Летний шторм

   - А если он какой-то особенный, и на него снадобье по-другому подействует? - Гауптманн провел рукой перед лицом фон Брауна, проверяя наличие реакции.

   - Нашей вины в этом не будет. - Эльза завершила прихорашивание. - Маскировка эта хоть пригодилась?

   - Ещё как пригодилась. - Гауптманн покачал головой. - На двух постах останавливали. Но везде запах коньяка учуяли, на наши пьяные рожи полюбовались и в покое оставили.

   Топоча сапогами по полу отсека, примчался фельдфебель, в возбуждении размахивая руками, выдал с порога.

   - Там такое происходило!

   - Да успокойся ты, толком расскажи. - Одёрнул его гауптманн. - Далеко от острова отошли?

   - Конечно, далеко. Четыре часа уже прошло. - Отозвался фельдфебель, почесал в затылке и добавил. - Только нет больше острова...

   - Как это нет? - Не поверил гауптманн.

   - Да, остров-то на месте, неправильно я выразился. - Поправился фельдфебель. - На острове теперь ничего нет.

   - Да что там произошло? - Не выдержала Эльза.

   - Моряки говорят, что после нашего отхода остров бомбардировщики обработали, какими-то новыми бомбами. А после их применения ничего целого не остаётся. Недавно такими бомбами укрепрайоны в Пруссии обрабатывали, так там ничего целого не осталось. - Фельдфебель постарался объяснить то, что он и сам не особо хорошо представлял, уверовав в особую силу новых боеприпасов со слов других.

   - Выходит, что мы барону жизнь спасли? - Сделала неожиданный вывод Эльза.

   - Надеюсь, он стоил того? - Гауптманн досадливо дёрнул головой. - Такая легенда насмарку пошла. Я в неё четыре года вживался, сколько трудов потратил. А всё прахом пошло ради того, чтобы его особу в Советский Союз вытащить.

   - Чем он хоть занимался? - проявил интерес фельдфебель, подключенный к проведению операции в самый последний момент, когда попал в автомобильную аварию третий член их группы.

   - Оружие изобретал. - Ответила ему Эльза.

   - Ясно, что не тёплые сортиры совершенствовал. - Хихикнул неунывающий фельдфебель. - А какое хоть?

   - А это ты в Москве спроси. - Охладил его пыл гауптманн. - Пусть перед тобой отчитаются.

   - Да ну вас! - Обиделся фельдфебель. - Давайте хоть познакомимся. А то три дня только господин гауптманн, да госпожа Эльза. Я, вот, Сашка Клюев.

   - Меня Константином зовут. - После непродолжительного раздумья ответил гауптманн.

   - А я Эльза. - Дополнила его ответ девушка.

   - А настоящее имя? - Переспросил Клюев.

   - Это и есть настоящее. - Девушка посмотрела на фельдфебеля насмешливым взглядом. - Немка я.

   - А по-русски так чисто говоришь? - Продолжил удивляться фельдфебель.

   - Так, ведь, и ты по-немецки с прусским акцентом лопочешь. - Ответила ему Эльза.

   - Это, я в детстве с сыновьями одного немецкого коммуниста дружил, вот они и научили.

   - А я в Саратове выросла. - Эльза приоткрыла тайну своего знания русского языка. - Трудно было не научиться умению говорить по-русски.

   - Хватит откровенничать без приказа. - Одёрнул их гауптманн Костя.

   - Так свои же все? - Удивился такой строгости фельдфебель Сашка.

   - Своими станем, когда вновь в одной группе окажемся. - Пояснил непонятливому фельдфебелю Константин. - Да кто тебя, такого болтуна, в разведку определил?

   - За умение болтать и определили. - В очередной раз обиделся Сашка. - Небось на дороге, когда нас патрули останавливали, моя болтовня лишней не была?

   В ответ на эту тираду гауптманн промолчал - возразить было нечего. Действительно, умение Сашки молоть языком сильно облегчило им проезд по острову к месту эвакуации. Неугомонный шофёр своими слегка "пьяными" рассказами отвлекал внимание патрулей, облегчая гауптманну задачу по сокрытию лица, переодетого в форму армейского обер-лейтенанта, пленного ракетчика.

   А позабытый за разговорами фон Браун ошеломлённо разглядывал окружавших его людей. С национальной принадлежностью своих пленителей он определился быстро, без особого труда распознав славянские, а следовательно русские, корни. Да и никто другой, кроме, разве что, англичан, не мог организовать эту операцию по его похищению. К тому же, русские давно проявляли интерес к ракетной теме, предлагая работать на них одному из учителей фон Брауна Генриху Оберту ещё в начале тридцатых годов. Оберт тогда отказался, а вот что делать ему, Вернеру фон Брауну? Однозначно отказаться? И получить пулю в лоб, расписавшись в своей бесполезности для похитителей. Но пристрелить его можно было ещё на острове, не тратя усилий на доставку на подводную лодку. А ничем другим то транспортное средство, на котором он в данный момент находился, быть не могло. То, что это морское судно, однозначно. Но качки нет, а значит они под водой. Да и вряд ли германский флот позволил бы надводному кораблю противника путешествовать по западной Балтике, которую он полностью контролировал. А раз русские решились на столь масштабную, и не менее затратную, операцию, значит он им нужен. Бесполезного человека через всю Балтику тащить не будут. Тогда можно успокоиться и ждать того человека, который будет иметь право решать его судьбу. Фон Браун прикрыл глаза, и постарался перебороть терзавшую его головную боль.

   - А барон-то наш спокоен! - Эльза отвлекла своих товарищей от бесполезного спора.

   - А чего ему бояться? - Гауптманн Костя оглядел пленника, оценивая степень его спокойствия. - Если до сих пор не прикончили, да ещё сюда притащили, значит убивать не намерены.

   - Господин барон, надеюсь вы осознаёте в какую ситуацию попали? - Эльза перешла на немецкий.

   - Спасибо фройляйн. - Отозвался фон Браун. - Я прекрасно понимаю где, и у кого я нахожусь. Понимаю и то, зачем я вам понадобился. - Ракетчик сделал паузу, перешёл в сидячее положение, поёрзал головой по стене, устраивая ту поудобнее, и добавил. - Но не думаю, что серьёзный разговор о моей будущей деятельности, мне придётся вести с диверсантами, которые меня захватили.

   - Каков наглец! - Гауптманн восхитился поведением пленника. - Теперь понимаю, почему меня сорвали с выполнения основного задания.

   Эльза окинула ракетчика оценивающим взглядом. Что-то подсказывало ей, что работать с этим спесивым представителем немецкого дворянства ей ещё придётся, и не один раз.

 12 сентября 1941 года Москва

   - Ну здравствуй, товарищ старший майор. - Поприветствовал Андрей Виктора, забираясь в пассажирский салон его машины, отгороженный стеклом от места водителя.

   Захлопывая дверь, он отсёк уютный салон от противного и холодного дождя, мелкой пеленой закрывавшего даже ближайшие предметы. Осень предъявила первые права на окружающую людей действительность. Пусть, это только первые холодные дожди, которые вскоре закончатся. Пусть, впереди ещё солнечно-паутинное бабье лето. Но этот дождь напоминает, что всё в мире меняется, прежде всего времена года со своей погодой.

   - Что ты меня всё время старшим майором называешь? Имя забыл? - Виктор смахнул с рукава кителя отлетевшие к нему капельки воды.

   - Просто звание у тебя удивительное. - Взялся объяснять Андрей. - Само слово майор обозначает "старший". Получается, что ты у нас "старший "старший".

   Виктор хмыкнул на это объяснение, постарался нахмурить брови, обозначил движение к кобуре.

   - Да ты, товарищ полковой комиссар, видно страх потерял? - Начал он угрожающим тоном. - Забыл где Колыма находится?

   - К данной реплике полагается привинченный к полу табурет, лампа в глаза и сержант НКВД с резиновой дубинкой за спиной обвиняемого. - Андрей начал вспоминать антураж фильмов про "кровавую гэбню".

   - Резиновых дубинок не обещаю, но в морду дать могу. - Продолжал Виктор, уже привыкший к своеобразному юмору своего нового друга.

   - Не генеральское это дело, ваше превосходительство, собственные руки об каждое хамло кровянить.