Секретный проект. Трилогия

Примечательный разговор состоялся у меня с Мишей Янгелем. Мы знакомы с 38 года, он был замом Поликарпова, и то, что И-185, вообще, полетел, это полностью и целиком его заслуга. Сейчас он руководит бюро Поликарпова, так как сам Николай Николаевич на пенсии и чувствует себя, вежливо говоря, не очень хорошо. Огромные проблемы со здоровьем. ОКБ-1 Королёва, находясь на пике славы, начало диктовать свои условия, разрабатывая новые стандарты под имеющиеся у них технологии. В том числе, оно ввело ограничение калибра межконтинентальных ракет шахтного и морского базирования в 1620 мм, предоставив обоснование о нежелательности увеличения калибра из-за возрастания лобового сопротивления. Это фактически ставило крест на работах Янгеля: через стандарт не перепрыгнешь. Миша записался на приём. Пришёл он не один, а с Макеевым, который разрабатывал ракеты для подводных лодок.

— Андрей, ты помнишь историю с капотом NАСА, когда нас пытались зарубить Яковлев, Климов и Микулин?

— Ты про то письмо ЦАГИ? Конечно, помню!

— Так вот, сейчас Королёв и Браун делают тоже самое! У них есть ограничения по диаметру баков окислителя. Изготовить сосуд Дьюара большего диаметра, пока, технологически невозможно. Этот диаметр они и подсунули в стандарт. Но мы работаем с другими окислителями! С высококипящими.

— А я, вообще, начал работать с монотопливом! Это — бутилкаучук, — добавил Макеев.

— Если придерживаться нового стандарта, — продолжил Янгель, — то ракеты получаются излишне длинными. Поэтому у Королёва на 100-ых секундах возникают продольные вынужденные колебания, две ракеты у них уже разрушились. Сейчас они преодолели эту проблему, но обошлось это в 300 кг выводимой массы. Когда ты, Андрей, упёрся, в 38 году, и заставил Поликарпова тащить обратно в ЦАГИ И-180 и И-185, я лично крутил гайки, и 80 раз продул обе машины. Тогда мы доказали, что с новым капотом и новым двигателем мы преодолеем 700 км/час. А вот сейчас от тебя зависит: будет или не будет принят этот дурацкий стандарт. У моей ракеты диаметр 2000 мм. А у Макеева вообще 2400 мм. И за такими «толстяками» — будущее, Андрей! Ракеты получаются короче, количество двигателей увеличивается, растёт мощность и забрасываемый вес. И главное, Андрей! На предстартовую подготовку р-7 уходит три дня. Моя р-16 тратит на это три минуты! Я не спорю, с точки зрения чисто научной, ракета Королёва-Брауна лучше, экономичнее, экологичнее, отношение забрасываемого веса к весу ракеты у них лучше. Но боевая ценность их ракеты равна нулю!

— А у меня ещё хуже, Андрей Дмитриевич! При таком калибре и такой длине обеспечить подводный старт можно только на нулевой скорости носителя. Удержать лодку на глубине без хода не возможно. А чуть ход дашь — ломаются как спички.

— В общем, Андрей, возьми грех на душу и не вводи стандарт. Я, со своей стороны, обещаю, что к концу года Р-16 пройдёт ГОСы.

— Все же шахты придётся переделывать, Миша.

— Да, придётся. Но постоянное дежурство можно организовать только на монотопливе или на высококипящем. Жидкий кислород, как известно, долго хранить невозможно. Только в космосе. И то, не на солнечной стороне. Вот, посмотри! — и он показал мне фотографии контейнера, в который он упаковал свою ракету. — Это транспортно-стартовый контейнер. В него запрессованы тросы для погрузки-выгрузки. Вот фланцы заправочной системы. Окислитель и топливо заправляются сразу после установки в шахту. Старт — миномётный. Вот тут вот — пороховой аккумулятор давления. Доступ к ракете стартовая команда не имеет. Все проверки выполняются на заводе и «контрольная» на «позиции» дивизии. После этого ракета перевозится на боевую позицию и устанавливается в шахту. Срок боевого хранения — 15 лет. Химики обещают новые материалы, тогда будет 25 лет боевого дежурства. Три минуты требуются на раскрутку гироскопов системы наведения.

— У меня тоже контейнер, сухой старт на скорости до 5 узлов. Такой же пороховой аккумулятор. Мы его вместе делали. А вот ещё одна: она жидкостная, такие же компоненты, как у Михаила Кузьмича, да и двигатель имеет много общих деталей. Но мы его «утопили» в топливный танк. Здесь «мокрый» старт из предварительно затопленной шахты. Дальность 8800 км. Моноблочная. Уже «бросали» в Балаклаве. Она в довольно высокой степени готовности. Но калибр 2000 мм. Тоже пойдёт под нож, если стандарт будет принят. А это вот «стандартная»: надводный старт с позиционного положения. Дальность 2400. Три БЧ или моноблок. Хранится в сухом виде. Окислитель — азотная кислота с азотным тетраоксидом. Заправка занимает примерно три часа. Хранение на лодке таких «подарков» — занятие довольно сложное. Тем не менее, принята на вооружение и установлена на трех лодках 629 проекта, и на строящейся лодке 658 проекта. Там предусматривается подводный старт. Но… В Балаклаве у нас были большие сложности и два взрыва на старте. Я не могу признать результаты удовлетворительными. Управлять лодкой на скорости 1,5–2 узла очень сложно. А у американцев появились неплохие радиолокаторы на их «Либерейторах» и «Приватирах». Так что, с надводным стартом пора прощаться. И ходят слухи, что у них какой-то «Нептун» готовят, типа нашего Ба-2.

— Понял вас, товарищи. А Челомей что говорит?

— Двигатели у нас одинаковые, Андрей. Соответственно, что может говорить Челомей? Сказал, что в 2000 мм впишется, но сейчас сильно занят с Х серией, которую ты форсируешь. Затем хочет создать универсальную ракету: боевую, грузовую и морского базирования с единым двигателем. В этом что-то есть, Андрей.

— Хорошо, я перезвоню ему и решу этот вопрос. Понимаю, что Королёв попытается надуться, но ты, Миша, меня убедил. То, что стандарт принят не будет — это точно. Но ты сам поставил ещё одно условие: дожимай Р-16 к концу года. Если пройдёт всё хорошо, то будем перевооружать РВСН полностью.

Хорошенький «сигнальчик»! Ничего в нашей промышленности не меняется! «Давай, давай!» на каждом шагу. Делать нечего, лечу в Молотовск. Благо, что Сталин разрешил пользоваться самолётами. В отряде правительственных самолётов два Ту-116, два Ту-120 и 4 вертолёта В-8. Моряки, как всегда, в своём репертуаре: упорно не хотят создавать новые конструкции. В 613 проект врезали ракетный отсек на три ракеты, удлинив рубку, получился 629 проект. Заставил их спроектировать 627 под атомные реакторы. Теперь они повторяют свою проделку с 629-м! Причём протащили эти оба проекта мимо меня, и пытаются это «чудо» запустить в серию. Устроил разнос Першину и Кузнецову, вызвал из Питера Егорова, Исанина и Перегудова. Выяснилось, что основными «виновниками» были Першин и Кузнецов. Ставят перед разработчиками нереальные сроки. А Першин всё время «дует на воду», боится «опоздать» и лишний раз попасться на глаза начальству.

— Что, товарищи адмиралы, вам случая с «семёрками» недостаточно? Отделались вы тогда «лёгким испугом»! А казне это обошлось в очень кругленькую сумму! Вы решили повторить практику? Первые два года эксплуатации показали, что 627 проект — дерьмо собачье! А вы его в серию, как основной проект засовываете! Сколько раз протекали теплообменники? Сколько людей вы отправили на пенсию по инвалидности? Довести этот проект до кондиции никогда не удастся. Почему не даёте людям время для разработки нормального проекта? Если Макеев говорит, что Д-2 не может быть использована для подводного старта, то почему вы настаиваете на запуске в серию 658? Что молчите?

— Но, товарищ маршал, существуют указания товарища Сталина принять на вооружение флота подводный ракетный крейсер и мы всё делаем для того, чтобы он в кратчайшие сроки поступил на вооружение.

— Вам было сказано, товарищ Першин, что все эти работы необходимо согласовывать со мной! Работы по 55-му проекту вы со мной согласовывали, а с остальными проектами Вы меня даже не познакомили. Уведомили, что для атомной лодки разрабатываете новый проект и всё.

— Я дал такое указание, Андрей Дмитриевич. — тихо сказал Кузнецов.