Наследник Петра. Дилогия (СИ)

— И цесаревна? — неуверенно пискнула "прекраснейшая из женщин". Дело было в том, что Елена искренне считала Елизавету гораздо более красивой, чем она сама.

— Вот уж за нее не волнуйся, Лиза недостатком ума не страдает. Кстати, она придет с подругой, после взгляда на которую даже Анастасия Ивановна будет казаться неотразимой.

— Ты и ее собираешься пригласить?

— Разумеется, ведь она выполняет одну из самых важных в государстве функций — следит за здоровьем царицы и будущего ребенка.

Вообще-то Новицкий решил, что бабке пора обзавестись какой-нибудь официальной должностью, объясняющей ее частые появления во дворце. В результате три дня назад она получила чин лейб-повитухи и двадцать четыре рубля в год прибавки к жалованью.

— А как быть с вином? — сменила тему невеста.

— Хм… — ненадолго задумался император, — безалкогольная свадьба — это, я так думаю, окажется уж слишком революционно. Пожалуй, немного на столах все же будет, ты не против? Лиза же заранее предупредит всех склонных к излишествам, дабы не вздумали сверх меры нажраться в нашем присутствии. А то ведь придется наказать, чем не хотелось бы омрачать столь торжественный день.

— Может, их ради свадьбы простить?

Император посмотрел на свою невесту с таким удивлением, что она даже смутилась — надо же было ляпнуть этакую глупость! Действительно, раз простишь, два простишь, а потом такое начнется, что хоть из дому беги. И, чтобы побыстрее увести разговор в сторону, пожаловалась:

— Платье, что мы с тобой нашли в планшете, очень красивое и удобное, у него подол по полу не волочится. Но больно уж короткое, все на меня глазеть начнут даже против воли.

Новицкий хотел было возразить "пусть только попробуют", но потом прикинул, что проблемы это не решит. Ну стесняется девушка, и все тут! И не без причины, ибо всегда найдутся ревнители нравственности. Что тут можно сделать? Да просто перенацелить их внимание на другой объект! Решено, Лиза явится на празднество в еще более коротком платье. И Мавру свою оденет аналогично, тогда Лена на их общем фоне вообще будет смотреться образцом как красоты, так и целомудрия.

Это Сергей и объяснил своей подруге.

— И не беспокойся за цесаревну, — подытожил он. — Если ей это покажется полезным, она вообще голой на прием явится, а не то что в короткой юбке. И, скорее всего, ухитрится иметь успех. А в данном случае польза для нее будет бесспорной, об этом я позабочусь.

Император вздохнул. Ох, если бы позаботиться надо было только об этом! Однако нет, впереди маячили несколько дел, причем во многом взаимоисключающих.

Нужно было съездить в Петербург хотя бы на неделю с целью проинспектировать завершение строительства царской галеры, то есть первого парохода.

Далее следовало посетить Берлин, куда он был приглашен прусским королем, и прозондировать там почву насчет женитьбы Фридриха на Елизавете. На обратном пути заскочить в Митаву, где побеседовать с курляндской герцогиней Анной Иоанновной.

И, наконец, впереди была еще коронация Лены. Причем, в отличие от свадьбы, она никак не могла быть скромной, Новицкий это подозревал и сам, а недавно его подозрения категорически подтвердил прибывший в Москву архиепископ Феофан. И как, спрашивается, проделать все это, не разорвавшись и, главное, не заставляя волноваться Лену?

Пора, пожалуй, начинать помаленьку сваливать дела на подчиненных, сделал вывод молодой царь. Галеру прекрасно спустят на воду и Миних с Меньшиковым, а потом как-нибудь дотащат ее до Ладоги, где и приступят к испытаниям двигателя под руководством Нартова. Насчет же всего остального…

Император вызвал дежурного секретаря и велел ему отправить курьера на Тверскую, к цесаревне, с сообщением, что завтра его величество предполагает пообедать у ее высочества. И поговорить с ней тет-а-тет о важных государственных проблемах.

Елизавета, разумеется, отлично знала о предпочтениях своего бывшего любовника, поэтому на обеде не было ни лишних людей, ни тем более лишней торжественности. После приема пищи император с цесаревной удалились в ее кабинет, где Елизавета сразу взяла быка за рога:

— Ну, Петенька, рассказывай, зачем тебе понадобилась твоя бедная старая тетка. Ты же знаешь, что для тебя я готова на все.

— Знаю, — подтвердил Новицкий, — за что тебя и ценю. И не прибедняйся, вовсе ты не старая. Ну, а насчет бедности — дело поправимое, я как раз и приехал отчасти для того, чтобы посоветоваться о делах, кои могут при правильном исполнении заметно поправить твое благосостояние.

После чего цесаревна была посвящена в проблемы, волнующие молодого царя.

— Ничего сложного не вижу, — пожала красивыми и умеренно обнаженными плечами Елизавета. — В Пруссию, разумеется, надо отправить пышное посольство, которое быстро двигаться не сможет. Но зачем тебе его возглавлять? Лучше поступить по примеру Петра Великого, то есть государю там присутствовать инкогнито, в качестве бомбардира. Или, пожалуй, тебе больше подойдет инженерское звание. Разумеется, знать о сем будут все заинтересованные. Но на самом деле ты это посольство догонишь только в Штеттине, туда на хорошей яхте от Петербурга самое большее пять дней хода. Далее, зачем тебе тащиться в Митаву на обратном пути? Анна сама как-нибудь доедет до Риги, не надорвется, невелика шишка. А тебе туда завернуть на той же яхте будет совсем нетрудно. Коронацией же пусть занимается Ягужинский, у него уже есть опыт. И готовит ее как раз к твоему возвращению в Москву, кое случится никак не позже середины августа. Срок у Елены тогда еще будет не очень большой, она все перенесет легко. Хотя, конечно, Павла Ивановича следует предупредить, дабы имел в виду положение императрицы. Как, хорошо я все придумала?

— Неплохо, — кивнул Новицкий, — вот только кто будет возглавлять это самое великое посольство?

— Как кто? Разумеется, я. Зря, что ли, у меня мундир имиджмейстера в шкафу висит?

Насколько император знал, этих мундиров было примерно полтора десятка в четырех шкафах, но спросил он другое.

— А в Москве кто за порядком присмотрит?

— Остерман с владыкой Феофаном. Причем Андрею Ивановичу ты лучше самолично объясни, что с ним случится, ежели с головы твоей Лены упадет хоть один волос. А владыке я о том под большим секретом сама поведаю.

— Ладно, согласен. Но у меня есть еще один маленький вопрос, касающийся мундира и прочих тряпок. Как мне кажется, на днях в России должна появиться новая женская мода. Вот такая.

Император разложил перед цесаревной несколько скопированных изображений с планшета.

— Петенька, неужели ты хочешь, чтобы я вышла в свет в таких одеяниях? Это же неприлично!

— Где тут у тебя зеркало? Подойди к нему, пожалуйста. Встань вот здесь и задери юбку. Да не так высоко, до колен хватит! И где ты тут видишь какое-то неприличие? Лично я наблюдаю только прелестную молодую даму с очень красивыми ногами, и более ничего. Да и вообще, что при дворе прилично, а что не очень, решает император. Кстати, тебе придется донести эту мысль до тех дам, кои, по твоему мнению, смогут усмотреть в новой моде хоть что-нибудь неподобающее. Объясни им, что длинными юбками просто замечательно будет подметать снег в Сибири, потому как ноги не замерзнут, особенно если захватить с собой валенки. А мужчин я возьму на себя. В общем, надеюсь, что на моей свадьбе вы с Маврой достойно продемонстрируете модные новинки.

Елизавета захохотала.

— Бедная подруга, — отсмеявшись, объяснила она, — да за что же ты ее так, у нее же ноги не только кривые, но еще и волосатые!

— Ничего, пусть сапоги наденет, — отмел возражения император. — До колен… хотя, пожалуй, лучше будет даже выше. Сверху она тоже не совсем Афродита, однако это не мешает ей щеголять в декольте чуть ли не до пупа.