Клим Ворошилов — 2/2 или три танкиста и собака

— Не думаю, но давай-ка назад вернемся!

— Поехали!

Разворачиваюсь и вперед. Тут лейтенант изумленно так вскрикнул, что у меня в наушниках зазвенело.

— Ты чего? Аж оглушил!

— Так Юрий не только сам пришел. С ним еще несколько человек с винтовками! Укрываются плохо, явно гражданские!

Вот это здорово! Интересно, кого же Музыка сумел сагитировать? Ладно, позднее разберемся…

Быстро гоню по уже известной дороге к машинному двору. Надеюсь, немцы все ж не настолько соображают… Вроде спокойно. Так, встанем здесь, отсюда насколько помню, обстрел лучше должен быть.

— Ну как, нормально? Чего молчишь, Евгений?

— Да осматриваюсь. Интересно, эти конструктора, сами-то в танке сидели? С командирского места и так плохо видно! Ага, встал точно, отсюда мы все подходы обстрелять можем. Вокруг вроде тихо… А, твою…

— Что, сглазил? Немцы?

— Да, нашу уловку повторить пытались, но танк увидели и притормозили. Цепью идут, придется еще раз попробовать картечью стрельнуть.

Чего они там долго возятся, не пойму. Хотя… достать снаряд, выставить трубку времени требует. Ну вот, наконец-то.

— Ну что, попали?

— Клевок! Но немцам хватило, назад рванули. К тому же, кажется, их еще и наши обстреливают, только что один упал, явно убитый.

Нормально получилось. Хорошо, что успели, да и немцы все же не из линейных частей. Тыловики, они и есть тыловики, что у них, что у нас. Впрочем, помнится мне, здесь недалеко наша дивизия 22 июня немцев не только остановила, а и на три километра от границы отбросила. Так там такая паника среди фронтовых юберменшей была…. Надо будет шефа спросить, может случай этот помнит. Вроде бы он мне про это и рассказывал.

— Что, Евгений, стоим пока? Или все?

— Вроде все! Вон товарищ капитан рукой машет!

— Тогда вперед, на двор заедем. Корректируй!

Черт, опять вроде не так сказал. Но Евгений не реагирует. Блин, это ж артиллерийский термин, е-мое. Скоро от любого слова в ступор впадать начну, правильно сказал или нет…

Ну, 'Рыжий', приехали. Вымотал ты меня опять… как бы управление полегче сделать, эх…

Да-а, пока мы туда-сюда мотались, столько всего собрать можно было. Не прошу фрицам! Ладно, вылазим.

— Как, Андрей, нормально?

— Неплохо. Пока мы тут лазили, Музыка, молодец группу добровольцев набрал. Прислал мне гонца, доложить. Гонец правда, того….

— А чем он тебе не нравится? — глядя на выражение на лице Андрея, спросил я совсем негромко. Тут из-за Андрея гонец и вышел… вышла.

Блин, разве ж можно такую красоту, да на войну! Прямо Клара Лучко в сельском варианте. Но что интересно, одета не как сельчане, вон они подходят. Похоже, городская. И наверняка 'комсомолка, спортсменка, и, наконец, просто красавица…. Товарища Саахова бы сюда… расплылся бы вмиг, точно… Хотя и на меня подействовало…. был бы собакой, наверно хвостом бы завилял. Придется ее с собой забирать, под немцем она долго не проживет, или изнасилуют, или сама чего-нибудь натворит. Как, интересно, она сейчас немцам не попалась? Кажется, я опять торможу. По нынешним временам она идеалу красоты и не очень-то соответствует. Но все одно, надо ее от немцев спасать.

Эх, забрал бы все население с собой, но как? Да не все и пойдут, даже по приглашению Музыки совсем немного народу собралось.

Посмотрели мы друг на друга молча… И разошлись… Ну вот, пусть Андрей с местными разбирается, раз уж пошел. А мы с Кузьмой лучше быстро 'Рыжего' обиходим и еще трофеев присмотрим…

Эй, а что там за шум? Опять Сема что-то натворил?

27 июня. 1941 год. Украина. Поселок… МТС.

Завернув за танк, Сергей невольно рассмеялся, увидев, что произошло. Семен, дорвавшись до сокровищ, не удержался, и теперь рядом с танком выросла гора из ящиков, ящичков и приборов в кожаных чехлах. Стоя перед разгневанным Андреем, Сема размахивал руками и с появлявшимся в его речи при волнении отцовским акцентом почти кричал: 'Таки да, все это мне нужно! Авометг', конечно необходим! А уж о лампах таки молчу. Кг'оме того, есть еще куча спг'авочников на немецком, со схемами и ящики, которые я еще пг'осмотреть не успел!

— Ну и куда мы все это засунем?! Ты головой думаешь?! У нас что, автофургон или танк?! — кричал на него в ответ Андрей — Ищи ящики и пакуй, на броне закрепим!

— Какая броня, шеф, ты что…! До первой ямы, все же побьется! А если обстреляют? — ответил Семен, слегка успокоившись.

— Тогда отдельную машину бери. Вон Кузьму посадим, если что. А то и добровольца водителя найдем… Ладно, оттаскивай в сторону, присмотри грузовик. Будем думать, куда твое добро грузить — тоже остывая, ответил Андрей.

Тут его добил Сергей, заявив:

— Не волнуйся так, Андрей! Сейчас еще мое имущество будем собирать. Хорошо, что у немцев уже готовая реммастерская есть. Кроме нее, еще пару тонн загрузим и танк прихватим. Вот на него Кузьму и посадим. Да еще надо пару бензовозов захватить, один из которых неплохо бы дизтопливом залить.

Андрей промолчал, с безнадежным видом махнув рукой. Впрочем, времени на переживания у него не было, на площадке перед машинным двором уже собрались сельчане. Народу было на удивление немного, в основном молодежь и несколько человек постарше. Пока они собирались, к машинному двору подтянулся отряд Музыки. Браво вышагивавший впереди Юрий с пулеметом наперевес, за ним трое сельчан с немецкими карабинами, двое из которых вели какого-то мужика. Мужик время от времени пытался вырваться и кричал, что ни в чем не виноват.

Увидев подошедших, в толпе зашептались, заговорили. Голоса сливались в единый гневный шум. Подойдя к Андрею, Музыка что-то негромко ему доложил, после чего Мельниченко поднял руку и постепенно установилась полная тишина. Сергей придвинулся ближе, на ходу обратив внимание, каким взглядом девушка смотрит на Андрея и подошедшую группу. Тем временем Музыка, что-то сказав добровольцам, отдал одному из них пулемет и куда-то ушел, позвав с собой Кузьму.

— Товарищи! — начал Андрей — Все вы знаете, какая беда обрушилась на нашу страну. Коварный враг, внезапно напав на наше миролюбивое государство, используя свое превосходство в готовности и боевой технике, сумел временно отбросить Красную Армию и захватить часть нашей Родины. Пропаганда врага уверяет, что они пришли спасти нас! Но подумайте сами, от кого они собираются нас спасать? От народной власти? От завоеваний нашей великой революции, уничтожившей в нашей стране эксплуатацию человека человеком? Нет, они пришли за нашей землей! За тем, чтобы уничтожив сопротивляющихся, превратить всех оставшихся в рабов! Некоторые из наших граждан, поддавшись на вражескую ложь или будучи врагами нашей Советской власти, помогают врагу. Вот и этот предатель, живший долгие годы вместе с вами, евший наш хлеб, пользовавшийся всеми благами нашей страны, перешел на сторону врага! Он выдал немцам всех коммунистов и семью ваших соседей, евреев Гольдманов! Немцы, как вы знаете, всех их расстреляли!

Именем Советской власти, как старший воинский начальник, по закону военного времени, приговариваю предателя нашей Родины к высшей мере социальной защиты — расстрелу! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно!

Державшие предателя за руки добровольцы, поволокли его, обмякшего и потерявшего всякую способность к сопротивлению, к забору. Затем один из них, молодой парень сдернул с плеча карабин и, передернув затвор, выстрелил в предателя почти в упор, крикнув — 'То тоби за Ганнусю! Во взволновавшейся толпе истерично вскрикнули несколько женщин.

Появившиеся из-за танка Антон и Кузьма с недоумением смотрели на открывшуюся их глазам картину — валяющееся у забора тело, рядом блюющий парень с немецкой винтовкой, взволнованная толпа…. Сергей повернулся к ним и коротко рассказал о случившемся. Понятливо кивнув, Кузьма доложил, что товарищи Музыка и Скобелев допрашивают немцев. Он же с Антоном осматривали машины и в одной обнаружили склад, кажется немецких трофеев. Там оказались ящики с одеждой, советской формой, с какой-то посудой, несколько швейных машинок и еще один ящик с деталями неизвестного оружия.