Битва рассказов 2013 (СИ)

Ждать оставалось недолго. Я едва успел выпить кофе в штабе, и обсудить с Гумилёвым наши дальнейшие действия, как механический голос города сообщил о приближении армии Гарпанга.

Он прислал пятьсот спецназовцев и два десятка грузовиков, чтобы вывезти из города все ресурсы. Ну-ну.

Я стоял на стене, и отсюда прекрасно видел всё, что происходило.

Войска Гарпанга приближались, и на фоне нашей, собранной из четырёх городов армии, его соединения выглядели крошечной горсткой людей. Я был уверен, что они, заметив охрану города, остановятся и вернутся домой, но…

— Они не могут не выполнить приказ, — пояснил Гумилёв. — Не могут вернуться, или сдаться в плен. Они будут воевать. И погибнут.

Спецназовцев Гарпанга стали расстреливать ещё на подходе. Конечно, они открыли огонь в ответ, но у автоматического оружия мало шансов против танков и вертолётов.

Признаюсь, я, едва начались первые выстрелы, спрятался за ограду стены. Но тут же вылез обратно, устыдившись своего страха — так как Гумилёв, стоявший рядом, вообще не отреагировал на стрельбу.

Канонада быстро стихла, механический голос сообщил о том, что мы победили.

— Да! — крикнул я, всматриваясь в пыльную завесу, повисшую над полем боя. — Мы выиграли!

— Выиграна битва, а не война, — ответил генерал моей армии. — Вероятнее всего, Гарпанг вернётся.

— Думаю, это будет нескоро, — авторитетно ответил я. — Когда здесь такая оборона, какой идиот рискнёт сюда сунуться. Двести вертолётов любую армию разнесут на молекулы. Ты согласен со мной?

Гумилёв не успел ответить, поскольку в нашу беседу снова вмешался механический голос.

К нам приближалась новая армия Гарпанга. Войска в составе десять тысяч спецназовцев, десять тысяч медиков, десять тысяч бронетранспортёров, десять тысяч вертолётов…

Голос равнодушно перечислял состав армии, и в каждом его слове читался приговор мне. Приговор всем нам.

Ощущение было такое, словно на меня вылили ушат ледяной воды. Где-то там внизу всё сжалось, я вздохнул, издав грустный всхлип, и, кажется, побледнел.

Время прибытия — восемнадцать минут.

— Может, лучше вернуться в штаб? — предложил Гумилёв, заметив моё состояние.

— Мы сможем там спрятаться? — с надеждой спросил я.

— Это вряд ли, — огорчил меня генерал. — Но мы можем выпить кофе.

— Какой к чёрту кофе! — возопил я. — Нам надо… надо… что нам надо делать?!

— Если бы у нас была змейка, мы могли бы…

Гарпанг использовал ускорители, значительно сокращавшие время армии в пути. И начал атаку гораздо раньше заявленного времени. Над городом довольно низко пролетели похожие на треугольники самолёты. Их рёв заглушил голос Гумилёва, а в следующую секунду разорвалась первая сброшенная бомба. А за ней вторая, третья…

В считанные секунды всё пространство вокруг наполнилось грохотом от выстрелов и взрывов. У меня чуть не лопнули перепонки и я, зажимая уши ладонями, пригибаясь, бросился к лестнице.

Не знаю, какая это была по счёту бомба. Может, двадцатая, а может, сотая. Может быть, это вообще была не бомба, а какой-нибудь реактивный снаряд, попавший в стену в том месте, где проходила лестница. По ней спускались мы с Гумилёвым, когда ЭТО взорвалось где-то очень близко от нас.

Я пролетел несколько метров, приземлившись на асфальте. Пропахал спиной шершавую поверхность, перевернулся несколько раз и остановился, врезавшись головой в стену склада.

Гумилёву повезло меньше. Он приземлился на ржавую ограду, сверху, прямо на прутья, и более не шевелился.

Всё вокруг казалось выпуклым, как при съёмках камерой «гоу про». В ушах стоял равномерный гул. Стихающий постепенно, но кроме него, я ничего не слышал. Почувствовав вкус соли на губах, дотронулся до носа. Кровь лилась щедро. Я запрокинул голову вверх, зажимая ноздри, и попытался подняться.

Чтобы уйти отсюда, спрятаться где-нибудь в штабе, или в госпитале. Переждать атаку.

Не успел.

Знакомый мне гусеничный броневик Гарпанга бодро преодолел разлом в стене, и остановился рядом со складом. К этому времени мне удалось справиться с нокдауном, почти полностью восстановив слух и зрение. Кровь не останавливалась, но я даже специально разжал пальцы, в надежде на то, что залитый кровью, вызову жалость своим видом.

Гарпанг вышел из броневика. Следом выбрались его бойцы. На этот раз все они были поприличнее одеты, да и амуниции у них прибавилось. Они снова окружили меня полукругом.

Пройдя мимо меня, Гарпанг подошёл к складу, сам распахнул его, посмотрел на пустые полки. Затем окинул взглядом двухэтажное здание казармы. Тень от её крыши доходила до ног мародёра.

После этого повернулся ко мне. Сочувственно вздохнул, вытащил из ножен на поясе армейский мачете.

— Сначала ты расскажешь мне, кто прислал подкрепы, Анатолий Толян, — произнёс он, делая первый шаг в мою сторону. — А потом наступит время возмездия.

Глава десятая

Кольцо

 Всё закончилось раньше, чем началось. Кольца времени вывернулись наизнанку, перекрутились бесчисленным количеством лент Мёбиуса, и вернулись в прежнее положение полностью обновлёнными. В другом месте однажды Егору Егоровичу уже доводилось видеть нечто похожее. Девчонка с помощью одного предмета, двух клонов и линзы Тёмной башни зациклила несколько лет, обусловив появление на свет искусственного интеллекта. Настоящее определяется будущим и создаёт прошлое.

Сейчас ситуация другая, и проект, курируемый хранителями, поставлен под угрозу, а самое плохое в том, что они, хранители, до сих пор не установили причину.

Один из секретных проектов корпорации «Кольцо» занимался экспериментами в области копирования личности человека в виртуальное пространство. Копиям стирали индивидуальную память, заменяя её многоуровневыми брейн-программами, позволяющими практически мгновенно адаптироваться в любом времени и пространстве — будь то Рим девятого века, Северная Америка начала третьего тысячелетия, или глубокий космос 2468-го года от рождества Христова.

Егор Егорович как раз занимался поисками кандидатов, чей разум копировался для проекта. Выстроил агентурную сеть, выискивая наиболее интересных и перспективных личностей. Поэтому, в какой-то мере, это была и его, начальника разведки, вина — не уследил, проморгал. Впрочем, сам Егор Егорович так не считал.

В условиях непрекращающегося соперничества копии развивались независимо друг от друга, становясь со временем самостоятельными личностями. Первоначально задачей хранителей было наблюдение за поведением копий, изучение ключевых точек, меняющих мировоззрение каждой личности, искусственное моделирование ситуаций. Но вскоре хранители пошли дальше, программируя часть копий на выполнение конкретных задач. Функционал командиров, имеющих собственное мнение, но обязанных в определённых ситуациях действовать по заранее написанному алгоритму. Некоторых, в частности, рабочих и солдат, полностью обнуляли, лишая какой-либо индивидуальности, а некоторым напротив, давали полную свободу действий, делая их владельцами городов.

Такая политика не могла долго сохранять свою упорядоченность. Всего одного сбоя оказалось достаточно для того, чтобы появилась угроза существованию проекта. Одна из копий оказалась чуть более самостоятельной. Может быть, ошибка в заложенном алгоритме, может, где-то недостаточно затёрли память. Копия научилась нарушать законы, выстроенные хранителем, а ещё она научилась ускользать, прежде чем хранители успевали отследить точку невозврата.

Поэтому от начальника разведки потребовалось личное участие в проекте.

В город Егор Егорович прибыл на рассвете. Уставший и не выспавшийся, даже не смог с первого раза пройти идентификацию личности.