Октябрь, который ноябрь (СИ)

Катрин знала, что договариваться не о чем. Пристегнуть прыгуна к одному месту гораздо проще, чем это кажется на первый взгляд. Иванофф вполне сообразит как это сделать. Да и объяснять немцу теорию лимитирования личных и индивидуальных прыжковых способностей бесполезно. Ее, эту теорию, все равно никто пока не может понять и объяснить. И вообще шпионов дома ждут - это решающее обстоятельство. Так что заканчиваем переговоры.

- Здесь не мефто уточнять... - начал Иванофф.

Громыхнул выстрел...

Эхо еще катилось под высокими сводами и краткий всхлип-вздох несчастной Островитянской практически утонул в гулком отзвуке коварного выстрела. Но все видели, как из виска пленницы брызнула кровь. Оборотень безжизненно обвисла в полужелезном объятии, из-под пробитой косынки на гладкую щеку густо потекло...

- Фто... - возмущенно открыл рот Иванофф.

Первый выстрел Катрин сделала опущенным пистолетом, пряча ствол за собственные ноги и надеясь, что рикошет и звук уйдут в сторону обреченной напарницы, а пуля никого не заденет. Лоуд сыграла идеально, спрятанный под косынкой сквиб тоже не подвел. Противник ничего не понял и мгновение было выиграно. Теперь Катрин злорадно всадила пулю Иваноффу в колено, с левой руки положила ближайшего стрелка и ушла под защиту витрины. Стреляли "расписные" метко - сразу две ответные пули раскололи витринное стекло. Откатываясь из-под опасного стеклопада, шпионка достала "миланца" - получив пулю в плечо, громила выпустил безжизненное тело Островитянской, пошатнулся, неловко бахнул из "нагана" в потолок зала. Катрин для профилактики добавила великану во второе плечо и сосредоточилась на остальных стрелках. Штабель ящиков поблизости пришелся кстати - вполне себе капонир, хотя и миниатюрный...

...Патронов жалеть не приходилось, "маузеры" грохотали практически непрерывно. Расписные отвечали довольно точно, но в плотности огня явно не могли составить конкуренцию. Вталкивая в пистолет новую обойму, Катрин отметила, что у противника сложности в обращении с "трехлинейкой". Похоже, к иным стволам привыкли...

...Еще четыре пули веером в сторону дальней двери зала... Интересно, где наша засадная кавалерия? Хотя тут всего несколько секунд прошло. Что-то хрипит на немецком наречии герр Иванофф, пытается отползти с линии огня. Ничего, далеко не уползет, скотина этакая. Тела товарища Островитянской на месте нет - воскресла и испарилась, то-то и "миланец" враз притих. С чистотой эксперимента по гуманности не очень получается, да и разгром музеев становится какой-то нехорошей традицией. Не поджечь бы строеньице...

Пуля ударила в пол недалече от колена шпионки. Катрин спешно откатилась за витрину - у "расписных" тоже обнаружился резерв - стреляли с тыла, со стороны соседнего зала, помнится он наречен Западно-средневековым. Хорошо что силы врага скромны - там только два ствола. Но продолжают упрямо бить по конечностям - выходит, нужна им "фрау Катарина" живою просто позарез.

Ситуация усугубилась - под перекрестным огнем всегда трудновато, а тут еще и помещение специфическое. Но из "средневековья" почему-то больше не стреляли.

Шпионка на всякий случай сместилась дальше к стене и за постаментом рыцарского чучела (снизу опознавался как кастенбрустский доспех XV века, но присматриваться некогда) столкнулась с рыжим мальчуганом.

- Начинаю разочаровываться в боевой составляющей Общего орготдела, - скорбно поведал л-ребенок. - Где твой Москаленко со своими шмондюками?

- Щас будут, - заверила Катрин и дважды выстрелила из-под рыцарского меча-"бастарда". Предмет вооружения не удержался и с грохотом рухнул на пол.

- Могло бы и на жопу. Толком экспонат прицепить не могут. Не музейщики, а... - нелицеприятно раскритиковал л-мальчик, стремительно убегая на четвереньках за витрины...

"Попутчики" все же не затерялись в бесконечном музее - в зале итальянской живописи застучали автоматы, кто-то матерно предложил врагу почетную капитуляцию. "Расписные", естественно, принимать предложение отказались, начали отступать в сторону французской классики XVIII века. Дважды бабахнули гранаты, на этом непростительная порча шедевров мирового искусства завершилась.

- Я так и знала, что бомбами кончится, - чересчур громко отметила товарищ Островитянская - она уже вполне в своем, женственном образе сидела на полу, изящно, двумя мизинцами затыкая уши.

- Не стрелять! Мы здесь! - заорала Катрин межвременно-революционным бойцам, и сделала знак напарнице, намекая на достойное преображение. Конечно, "попутчики" догадываются об истинной судьбе героической "ИО наркома", но принципы конспирации нужно соблюдать.

- Постой, а чем воняет? - спохватилась профессор, неохотно принимая облик, славного, но безымянного кронштадца.

По ощущениям Катрин, пахло разгоряченными "маузерами" и опустошенными гильзами. Хотя, нет, еще что-то... озон, как после грозы?

- А этот шмондюк-то где?! - л-матрос резво подскочил на ноги. Катрин запрыгала следом - кувыркание по полу на пользу отшибленной ноге не пошло - травма весьма и весьма чувствовалось.

- Ушел! - в ярости взревел л-матрос, шаркая, растирая подошвой башмака кровавые потеки на полу.

Иваноффа действительно не было. Вот тянулся темный след от простреленной ноги, и все... Дальше чисто. Валялась круглая крышка от чего-то похожего на термос.

- Навонять и смыться вздумал?! - зловеще вопросила профессор, подбираясь как перед...

- Стой! - испугалась Катрин.

Поздно. Лоуд исчезла. Едва чувствующийся необъяснимый отзвук Прыжка мгновенно растаял в пропахшей порохом и озоном темноте.

Катрин подобрала кругляш. Крышка как крышка: добротная, с хорошей пружиной и чем-то вроде часовых шестеренок.

- Живы? - окликнула Москаленко.

- Да как сказать, - отозвалась Катрин в полном замешательстве.

С другой стороны приблизилась невысокая фигура в темной куртке.

- Опять Логос шутит? - осведомился Укс. - Ускакала наша полоумная?

- Да вот как-то на редкость скоропалительно, - пробормотала шпионка. - Это ты там двоих с винтовочками?

- Я в глупых экспериментах не участвую, и нож у меня всегда при себе, - сухо подтвердил дарк. - Кстати, экспозиция по Этрурии произвела на меня весьма приятное впечатление. Слегка несуразно, но в целом чувствуется искреннее уважение к эпохе.

- Ну, хоть что-то. Слушай, а как теперь ее искать? - занервничала Катрин.

- Чего меня искать? - отозвались со стороны евро-средневекового зала, бухая сапогами, подошел л-матрос, сунул напарнице абсолютно внезапную оловянную пивную кружку. - Ушел этот шмондюк. Верткий, хотя и одноногий теперь. Я бы подсекла, но там народу многовато, а бушлат оказался не по темпоральному сезону. А еще бюргерские нравы воистину отвратительны - в меня сардельками швырять вознамерились. Горячий продукт, между прочим. Короче, Германия. Век девятнадцатый. Год не скажу - они там такие нервные, что с датировкой возникли трудности. Может, на кружке что указано.

От кружки пахло пивом - внутри еще болталось на донышке.

- Можешь дохлебать, - милостиво разрешила профессор. - Вроде свежее.

- Воздержусь, - Катрин разглядывала кружку, Москаленко подсвечивал фонариком.

Bamberg^[62] - красовалось готическое на оловянном.

- Значит, все-таки немцы, - сказал прапорщик.

- Связь с германцами несомненно, но те, - Катрин кивнула в сторону тел, которые проверяли бойцы, - на нормальных немцев не очень-то похожи.

- Это понятно. Непонятно как газетчикам это происшествие представлять. Нам бы какой однозначности добавить, - Москаленко уже начал мыслить политически верно и прагматично.

- Есть предложение по порядку введения однозначности в данную ситуацию, - с весьма знакомыми и, видимо, осознанными интонациями сообщил л-матрос.

Москаленко непроизвольно поморщился и отвернулся - все же с непривычки видеть в коренастом балтийце призрак обаятельной завотделом мужчинам было сложно.