Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

— Здесь Коса. Леший-три, тридцать один. Жёлтый.

Колонна идёт к трофейному складу, как и говорил Матинелли, даже время совпало с тем, что назвал итальянец. Сейчас его человек застопорит головной джип и мы начнём. Два раза отжав тангенту, я ответил:

— Три, тридцать один. Леший принял, всем — два ноля-один. Жёлтый.

После того, как я выпил отвар который приготовил лесник Чернов, у меня существенно улучшилось и без того неплохое ночное зрение. Специальных приборов ночного видения в отряде было всего четыре, я не колеблясь отдал их ребятам, предпочитая довериться народной медицине. Вкус у отвара был совершенно обычный для травяного сбора: не ощущалось особой горечи, только слегка щипало глаза. Учитывая специфику предстоящей акции, пришлось полностью нарядиться в натовский камуфляж и переобуться в довольно удобные кроссовки. За прошедшие после налёта на блокпост двое суток прикид успел немного обмяться по фигуре, но на всякий случай я всё простирнул в горячей воде и отбил на камнях, чтобы одежда не казалась слишком новой. Оружие пришлось выбрать из тех трофеев, что мы взяли при налёте на блокпост наёмников. Я долго примеривался, чего бы взять, и в конечном итоге доверился выбору Нинель, которая посоветовала взять компактный швейцарский «сват» [90]. Автомат удалось освоить быстро, и особых сложностей не возникло, разве что непривычным было переламывание на две части, да ещё почти незаметная после «весла» отдача. Радовала возможность попользоваться очень удобной коллиматорной оптикой — цель, словно повинуясь мысленному приказу, сама ложилась в круг с красной точкой, и я попадал именно туда, куда целился даже на бегу. Вес автомата был тот же, что и у «калаша», поэтому особо не пришлось менять стиль стрельбы. От штурмовой рукояти я отказался после того как несколько раз она выворачивалась из кулака, как бы сильно я ни обхватывал её. Хват за цевьё всё же оказался привычнее. Из всяческих приблуд я выбрал только барабанный полупрозрачный магазин на сотню патронов, который был гораздо удобнее «рожков», или чуть менее искривлённых родных магазинов «свата» [91], в основном из-за наличия плоского стального основания. Раздражение по поводу того, что новый «ствол» опять был под нелюбимый калибр, лишь немного омрачило радость знакомства с новым другом. В конце концов, не на базаре: бери что дают, и осваивай. Ещё пара таких же дисков лежала в боковых подсумках. Вместе с запасом гранат и патронов в россыпи я тащил на себе ещё одно самодельное взрывное устройство, которое в случае удачи планировал установить на каком-нибудь амеровском самолёте. Самым большим и искренним желанием было угостить им похожий на огромную жирную летучую мышь «бомбер». В трофейной кевларовой кобуре поместился верный ПБ — несмотря на риск, я не решился отказаться от надёжного «макарки». Новый, более удобный, чем обычные штатные амеровские жилетки, «броник» не давил на плечи и шею. Даже то обстоятельство, что вместо обычных магазинов я нёс дисковые, сильно движений не стесняло. Как мне объяснила Нинель, эти жилеты ещё совсем новые, и армия их получает ограниченно, но контракторы снабжают своих служащих довольно неплохо, поэтому подозрений у охраны на КПП экипировка вызвать не должна [92]. Больше беспокоила не экипировка, а именно неловкость, с которой я носил новую одежду. Это точно бросится в глаза обитателям авиабазы, а вот трофейный пистолет у наёмника — как раз обычное дело. С помощью Алекса и других бойцов, бывших в отряде с самого начала, мне удалось хотя бы внешне походить на иностранного вояку. Сгладить углы помог Веня, который тоже напросился с нами. Мишка и Семёныч изображали сербов, тот же Веня выписал им на бумажку несколько фраз и ругательств из разговорника, чтобы они отбили охоту заговорить с ними у кого-либо из персонала базы. Приятель после ранения только-только оклемался, однако оставаться в отряде, когда я иду на большое дело, он наотрез отказался. Алекс, Ирина и Сергей, напротив, чувствовали себя более уверенно — хорошее знание американского разговорного и раскованная манера поведения позволяли надеяться, что уж их-то точно никто с ходу не расколет…

Справа послышался отдалённый гул моторов, потом по дороге, разбрызгивая грязь, промчался бронеавтомобиль, а следом ещё три грузовика. Я перевёл взгляд влево, чтобы подробнее рассмотреть конвой. Все три бортовых машины шли легко, в закрытых тентованных кузовах, скорее всего, ничего не было. Сколько человек сидело в кабинах, разглядеть не удалось из-за глухих бронещитков с узкой горизонтальной смотровой щелью. Спрятав прицел в боковой карман брюк и левой рукой отжав тангенту рации, даю длинный тоновый сигнал готовности левофланговой штурмовой группе. Участок грунтовки, в который конвой наёмников уже втянулся, шёл с небольшим подъёмом вверх, так что машины снизили скорость. Скоро должна сработать оговоренная раньше уловка. В наушнике раздался разбавленный лёгкой статикой помех глухой голос Ирины:

— Коса — Лешему, три ноля-шесть! Зелёный.

Девушке вторил хрипловатый шёпот Мишки, приятель работал с ней в паре, чему сначала вроде бы не обрадовался. Однако после некоторой пикировки и пары проигранных девушке состязаний Михась признал, что не он один знает, с какого края стреляет винтовка. В конце концов они спелись и на дело вышли в паре.

— Рысь — Лешему, дубль. Зелёный.

От дороги послышался визг тормозов, моторы вразнобой взревели и затихли. Потом ветер донёс громкие, но неразборчивые голоса людей. Я стал подниматься, давая знак Варенухе идти следом. Бывший водила смотрелся браво в американских шмотках, однако в его случае нам пришлось повозиться, пока Сергей не научил Варенуху обращаться с американским пулемётом, в просторечии именуемым «пила». Семёныч держал импортный «ствол» словно игрушку — в его руках довольно массивный пулемёт выглядел как короткий автомат в моих. Ещё он нацепил форменное кепи козырьком назад, а глаза его теперь прятались за стёклами тёмных солнцезащитных очков-«капель». Сей аксессуар он стащил уже давно, прятал трофей где-то в вещах и вот теперь решил дополнить им образ западного человека, каким он видится обычному российскому дальнобойщику. Я не возражал, тем паче что очки Семёныч снял с врага, подобного которому сейчас придётся изображать. Вообще, с подготовкой захвата возникло много мелких проблем: например, бесшумных пистолетов было только два на весь отряд. Да и то Варенуха сберёг свой ПБ случайно, по куркульской привычке положив его вместе с каким-то личным хламом в рюкзак. Бывший водила научился им пользоваться вполне прилично, однако с пулемётом у него выходило лучше. Остальные работали с бесшумным пистолетом значительно ловчее, Семёныч же боялся безоружного боя, сказывались последствия того давнего случая с пленным поляком. ПБ — очень специфическое оружие. Из-за «тихаря» его боеприпасы имеют невысокую пробивную силу, часто палить тоже не выйдет из-за нередкого «утыкания» пуль в мембрану «тихаря». Поэтому целиться и стрелять нужно очень точно. Однако тут возникает другая проблема — дефицит опытных, обстрелянных бойцов, а Семёнычу я верю. Пришлось переделать план таким образом, чтобы близкий захват работали Алекс и Сергей, а Варенуха шёл со мной к тем, кто будет сидеть в закрытых машинах. Вот теперь он шел сзади, и я надеялся, что в нужное время всё получится как надо. Мы ещё некоторое время шли вдоль дороги и снова остановились, лишь когда с вставшим конвоем нас разделяло метров двадцать. Грузовики стояли с урчащими на холостом ходу двигателями, никто из водителей двух крайних машин на дорогу не вышел. Впереди у джипа суетились трое: долговязый грузный мужик с бритой наголо шишковатой башкой, на вид лет сорока, и двое похожих, словно братья, чернявых парней чуть помладше. Долговязый тыкал указательным пальцем в капот джипа, куда один из двух «братьев» то и дело нырял на короткое время. Я махнул Варенухе рукой, указывая на кузов крайнего грузовика, сам же, не оглядываясь, двинулся к кузову второй машины. По опыту первого угона импортного грузовика я знал, что водители часто открывают в кабине бронештору, заменяющую стекло заднего обзора, когда кузов забран тентом. Так и видимость защиты сохраняется, и вентиляция какая-никакая. Встроенный кондиционер там совсем слабый, это я тоже знал из первых рук. Рывком забравшись в пустой кузов, я осмотрелся: шторка действительно приоткрыта, оттуда тянуло сигаретным дымком, слышался негромкий разговор. В полуприсяде я пробрался вперёд и заглянул в кабину через открытую на две трети заслонку. Водитель только что нагнулся, чтобы прикурить новую сигарету. Чернокожий пассажир громко рассказывал какую-то похабную, судя по выражению лица, историю. Я вынул пистолет и правой рукой дал сигнал тоном рации к началу захвата. Первая пуля досталась в основание черепа водителю, который как раз в этот момент уронил зажигалку и наклонился за ней под рулевую колонку. Мёртвое уже тело пронзила судорога, негр, сидевший рядом, тоже наклонился влево, чтобы помочь приятелю. Я выстрелил ещё раз и попал наёмнику под ухо, пуля вошла в череп под углом, но так и осталась внутри. Человек беззвучно повалился на водителя и замер. Снаружи было тихо, пока вдруг не треснул повторенный лесным эхом одиночный автоматный выстрел. Сразу после этого ожила рация, послышался срывающийся Мишкин голос: