Ещё рано поднимать тревогу (СИ)

— Маслов, суконка!… Я так и знал.

Он снова включил все экраны.

— Майор-спецпредставитель международных миротворческих сил Маслов!

— Я! — выскочил из-за стола майор в гомосячьей форме.

— Операция по полной ликвидации противника начинается! Передайте своему командованию в Летценберге.

— Не посмеете! Вам приказали ждать подхода миротворцев.

— Всем в конференц-зале приказываю занять рабочее место в своих кабинах для связи с общественностью.

— Зачем ко мне лезешь в кабинку, горилла? — майор Маслов оттолкнул спецназовца, закрывшегося с ним одной кабинке.

— Для вашей же безопасности.

— Я вашим не подчиняюсь!

— Не балуй с кобурой, — пошептал майору спецназовец. — Я боевым ножом тебя быстрей достану.

* * *

Маршал машинально пододвинул к себе микрофон, хотя достаточно было провернуть ручку настройки громкости.

— Данные верховным главнокомандующим и правительством полномочия позволяют мне принимать самостоятельные решения и ввести чрезвычайное положения в командном бункере в случае обнаружения среди штабс-состава предателей, работающих на врага. Предупреждаю всех, вы пока несвободны. Замки в боксах автоматически запираются. В каждом блоке есть неприкосновенный запас еды и питьевой воды. Для естественных отправлений имеются биотуалеты, в боксах — писсуары и какуары с туалетной бумагой. Будут отключены все виды внутренней связи по персональные интеркому. В конференц-зале останутся только военврач, медицинская команда первой помощи и охрана. Я начинаю боевую операцию вопреки всяким возражениям мироносцев. Мой штаб — не дискуссионный клуб. Возражений не потерплю. Судьба русского народа для нас превыше интересов мифического сообщества «всех людей доброй воли»… Орудие номер один «ПЛИ!»

* * *

После обработки ущелья расщепляющим биоизлучением не произошло видимых изменений в неорганической природе, но любая живая клетка буквально взорвалась, как яйцо в микроволновке. Обработка глубинных уголков дальнобойными пушками и старыми гаубицами вызвала обвалы и камнепады. Ракетные системы залпового огня подняли много пыли, а после бомбардировщиков поднялся смерч, как в буран летом в пустыне. После обработки бомбами с объёмными зарядами ущелье будто бы застегнули почти до конца на молнию. С ближнего края глубина его едва достигала двухсот метров. Речка Коксу хоть и мелкая, но успела заполнить на неглубоком дне маленькое озерцо.

— Остатки Всемирного Государства Фригил перестали существовать. Очередная полная и безоговорочная историческая победа русского оружия свершилась! Поздравляю всех и приказываю всем штабным и миротворцам срочно покинуть бункер управления боевыми действиями. По инструкции, он через двадцать минут взорвётся для уничтожения всех данных о боевых операциях, а за пять минут до взрыва будет пущен боевой отравляющий газ, как предписано уставом. Так что поторопитесь. Всем вышедшим наружу приказываю построиться на расстоянии полукилометра и ждать моих дальнейших указаний. Экипажу моего вертолёта подготовиться к эвакуации иностранных наблюдателей… А ты куда бабу прешь?

Последние слова маршал сказал, не успев отключить микрофон.

— Так они же подполковник! Клещом в меня вцепилась? Не отдерёшь.

Подполковница-медичка вцепилась теперь в маршала.

— Ты, старый маразматик, забыл охрану у кабины кодировщика поставить?

— Увидела уже…

— Я тебе моего Сашку ввек не прощу! Никому дела нет, что я старше его была по званию и возрасту. Но никого я так не любила и уже не полюблю!

— Тихо, дочка, он и мне за родного сына был. Но мы живём в предательском мире. Да, я старый. Никак не привыкну, что среди русских развелось столько гадов и сволочей. Я виноват, но и ты пойми, что мы уже вошли в Европу, чужая гадость в нас въелась, как будто своей не хватало. А теперь ступай за бойцом вниз.

— Во-во! А ты, старый дурак, и не подумал, что у тебя в охране девять спецназовцев, а зарубежных миротворцев — пятнадцать? Штабных — почти двадцать и вооружены. Сомневаюсь, что они все сплошь симпатизанты русских.

— Потом разбирать мой маразм будешь в диссертации после моей смерти. А если захочешь продолжать свою дискуссию, то мы оба посинеем от удушья. Скоро автоматика газ пустит.

11

После взрыва бункера бронеколпак даже и не ушёл целиком под землю. От колонны артиллеристов ещё стояла пыль столбом на просёлочной дороге за сто километров от бывшего ущелья, закрывая весь вид на Тегеран. Маршал приказал всем перестроиться в одну шеренгу, чтобы обойти весь личный состав и всмотреться в глаза каждому.

— Майор Маслов, три шага вперёд!

— Я не в вашем подчинении, маршал!

— Почему же не мон маршаль, легионер?.. А ну марш три шага вперёд! Начтехчасти бункера комендант Орлов следом за ним!

Предатель, на то он и предатель, чтобы поддаваться нажиму чужой воли. Едва Маслов выступил из строя, как по кивку маршала два спецназовца скрутили майору руки за спиной и заковали запястье в наручники. Два пистолета у Маслова отобрал уже сам маршал. Орлова, у которого были все ключи от боксов и кабинетов бункера, пока не трогали, но спецназовец как бы по-дружески положил руку ему на плечо. Маршал пристально заглянул Малову в глаза. Зрачок майора был круглый, как у всех нормальных людей.

— А ну, сучёнок, глянь-ка на солнце!

Маршал ткнул его стволом пистолета под подбородок. Диаметр зрачка не изменился.

— Ты, докторша-красотка, у нас одна с чистыми ручками. Обследуй-ка его глазки, девонька. А то, не дай бог, трахома на югáх свирепствует.

Женщина-военврач продезинфицировала свои пальцы, потом провела влажной ваткой по векам пациента и осторожно оттянула их:

— Так у него же контактные линзы!

— Сымай их, милая, не бойся. И поверни его личиком к солнышку.

Зрачок в форме четырёхконечной звезды вытянулся сначала в ромб, потом в розу ветров, а затем в кошачью щёлочку. Охранники маршала были ещё те бугаи, но щуплый Маслов вырвался и кинулся головой в пропасть. Двести метров хоть и не слишком глубоко, но для падающего человека — запредельно.

— Это тебе за моего Сашку, падло… И за сожранных русских детей.

— Неужто фригил? — ахнула военврач.

— Одним гадом меньше стало, — сплюнул в пропасть старый маршал. — Нет, не одним.

Начтехчасти бункерам комендант, Сашкин однокурсник дружок, кинулся в пропасть вслед за Масловым. Ещё четверо офицеров и генерал вырвались из строя и прыгнули ласточкой в пропасть.

— Для гадов невелика потеря. В Москве в генштабе ещё на развод немало русоедов осталось. Но какая сплочённость и самоотверженность! Какая преданность идее сверхнасилия! Почти что французы-эсэсовцы в рейхсконцелярии Гитлера подчас штурма.