Шелест трав равнин бугристых(СИ)

Запер дом, перенеся дверной мат наружу и навалив на него камней. Пошёл.

У последней из давно поставленных на возвышениях пирамидок огляделся, наметил на западе следующую вершину бугра — самую дальнюю, до которой дотягивается взгляд, и потопал дальше. Добравшись до намеченной цели, убедился, что оставленное за спиной знаковое сооружение отсюда отчётливо видно далеко на востоке, и принялся собирать новое — среди тутошних спусков и подъёмов недолго заплутать, а терять обратную дорогу он не намеревался. В конце концов, там есть крыша над головой, вода, и он знает, как найти прокорм — может быть придётся снова прийти в эти края.

Так и шел на запад, делая остановки и расставляя вехи. Иногда, если встречалась подходящая дичь, они с Тузиком охотились и устраивали большой мясной ужин. Пейзаж вокруг не менялся, источников воды не встречалось, также, как и деревьёв или кустов. Всё та же бугристая равнина, на которой каменистые участки перемежаются травянистыми. Знакомые растения, грызуны, ящерицы, дикие куры трёх видов и множество мелких пичуг, ловящих насекомых. А в вышине парит старый знакомый орёл.

Только дней через десять несколько изменился рельеф — спуски сделались более длинными, а подъёмы стали пологими и короткими — местность понижалась. Вперёд стало видно дальше, чем назад и, наконец-то, встретился первый кустик. Маленький, колючий, с узкими листиками, он вызывал к себе острое сочувствие, настолько хилым выглядел. Понятно — пройдёт полмесяца, и трава затенит его, отберёт из окружающей почвы всю влагу — ясно, почему он торопится, поспешно завершив цветение и завязав с полдюжины крошечных зелёных ягодок.

Ставить вехи теперь стало хлопотней — они требовались чаще и собирать для них камни приходилось дольше — свободные от растительности участки постепенно пропадали из виду. Трава выглядела более сочной… а тут и деревце встретилось — его суховатый кривой ствол, несущий на самом верху несколько зеленеющих веточек, Петя оставил в покое, хотя руки так и чесались поработать — сделать себе приличный посох.

Тузик, вольно бегавший по округе, на какое-то время и вовсе пропал из виду, а потом вымчался навстречу — за ним гнался волк. Не сказать, что какой-то ужасно большой, но заметно крупнее товарища по охоте. И пёс явно рассчитывал на защиту человека. Вот тут Петя и пожалел, что не обзавёлся палкой. У него, если честно, и нет ничего из толкового оружия, кроме свёрнутой в трубку циновки, которую ухватил в левую руку, и ножа, зажатого в правой.

Напружинил ноги, чуть наклонился и приготовился к встрече с опасностью, но испуганная его позой собака отвернула вправо и проскочила слева. Попытка дотянуться до преследователя циновкой завершилась промахом — не попал он в волка в стремительном выпаде, а нож так и остался в правой руке, отведённой в замахе в противоположную сторону.

Пёс и волк помчались дальше и быстро скрылись из виду. Вот и всё — нет больше попутчика. И больше не будет. От этой мысли сделалось тоскливо. Вздохнув, Петя отыскал возвышенное место и принялся за возведение очередной пирамиды.

Дальше понижение местности стало ещё заметнее — спуски образовывали ложбины, которые сходились друг с другом, сливаясь в долины. Вскоре встретилось и дерево, похожее на вербу — из одного стволика получился вполне приличный посох, слегка кривой, но увесистый и длинный — будь у него в руках нечто подобное в момент нападения волка — и дружок остался бы рядом. Уж этим дрыном Петя бы обязательно остановил зверюгу… увы, поздно плакать. Просто, следует учесть на будущее, что не в его положении упускать любые возможности.

Приметил несколько низинок, где явно ещё недавно стояла вода. И сейчас земля в них влажная, но густая растительность в этих местах говорила сама за себя. Ещё высохшие русла дождевых ручейков время от времени попадались. Вдоль одного из них юноша и двинулся, соорудив последнюю веху — дальше ему предстояло отмечать дорогу иным способом — каменные участки больше не встречались. Зато, есть на чём оставлять засечки — деревца попадались часто, а то и рощицы. Да и кустарник местами образовывал целые заросли. А вскоре и ручей встретился прямо посреди ровного места.

Сначала ноги ощутили влагу под ступнями, потом захлюпало, зачавкало и, наконец, вода дошла до щиколотки. Русло нащупал только пяткой — растительность ничего не позволяла рассмотреть, настолько плотная она тут вымахала, сомкнувшись над потоком… а движение воды было лишь слегка ощутимым — понял это только «прислушавшись» к ощущениям и разобрав, с какой стороны поток щекочет щиколотку…

Так и пошел дальше, стараясь двигаться вниз по течению. Топкое место закончилось, под ноги лёг песчаный бережок, сменившийся глинистым. Рощицы и перелески собирались в леса, перемежающиеся просторными луговинами. Среди деревьев встречались исключительно лиственные, среди которых многие несли на себе кожистые блестящие листья совершенно неизвестных пород подчёркнуто южного вида. Шел не торопясь, изучая то одно, то другое и пытаясь понять, какие плоды использует в пищу местная живность.

Сама же эта живность от него или пряталась, или убегала. Он, конечно, не топал, не ломился сквозь ветки, стараясь держаться неприметно. Да, видно, его навыки маскировки были недостаточными для того, чтобы оставаться невидимкой. Видел оленей — вот уж с кем не хотелось знакомиться близко. Не было уверенности, что сумеет свалить такого, ухватив за рога. Нет, силушкой Петю судьба не обидела — он в прошлой жизни считался жирдяем и пончиком, будучи крупным не только поперёк, но и вдоль. А тот, кто имеет большой вес вынужден иметь крепкие мышцы, иначе просто рухнет. Жизнь на безводной бугристой равнине крепко обтесала его организм по части жирка, оставив, однако, на месте и широкие кости и массивные мускулы. Лишняя кожа потихоньку тоже куда-то девалась и не свисала складками, поэтому, взглянув на собственное отражение в воде, юноша был приятно удивлён — кряжистая атлетическая фигура досталась ему просто даром. Рельефности, как у культуристов, и той хватало… ну да, поворочай-ка столько камней! В общем, раньше он бы сильно подумал, связываться ли с подобным кадром…

Видел медведя. Вернее, его филейную часть, возвышающуюся над травой посреди обширной поляны. Крупную кошку приметил — с тигра размером, только без полосок. Они посмотрели друг на друга издали и разошлись всяк в свою сторону. По деревьям пробежалась стайка руконогих, только непонятно — хвостатых или нет. Самым неприятным были змеи — встречались тут и они. Судя по форме головы, сплюснутой сверху, а в стороны ромбической, это были ядовитые виды. Чтобы не наступить на подобное создание приходилось тщательно выбирать место, куда ставишь ногу. А в траве ещё и палкой потыкать — скорость передвижения от этого заметно снизилась.

В ветвях обитали птицы ярких расцветок, крупные плоды то и дело попадались на глаза — он явно забрёл в самые настоящие тропики. Пока не чересчур влажные, но это уже далеко не засушливая степь. И здесь имеется вода.

А какие палки вырезаются из тутошних деревьев! Одна лучше другой. То одну себе делал, то другую, пока не понял, что несёт на плече уже целую связку. Это в нём проснулась жадность, истосковавшаяся по древесине.

Прекрасное место — просто загляденье! Плавный, поросший травой, откос выводит на берег неторопливой речушки. Вернее — широкого плёса… метров пятидесяти шириной. Течение тут почти незаметно. На другой стороне, чуть поодаль — подмытые водой обрывы, над которыми нависает густой высокий лес. Здесь же, вокруг Пети, растут во множестве деревья заметно более молодые. Вдали виднеется песчаный участок, а за ним — плавный перекат, на котором плещет рыба.

Но туда идти далековато. Спустился к заводи, увидел стоящую у берега рыбу и бросил в это место ловчую сеть — грузики на её краях сразу утянули снасть вниз, заставляя её быстро опуститься на стайку, держащуюся кучно. Три приличные хвостика с первого раза. Запёк их в глине и понял, что это хорошо. Тут явно стоит задержаться, поесть как следует, изучить возможности разнообразить меню… и ещё он любит поплавать. Год не купался по-человечески.