Наследник Петра. Дилогия (СИ)

Однако придумать способ покушения — это было даже не половина, а самое большее треть дела. Необходимо ясно себе представлять, как этому можно воспрепятствовать.

Итак, все возможные пути, по которым император сможет в случае необходимости быстро покинуть дворец, уже давно плотно патрулируются семеновцами. Тайную засаду там устроить не получится. Но теперь полк должен провести серию учений, отрабатывая действия именно в случае общемосковского пожара. Но этого мало. Кажется, Петр Великий организовал в Питере первую пожарную команду с брандспойтами, кожаными рукавами к ним и конными бочками с водой, но после его смерти дело заглохло. Значит, его надо возродить в Москве, причем не в виде малочисленной команды, а целого батальона, а лучше даже полка, задачей которого станет недопущение в Москве вообще никаких пожаров. С немалыми полномочиями, это само собой. Осталось только придумать доводы, согласно которым новый полк будет подчиняться полковнику Тихону Петровичу Павшину, и можно смело представать перед очами его величества. Тогда, глядишь, и генеральский чин не задержится.

Глава 25

— Друга своего сердечного навестить не желаешь? — поинтересовался император. — А то ведь, небось, соскучилась за столько-то лет. Я вот к нему в гости собираюсь съездить, ты уж составь мне компанию.

— Неужели тебе Яков Вилимович зачем-то понадобился? — догадалась бабка. — Конечно, хочу я его увидеть напоследок, нам ведь с ним не так уж много времени осталось небо коптить. Только ты его, будь добр, уж предупреди заранее о своем визите. Да чин-чином, гвардейца посолиднее выбери, бумагу ему важную напиши, я уж не знаю, что там в государственных делах еще нужно.

— Я тоже, но у меня есть специалисты, они все сделают как надо. Так что послезавтра с утра будь на заднем дворе, я там тебя подсажу в карету.

— Быть-то я, конечно, буду. Но все же, государь — зачем ты меня с собой берешь? Ведь не для того же, чтобы могла я на старости лет на своего первого галанта взглянуть.

— Почему бы и нет? — усмехнулся император. — Ты у нас в государстве человек отнюдь не последний, отчего бы не доставить тебе такое удовольствие. Но все же права ты, Анастасия Ивановна, от тебя кроме того еще и служба понадобится. Нужно, чтобы Яков Вилимович мне сразу поверил, а что ему для этого сказать, я не ведаю. Вот ты старику про меня и расскажешь. Все, что ему захочется узнать. Все — это значит действительно все, без изъятий.

— Хочешь его на службу взять?

— Ну, во-первых не взять, а пригласить. Во-вторых, это программа-максимум. По минимуму было бы неплохо, если он просто согласится написать для меня одну небольшую книгу. По астрономии, астрологии и еще одной науке, названия для которой я пока не придумал.

— Так ведь, государь, даже я знаю, что Яков Вилимович считает астрологию шарлатанством.

— Здесь я с ним согласен, но это не отменяет ее нужности в данный момент. Однако, в отличие от меня, Брюс должен знать, какие слова в ней употребляются, будь она хоть наука, хоть лженаука, хоть еще что-нибудь.

— Твой Кристодемус, я так мыслю, этих слов знает никак уж не меньше.

— Наверняка, но он мошенник. Ладно бы про это знали только мы с тобой, но по крайней мере подозревают такое достаточно многие. А Брюс, насколько я в курсе, честный человек. Причем это общее мнение, а не только мое, что особенно ценно.

— Опять ты, ваше величество, какую-то… да каким же словом ты подобное называл… а, вспомнила — аферу затеял. Может, со мной поделишься, раз решил к ней привлечь, чтобы я не вслепую мыкалась?

— Вот пока ехать будем, и поделюсь, все равно в пути заняться нечем, а в Брюсово имение ехать придется почти весь день.

Императорская процессия для неискушенного взгляда выглядела как полувзвод Измайловского полка, куда-то отправившийся по своим делам. Наверное, приводить в чувство какого-нибудь зарвавшегося помещика или чиновника средней руки — во всяком случае, именно так думали те немногие, кто видел ее ранним утром, когда она покидала Москву. Два десятка всадников и средних размеров пароконная карета с надписью "Его величества лейб-гвардии Измайловский полк" — в ней, наверное, ехали заплечных дел мастера со всем, что им необходимо для работы.

На самом деле солдаты были семеновцами, а не измайловцами, а в карете находились император и бабка Настя. Первый о чем-то оживленно рассказывал, а вторая слушала, время от времени хмыкая и качая головой.

Как и обещал, царь за день до визита отправил к Брюсу курьера, однако из соображений секретности Якову Вилимовичу было всего лишь сказано, что его желает посетить некая высокопоставленная особа. Ведь в случае обнародования действительного маршрута императора ему пришлось бы брать с собой куда большую охрану, а так можно было обойтись минимальной.

О приближении кавалькады сообщили специально подряженные деревенские мальчишки, и старый ученый вышел на крыльцо, недоумевая, что и главное, кому от него понадобилось.

Вид гостей особого энтузиазма не вызывал — это были измайловцы, уже заслужившие вполне определенную славу. Карета с надписью поперек кузова, подтверждавшей принадлежность солдат, повернулась боком. Открылась дверь, и оттуда выпрыгнул простоволосый отрок, который, почтительно поддерживая под руку, помог выбраться невысокой и полноватой пожилой даме. Кажется, я ее когда-то видел, подумал Брюс, вот только когда и где? Неужели…

— Настенька, тебя ли я вижу? — неуверенно спросил он.

— Как есть меня, не сомневайся.

Последнее было лишним — хоть внешне давняя подруга изменилась очень сильно, голос ее остался практически тем же самым.

— Неужели вы… ты и есть та самая высокопоставленная особа, о приезде коей меня предупреждали?

Тут в разговор вмешался отрок:

— Та самая, Яков Вилимович, именно та самая, других тут нет. Очень Анастасия Ивановна сейчас высоко сидит, иногда и рад бы кого повыше засунуть, да некуда. Мне вам представиться или вы уже сами догадались?

— Ваше величество? — присмотревшись, предположил Брюс.

— Так точно. Скажите, а вон там у вас что — сад или просто парк? Очень красиво, я в нем, пожалуй, немного погуляю, а вы не стесняйтесь, вам с Анастасией Ивановной, думаю, найдется что вспомнить. А как наговоритесь, пошлите кого-нибудь ко мне, у меня тоже есть тема для беседы.

На воспоминания и предварительную беседу Брюсу с бабкой хватило сорока минут, после чего к Сергею подбежал мальчишка и сообщил, что господина просят в дом. Судя по его речам и виду, о том, что господин — это сам царь, ему не сказали.

— Слушаю вас со все вниманием, ваше величество, — чуть поклонившись, сказал старик, мельком покосившись на скромно приткнувшуюся в углу бабку.

— Вам, наверное, Анастасия Ивановна уже сообщила, что ко мне можно обращаться на "ты", тем более людям, кои столь меня старше и образованней, — предположил император.

— Да, государь, но тут нужно было подтверждение от тебя лично. Меня тоже можно звать по-простому, я не обижусь. Но все же — что привело тебя ко мне?

— Успехи аэронавтики, — объяснил царь, присаживаясь в кресло. — И ты тоже садись, двумя словами тут не обойдешься. Итак, неделю назад произошло знаменательное событие — человек впервые поднялся в небо. Причем не просто так, а пролетел более ста верст на аппарате, который я назвал "аэростат", или, если по-простому, то воздушный шар. Но, к сожалению, окончание "стат" в его первом наименовании взято не с потолка. Этот аппарат действительно статичен относительно окружающего его воздуха. Пилот, то есть человек, управляющий шаром, может только кое-как менять высоту полета, а его скорость и направление зависят исключительно от ветра.

— На различных высотах и скорость, и направление могут отличаться, — заметил Брюс.

— Правильно, но далеко не всегда. И, кроме того, эти отличия непредсказуемы. Да и диапазон высот, где может летать шар, слишком узкий для того, чтобы уверенно пользоваться упомянутой разницей. Но ведь этого почти никто не понимает! Англичане — те уж точно не курсе. Вот, значит, я и подумал…