«Варяг» - победитель

Потери убитыми и ранеными составили практически половину личного состава — причем в двух взводах на стыке рот, принявших основной удар (на участке которых и находились Ветлицкий и Славкин), потери доходили до двух третей, а взвод охотников, подпиравший их во второй цепи, потерял лишь немногим меньше.

Уцелевшие солдаты, не занятые с ранеными, подбирали оружие. Японские винтовки Ветлицкий распорядился, взяв штук десять «на всякий случай», по возможности приводить в негодность и топить вместе с патронами — рук не хватало, а лошадей в ротах, кроме обоза, почти и не было.

— Светает, — пожаловался Ветлицкий Славкину, которому за последние сутки уже привык поверять (как Холмс Ватсону, мелькнуло в голове у поручика) свои мысли. Получивший касательное ранение — японский штык скользнул по ребрам — и слегка посеченный осколками камня подполковник выглядел так мужественно, что Славкин на секунду пожалел, что самые его серьезные ранения — где-то ссаженные о камни колени и ладонь, да, миль пардон, приличный синяк на копчике.

Тревоги подполковника были Славкину вполне понятны: оставаться до света на побережье было никак нельзя, но японцы еще не отстрелялись из своей корабельной артиллерии — что, как казалось обоим офицерам, они должны были сделать немедленно после неудачной высадки, а потому солдаты могли попасть под раздачу гостинцев как раз при отходе.

— Всеволод Юрьевич, ведь японцы при отходе ракеты дали? — спросил Ветлицкий.

— Не видел, Александр Андреич, — простодушно сознался Славкин, постеснявшись добавить, что в это время пытался сам перевязать Симакова.

— Дали, дали они ракеты, — раздраженно подтвердил Ветлицкий, — две красных. Так чего ж они, черти полосатые, ждут-то?…

Вскоре все оказались готовы к отступлению.

— С Богом, — перекрестился Ветлицкий. — Великанов, твои в головном дозоре, вторая рота за ними, интервал между ротами пятьдесят шагов, при артиллерийском обстреле — рассыпаться или выходить из-под огня по обстоятельствам и своему разумению…

Пожалуй, только последний взвод уходящих солдат мог увидеть, как в море, там, где были шлюпки с уцелевшими японцами, одна за другой вспыхнули целых четыре ракеты: две красного — одна зеленого — одна красного дыма. Почти сразу после этого зашевелились все еще не различимые с берега орудия японских кораблей.

Вскоре в стороне ударил первый снаряд. Следом за ним почти одновременно разорвались еще несколько и, наконец, прилетел звук первых выстрелов.

— Третья ррр-ота, бегом, — аррр-ш!!! — фальцетом выкрикнул Ветлицкий. Поздно. Двенадцатидюймовый фугас рванул в нескольких десятках шагов от головы ротной колонны, разметав, как кегли, первые ряды людей…

Позже, много позже растрепанный отряд собрался в четырех верстах от берега. Потери от артогня оказались гораздо меньшими, чем показалось вначале, но все же были огромны — погиб командир третьей роты, Ветлицкий был одновременно ранен осколком в плечо и контужен, всего же отряд (в основном, третья рота, практически переставшая существовать) потерял свыше двадцати человек убитыми и около пятидесяти ранеными и серьезно контуженными — многие были ранены по второму, а то и третьему разу. Моральное потрясение было гораздо большим — поручик Славкин, который, несмотря на все свои возражения на предмет того, что он артиллерист, все-таки был вынужден, как следующий по чину, принять командование — видел, что отряд как боевая единица почти потерял ценность и, случись бой, всерьез рассчитывать можно было только на пограничников да, в меру их возможностей, на оставшихся без снарядов артиллеристов. Отправив в Порт-Артур еще четверых охотников с новым донесением и оставив остальных, вместе с отделением пограничников, имевшим верховых лошадей, в качестве наблюдателей, поручик неохотно приказал отступать.

Перегруженный пленными и своими и чужими ранеными, отряд медленно двинулся к Порт-Артуру. Убитые — те, кого удалось вынести под обстрелом — остались лежать под березовым крестом, помеченным на карте-трехверстке подполковника. В этот день очень многое произошло впервые — на этот раз это была первая братская могила русских солдат, павших в очередной войне за Веру, Царя и Отчество.

«Знаешь, хоть кое-где и олитературено и напутано, но именно такие книги нам сейчас и нужны. До Большой войны осталось, судя по всему, всего ничего. Пора будить в народе патриотические и бойцовские чувства. Ты не обращай внимания на мое уже почти стариковское ворчание, я, может, и сам попутал чего. Срочно запускай в печать второй тираж. Если будут проблемы с оплатой типографии — бери со счетов, сколько надо, нам эта литература поважнее заводов сейчас будет. Воюют все же люди, а не только винтовки и пулеметы. А правильно мотивированный человек воюет гораздо эффективнее. И, скажи честно, за псевдонимом Е. И. Волков не твои ли ослиные уши просматриваются? А то иначе зачем бы ты мне именно эту книжицу „почитать“ присылал?»

notes

Примечания

1

Имеется в виду 47-мм одноствольная пушка Гочкиса образца 1883 года.

2

Дистанция до «Асамы» в момент открытия огня определена на «Варяге» в 45 кабельтовых, а на «Асаме» до «Варяга» в 35, судя по тому, КТО попадал, японцы были точнее.

3

Мичман Нирод, в нашей истории первая жертва боя. Разорван на куски первым же попаданием шестидюймового снаряда с «Асамы» вместе со своим дальномером.

4

Роял Нейви (Royal Navy) — Королевский флот. Самоназвание британского флота, слово британский опущено, наверное, из английской скромности. Или с намеком, что ДРУГИХ королевских флотов в море они не потерпят.

5

Копии ультиматума были по почте отправлены командирам всех иностранных стационаров. С припиской, что на «Сунгари» загружен взрывоопасный груз, и в случае, если японцы не сдадутся, рекомендуется к нему не приближаться. Проблема только в том, что в Чемульпо почта работала не очень оперативно, и о предупреждение стало известно с запозданием в два дня.

6

Орудие 8''/35 сконструировано на Обуховском заводе Бринком в 1885 году, состоит из внутренней трубы и трех рядов скрепляющих колец. Число нарезов — сорок восемь.

Затвор клиновой, цилиндропризматический, вес замка 417,7 кг; вес ствола с замком 13 710 кг.

Пушка испытывалась на Охтинской морской батарее с 31 ноября 1886 года. Впоследствии эти орудия устанавливались на БрКр «Адмирал Нахимов» (8); БрКр «Память Азова» (2); БрКр «Рюрик» (4); КЛ «Донец», «Запорожец», «Кореец», «Кубанец», «Манчжур», «Уралец» и «Черноморец» — по два орудия.

На БрКр «Адмирал Нахимов» орудия устанавливались на башенных станках Вавассера на центральном штыре с гидравлическим компрессором, близкие по конструкции к станкам Вавассера под 8''/30 пушки.

На БрКр «Память Азова» и канлодках орудия устанавливались на станки на центральном штыре конструкции Дуброва. Они отличались от станков Вавассера в основном размерами и расположением некоторых частей, поэтому в части документов именуются станками системы Вавассера-Дуброва.

Для БрКр «Рюрик» Обуховским сталелитейным заводом были спроектированы станки на центральном штыре специальной конструкции.

7

Матросы с ЭБр «Севастополь». Осуществляли охрану консульства.

8

Шпиц — жаргонное название морского штаба в офицерской среде Русского Императорского Флота начала XX-го века.

9

Близ Певческого моста в то время располагалось здание МИДа.