Владивосток - Порт-Артур

   - Конечно, раковины в броне... По сути дела, такое абсолютно не допустимо. И двух мнений тут нет. Ибо, как еще Петр Алексеевич положил - приемщику недодел пропустившему кара тяжелее, чем нерадивому заводчику.

   Но, по спокойном рассуждении, мы пришли к выводу, что по носовой башне, где только две серьезных были, одна в тылу, в полуметре от броневой двери, а вторая в задней части правой боковины, в принципе, приемка возможна. Если исходить не из обязательных требований и документов утвержденных, а из возможности поражения этих частей в бою. Она, конечно, много меньше, чем у лобовой части. По кормовой же башне, как Вы знаете, две детали пришлось-таки лить заново. Права на брак и переделку уже не было. Но в итоге, слава Богу, вышли чисто, одним словом - успели.

   Конечно, и информацию о применении противником преимущественно фугасов на крупных калибрах мы учитывали. Но после этой войны плиты брачные заменить нужно будет непременно...

   Как я расцениваю... Еще один линейный корабль уводит Григорий Павлович к Артуру. Да еще какой! А если бы все по букве да по параграфу, поспел бы он только к ноябрю... Слава Богу, что так все сложилось. Вот как расцениваю.

   И... спасибо Вам, Михаил!

   - За что же? Федор Васильевич! За всю эту нервотрепку? За ту, что уже, слава тебе, Царица Небесная, позади, и за ту, что впереди, а она для Вас в новой должности лютая будет...

   - За то, что император сегодня к флоту лицом поворачивается, а не в кораблики играет. За то, что Вы, зная какую ахинею я на Вас лью, сказали Николаю Александровичу, что только я на месте Авелана сумею разгрести все это... Нет, не спрашивайте, пожалуйста, откуда знаю, знаю и все! За то, что кораблестроением занялись, что до бунта Кронштадт и Ижору не допустили. За то... За то, что к немцам идем не просто так, не с пустыми руками, за то, что император наш увидел, наконец, что флот военный, не просто игрушка диковинная, а великий инструмент политический...

   После изучения бумаг и окончательной выработки линии поведения в общении с немцами на завтра, Вадим, проводив Дубасова до его каюты, вновь поднялся наверх. Над морем спустилась нечастая для Балтики по-летнему теплая, но уже и по-осеннему звездная ночь. Слегка покачивало. Прислонившись к нагретой солнцем за день броне шестидюймовой башни на правом срезе, он молча стоял, вглядываясь в полоску светлого неба на западе, на фоне которой резко выделялась темная громада идущего впереди "Александра". На душе было и легко и... неспокойно. Сердце сжимала теплая и светлая тоска по той, которую он оставил в далеком, шумном Петербурге.

   Именно сейчас, в эту ночь посреди Балтики, он сам себе признался в том, что ему одиноко и пусто без нее. Без ее лучистых карих глаз, без шороха легкой и быстрой походки, без запаха ее чудесных волос... Именно тогда он понял, что любит. Понял, что так случилось, и с этим теперь уже ничего не поделаешь. И это все очень и очень всерьез. И... так уж получается, что новейший черноморский броненосец "Князь Потемкин-Таврический", о котором они недавно говорили с вице-адмиралом Дубасовым, имеет к этому самое непосредственное отношение...

   Решающий шаг в долгом и непростом сближении Банщикова с Ольгой Александровной, имел место быть, когда он пытался уломать Николая на "морской круиз". Самодержец всероссийский не желал отправляться в гости к греческим родственникам на броненосце. Его не прельщала перспектива оставлять беременную жену, ожидающую долгожданного наследника.

   - Государь, ну представьте только, сколько зайцев Вы убьете одним выстрелом! - в надцатый раз распинался Вадик, - во-первых, Ваше присутствие на "Трех Святителях" позволит юридически безукоризненно провести броненосцы через Босфор и Дарданеллы. Если Вы помните, Ваше величество, то по договору о проливах русские боевые суда 1-го и 2-го рангов могут проходить его только по фирману султана при наличии "главы государства на борту". А нам сейчас на Дальнем Востоке каждый лишний линейный корабль нужен позарез!

   - И где гарантия, что султан этот фирман соизволит подписать? Англия, знаете ли, все одно будет против. И как мы выведем ДВА броненосца, если я буду на ОДНОМ, а? - скептически нахмурил лоб Николай.

   - Просто султан бдит интересы Турции и нечаянной выгоды своей не упустит, - устало выдохнул Вадик, многозначительно посмотрев на царя, и неожиданно заслужив первую за месяц улыбку на лице великой княгини, - Он прекрасно понимает, что любой русский броненосец, покинувший Черное море, обратно-то без его разрешения уже не вернется. А в данном случае, с Вами на борту, вопрос пропуска превращается в пустую формальность, и ему, султану, Англия никаких претензий предъявить не сможет.

   А вот на обратный их проход, он позволения так просто точно не даст! То есть, у Турции в случае войны с Россией, будет на пару броненосцев меньше головной боли. Если мы османам сразу скажем, что это рейс в один конец, и назад на Черное море корабли не вернутся, возражать они точно не будут. А на втором корабле может пойти генерал-адмирал Алексей Александрович, к примеру. Или кто-нибудь другой из Романовых.

   Во-вторых, любой офицер и матрос нашего действующего флота, особенно его воевавшей части, узнает КАК и КЕМ были протащены на театр боевых действий лишние броненосцы. И будет прекрасно понимать, что, возможно, именно наличие этих, неучтенных японцами кораблей, спасет его жизнь. Как Вы думаете, Ваше величество, они после этого будут более или менее внимательно прислушиваться к агитаторам, которые им в оба уха поют, что царю на них наплевать?

   - Пожалуй, что менее, - задумчиво протянул Николай.

   - В-третьих, если мы покажем нашим японским "друзьям", что если мы смогли вывести пару броненосцев с Черного моря, им придется в своих планах учитывать и весь остальной Черноморский флот, а это для них катастрофа. В свете чего возможны предложения о мире даже до того, как Чухнин дойдет до Дальнего Востока.

   Так что, полагаю, решить вопрос с турками Ламсдорфу будет проще, чем Вам с ГМШ, Генштабом, Скрыдловым, Рожественским и всеми остальными, кто видит целью своей жизни Босфорский десант и костьми ляжет против вывода черноморцев. Вспомните нашу ругань с Дубасовым. Ведь все эти "не могу", "не возможно" и "не хочу" были только из-за нежелания ослаблять Черноморский флот! Мол, с макаками и балтийцы на раз-два должны справиться...

   - Но переход двух броненосцев без крейсеров, разведки, миноносцев во время войны, это же слишком рискованно, - попытался опять отмазаться Николай.

   - Ну, это с какой точки если смотреть. Вирениус оказался в положении еще более рискованном. А в этом случае нам вполне можно подгадать выход черноморцев именно так, чтобы в Средиземном море они встретились с "Александром", "Суворовым", "Орлом", "Сисоем", и "Светланой" которые будут готовы к походу через два - два с половиной месяца.

   - Господи, ну как я могу бросить Алики одну в такой момент!? Да еще на целый месяц! - снова запел уже слышанную Вадиком песню несчастного мужа Его Величество.

   - Никки, - внезапно вступила в разговор уже месяц не принимавшая активного участия в обсуждениях Ольга, - Ты помнишь того молодого офицера с которым меня с год тому познакомил Мишель? Ну, он еще стал адъютантом у моего мужа... Да, вижу теперь ты вспомнил. Так вот, он отбыл с моим полком в Маньчжурию. И там погиб, в той самой злосчастной атаке. Мы с ним были близки... Как только могут быть близки два человека, один из которых формально замужем и никак не может получить развода. Это по нему, а не по моему подшефному и уже уполовиненному полку я, бессовестная, на самом деле ношу траур.

   - Но почему... Оленька, я не знал... Я, поверь, сочувствую твоему горю. А зачем ты мне это сейчас рассказываешь? - ошарашено пробормотал Николай.