Владивосток - Порт-Артур

   - Ползи-ползи к своей великосветской шлюхе, палач царский! Теперь я понял, чем тебя Николашка купил - своей потаскухой-сестрой! Но помни, если я сегодня промахнулся, то другие придут за мной! И рано или поздно, мы до вас всех доберемся, вот тогда то и тебя, и ее разорвет на мелкие кусочки мяса, как...

   Вадик потом как ни старался, не мог вспомнить, как именно он схватил револьвер. Оченьков же, в свою очередь, до конца дней своих при мыслях об этой минуте, зябко передергивал плечами, когда вспоминал ГЛАЗА, своего такого веселого, спокойного и мирного "доктора" - командира... Именно этот взгляд, а вовсе не вид нагана, зажатого в его руке, и заставил бывалого матроса ничком броситься на пол. Крик Вадика перекрывался семью выстрелами, и звучал примерно так:

   - Мне б... БАХ! глубоко по х... БАХ! как ты БАХ! лаешь меня или Николая, выб... БАХ! ...ок, но Ольгу ты своим сра... БАХ! ...м языком не трогай!!! И х... БАХ! тебе, а не мое мясо на тротуар, гандон е... БАХ! ...ый!!! И всех гнид, кто за тобой ЩЕЛК! (барабан револьвера опустел, и тот теперь вхолостую щелкал бойком) приползет, я точно так же уничтожу! ЩЕЛК! До кого дотянусь сам, а до кого нет, ЩЕЛК! друзья и товарищи помогут! ЩЕЛК! (поняв наконец, что револьвер пуст, Вадик отбросил его в сторону). Встань, сука! Встань, я тебя своими руками придушу!!!

   - Михаил Лаврентьевич, батюшка, да как же он встанет, вы ж ему в пузо то раза три попали! - опасливо выговорил, выбираясь из-под тела агитатора, и косясь на трясущиеся руки доктора, Оченьков.

   В кабинет подобно вихрю, ворвалась Ольга, походя оттолкнув хрупким плечом с дороги весящего не менее центра матроса.

   - Что случилось! Ты жив?! Господи! Спаси и помилуй... А это кто??!! - взгляд ее упал на лежащее в луже расплывающейся крови подергивающееся тело.

   - Я... Он... А я... - Вадик никак не мог прийти в себя после первого в жизни убийства, пусть и совершенного "в состоянии аффекта".

   - Тут энтот бонбист, он вырваться попытался, да еще и вас порешить обещал, Ваше Высочество, - неожиданно для самого себя пришел на помощь командиру Оченьков, - ну, товарищ доктор осерчали значить, и это... Весь барабан, в общем, в него и выпулили. Но больше они уже никому вреда не причинят, не извольте беспокоится!

   Постепенно успокаивающийся Вадик благодарно кивнул матросу и попытался увести разговор на другую тему:

   - С этим всем я потом разберусь, солнышко мое, а пока пойдем, побеседуем с нашими бурятскими товарищами, которые, пришли уже, наверное.

   - Так точно! В зале ждут. Доложимшись уже...

   - Какая беседа, ВадИк? Да на тебе лица нет, подождут до завтра, - попыталась образумить его Ольга, но как обычно, доктор Вадик прислушивался только к мнению доктора Вадика.

   - Если они завтра в шесть утра не будут на пароходе, который отходит в Гамбург, а оттуда в Шанхай, то мы потеряем еще неделю. Пойдем душа моя, да и пока я с ними буду разбираться, про ублюдка этого, - Вадик снова поежился, и ткнул пальцем в труп на полу, - забуду побыстрее...

   В эту ночь Ольга в первый раз осталась ночевать у Вадика. На его вопрос, "а как же муж", последовал выразительный взгляд и тяжелый вздох.

   - Какие же вы мужчины все же глупые... Ты же видел - мое личное проклятие на самом деле существует. Муж - одно название, первый любимый человек - шрапнель в голову, а теперь и тебя чуть не разорвало на части... Я не хочу больше терять времени... А муж... Он, в конце концов, только перед людьми, и уж точно никак не перед Богом. Да и не только тебе надо сегодня забыть про этот воистину ужасный день...

   Наутро, донельзя довольный, и безмерно удивленный Вадик, никак не ожидавший, что после нескольких лет замужества, пусть и за конченым педиком, красивая женщина может все еще быть... технически не совсем женщиной, встретился с представителями полицейских властей. В его ушах до сих пор сладчайшей музыкой звучали слова любимой - "счастье мое, да если бы я только знала, что это может быть настолько хорошо, я бы столько не ждала"... И пребывая в чрезвычайно приподнятом состоянии духа, Вадик был готов на любые подвиги.

   Решив не мелочится, он начал сразу с министра внутренних дел Плеве. Пару часов спустя, "слив" министру абсолютно вымышленную, как он был уверен, информацию о готовящемся на того покушении боевиков ПСР, Вадик получил карт-бланш на любые действия против партии эсэров.

   До известной доктору Вадику даты, когда императрица должна была произвести на свет наследника, оставалась еще пара недель. В списке Петровича и Балка почти все позиции помечены галочками. Доказывать и убеждать уже ничего и никому не надо, только проверять и подгонять периодически. Значит, за эти недели можно приложить максимум усилий на решение проблемы с покушениями. А если получится, то и в целом с партией социалистов революционеров. Ну, или хотя бы с ее вменяемой частью. Кроме одного персонажа. Петрович в шифрованной телеграмме предупредил Вадика, что Василий строго-настрого запретил даже близко приближаться к Борису Савинкову. Если удастся - отслеживать местонахождение. И не более того.

   Дикий грохот потряс, казалось, весь дом, пробуждая его от утренней тишины.

- Откройте, полиция!

   За дверью молчали. Наблюдатели на улице увидели, как одно из окон третьего этажа осветилось светом свечи, потом мимо окна промелькнула чья-то тень. И тишина. Добропорядочные граждане должны были открыть дверь немедленно, как только прозвучали эти слова.

   Вот только добропорядочных граждан за дверью не было. А недобропорядочные граждане открывать полиции не стали. Городовые молотили по двери сапогами и рукоятками револьверов еще минуту. Потом начальство поняло, что в этот раз что-то пошло не так.

   - Ломайте дверь! - заорал ротмистр в голубом мундире.

   Двое здоровенных городовых, разогнавшись, врезались в дверь. Именно так они всегда врывались в воровские притоны. Опыт подсказывал, что после такого удара дверь вылетала чуть ли не к противоположной стене притона. Но не в этот раз. Ощущение было такое, словно плечом пытались проломить скалу. После второго удара что-то хрустнуло и один из гигантов, матерясь, схватился за плечо. Второй недоуменно замер.

   - Так это, вашбродь, не открывается...

   - Фельдфебель! Крикни, чтобы ломали черный ход!

   Черный ход ломали долго. Дверь черного хода ничуть не уступала двери парадного по толщине и прочности, а из инструментов у полиции были только кулаки, шашки и рукояти револьверов. Еще через пять минут, ротмистра осенило:

   - Степан! Найди дворника!

   Распространяющий смесь чеснока и махорки дворник принес топор. Прорубив в двери отверстие, городовой заорал

   - Вашбродь! Тут решетка!

   Принесли кувалду. От могучих ударов с потолка сыпалась штукатурка, лопались стекла и гудело в голове.

   - Не надоело? - молодой человек в элегантном костюме с медицинским чемоданчиком в руках укоризненно посмотрел на ротмистра, напоминающего мельника в своем засыпанном штукатуркой мундире.

   - Доктор Банщиков? - ротмистр удивленно посмотрел на костюмоносителя, которому обещал показать, "как надо арестовывать бомбистов" - Но мы же...

   - Перекрыли все выходы. Знаю, знаю. Но я Вас перехитрил и вышел через вход! И перестаньте ломать дверь. Не поможет. Сейчас я ее открою, и Вы сможете посмотреть на засовы и решетки. А еще посмотрите вот на это, - молодой человек сунул руку в докторский саквояж, достал оттуда здоровенный маузер и начал стрелять прямо в дверь.

   - Там стены досками обиты, потом посмотрим, как глубоко пули в дерево вошли, - прокомментировал он удивленные взгляды городовых, рассматривающих пробоины в нижней части двери, - за сим тренировку по проникновению в помещение, где находятся заговорщики, объявляю законченной. Ибо они уже сбежали, через лаз в потолке в квартиру этажом выше, и далее через крыши. Теперь давайте Я ВАМ (выделил голосом укоризненно глядящий на жандармов доктор) расскажу, как надо вламываться в квартиру, полную вооруженных и готовых к бою злоумышленников...