболеть и умереть первыми, под надзором медперсонала. Когда в госпитале еще пытались лечить, а не превратили его в трупосборник.

— А мы в любом случае должны были заразиться, — пробормотал Дима, — эта дрянь передается по воздуху.

— Ерунда, мы все здоровы! Мы живы! Мы не можем заболеть, мы же русские! — Глаза Стаса злобно сверкнули. Только соплей и интеллигентских нюней здесь не хватало. И без того на душе словно кошки нагадили.

— Но так не бывает! — На глазах Димы показались слезы.

— Нет! Бывает! — коротко обрезал Стас, прерывая истерику парня. — Что ты предлагаешь? Оставаться здесь? Подыхать, как эти? — Он небрежно махнул рукой в сторону госпиталя. Время эмоций кончилось, мысли приобрели ясность, настало время действия.

— Нет! Только не так, — пласкиво хрюкнул Дмитрий.

— Ну, тогда пошли за машиной.

Гараж, как помнил Стас, находился на параллельной улице, всего в полукилометре от госпиталя. Рядом со столовой сержантского и рядового состава. Шли они быстро, почти бежали, не оборачиваясь, чтобы случайно не увидеть выкрашенное желтой облупившейся краской здание госпиталя.

Вот и автопарк! Опоясанное высоким забором пространство с ангарами, ремонтными мастерскими, боксами казалось им чем-то родным, близким, спасительным. Широкие ворота были открыты, замок с перекушенной дужкой валялся на земле. Видимо, кто-то из последних выживших уже побывал здесь. Все понятно, когда мир вокруг рушится, в первую очередь надо запасаться оружием, провиантом и транспортом.

Никто не мог сказать, что именно взяли неведомые предшественники Стаса и Дмитрия. Почти все положенные по штату автомобили находились здесь. Ребята пробежали между рядами грузовиков, штабных внедорожников, обнаружили даже несколько легковушек. Стасу приглянулся огромный черный «Лексус», но по здравом размышлении он отказался от идеи хоть на несколько дней стать обладателем японского внедорожника. Все в джип не влезут, а ехать на нескольких машинах нерационально.

Наконец на глаза попался новенький, только прошедший обкатку полноприводный «КамАЗ Торос» с оборудованным под мобильный командный пункт кунгом. Машина понравилась обоим, надежный, способный одолеть любые дороги русский автомобиль, то, что нужно для выживания в экстремальных условиях. Ключи в зажигании, бак залит под завязку, аккумулятор заряжен, ремкомплект и инструмент на месте. Машина завелась с первого оборота, из трубы глушителя вырвалось сизое облачко выхлопа, мотор добродушно заревел, когда Дима нажал на газ, прогревая двигатель. Чувствовалось в этой машине что-то надежное, прочное, несгибаемое, казалось, даже от неброской таблички «Сделано в СССР» исходила внутренняя сила.

Машину вел Дмитрий, у него уже был опыт вождения большегрузов. Стас же пока опасался садиться за руль — не хватало еще подпортить машину о встречные дома. До гостевого домика доехали с ветерком, ворота закрывать за собой не стали, все равно не от кого и незачем. Когда «КамАЗ» остановился напротив главного входа, на крыльцо высыпали все остававшиеся в доме. Шум тяжелой машины трудно не услышать, особенно когда кругом кладбищенская тишина. Но радости на лицах ребят не замечалось. Первой к выбравшемуся из кабины Стасу (автомат он оставил в машине) подбежала Ирина.

— Он умер. Не успели вы, сердце не выдержало. Умер он, — повторяла она, прижавшись к мокрой куртке Стаса.

— Он легко ушел. Не плачь, Чон уже не мучается. — Стас обнял девушку и нежно провел ладонью по ее шелковистым светло-русым волосам. Надо было рассказать, что они увидели в военном городке, но слова примерзли к языку. Он не мог сейчас обрушить на заплаканную девушку страшную новость. Выручил Валера.

— Врачей зря оторвали от работы, — заметил он с хмурым, недовольным видом.

— Нет никаких врачей, — произнес Дима, подходя к товарищам, — вообще никого нет. Мы одни остались, — добавил он, поправляя висящий на плече автомат.

Каждый воспринял эту новость по-своему. Кто со скорбью, кто с тайной надеждой, что беда миновала. Они живы и сейчас могут вернуться домой. Кажется, ребята просто не поняли, что это означает. Смерть тысяч молодых здоровых мужчин от банального вируса — это просто в голове не укладывалось. Поступавшая по государственным телеканалам скудная информация о событиях в стране казалась чем-то далеким. Эпидемия бушевала, но не здесь, а в юго-восточных провинциях, в Японии, в Индонезии, еще где-то там далеко. Поверить в то, что смерть пронеслась над Луньсянем и забрала с собой все население, было невозможно. Даже пустынные улицы и оружие у вернувшихся из разведки Стаса и Димы, нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда.