Неинтересное время

Сергей трясся в телеге, ведомой рыжей (вернее, все-таки гнедой, как выяснилось, судя по имени Гнедко) кобылой (вернее, мерином… Блин, элементарных деревенских вещей не знаю!). Кузьмич сидел на прежнем месте, неудобно скорчившись боком. Как сначала показалось Сергею — чтобы следить за кустами. Когда же, в ответ на неловко-резкое движение Сергея, Кузьмич дернулся как ужаленный и ухватился за топор, стало ясно что он просто боится повернуться к непонятному попутчику спиной. Срочно нужно придумывать легенду, пока в деревне осмелевший Кузьмич вместе с соседями не скрутил и не сдал властям. Или не закопал в лесу…

«Хорошо. Обратимся за опытом к коллегам-попаданцам. В истории таковые неизвестны, значит, вспомним все книги с таким или похожим сюжетом. Должна же быть польза от всей той прочитанной макулатуры с мечами и магией!

Сразу отбросим тем книги, где герой попадает в другое тело. К сожалению (или к счастью) мое тело — при мне. Не надо мучительно привыкать, что тебя отныне зовут каким-нибудь Жирятой или Зуркарнароном. Можно также вычеркнуть те произведения, где героя отправляют в прошлое из Института времени или чего-то подобного, а также те, где в прошлое попадают во исполнение некоего пророчества и за попаданца сразу берутся учителя и помощники. Что у нас в сухом остатке? Немного. Герои всего остального всплывшего в памяти массива книг попадают в прошлое в неких экстремальных ситуациях. Либо идет война и всем все равно, откуда взялся непонятный тип — бери винтовку (вариант: меч) и в бой. Либо сразу попадет в тюрьму как бродяга, откуда умудряется сбежать как бы легализовавшись. Не надо такого счастья: не повезет и будешь сидеть десять лет. Либо (последний вариант) находится кто-то добрый (как правило, старик) который помогает несчастному найти свое место в мире. Так, уже хорошо. Старик есть. Остается только объяснить ему, почему я ничего не знаю об окружающей действительности и уговорить стать моим сенсеем… Погодите-ка.

А зачем притворяться кем-то, кого легко могут разоблачить „сослуживцы“? Надо найти роль человека, который и не может знать ничего из происходящего вокруг. Подумаем. Самый простой вариант — амнезия. Ммм… Не подходит. Не похож я на потерявшего память — ни следов травм, ничего. Да и память придется „возвращать“, иначе запрут в дурку. А какие здесь психушки, бог его знает. Может, хуже тюряги. Еще вариант — иностранец. Опять мимо. Большевики всех иностранцев считали шпионами. И опять-таки наткнешься на земляка, а ведь из всех иностранных языков знаю один английский и тот на уровне „Ландон из зэ кэпитэл оф Грэйт Бритн“. Так, что еще? Кто не может знать ничего из происходящего вокруг? Ну кроме пришельца из будущего? Ха, пришелец с другой планеты! Нет, тоже не вариант. Инопланетяне еще не в моде, и значит снова дурка. Тогда, кто? Тот, кто просидел всю жизнь взаперти? Зэк? А где тюрьма находилась, какие порядки в здешних тюрягах? Мимо. Отшельник? Всю жизнь в келье… Опять, где келья, какие знаешь молитвы? Мимо. Плюс еще нужна личина, вроде бы всем известная, чтобы не возникало вопроса „А это кто?“. Иначе представишься престидижитатором и замучаешься объяснять, чем ты занимался. Плюс (желательно) образ должен вызывать жалость, но не презрение. Русские люди (крестьяне в особенности) хорошо относятся к несчастным и убогим и с удовольствием помогут. Так, что мы имеем с гуся в сухом остатке?

Человек, всю жизнь проведший взаперти, не по своей воле (чтобы жальче было), понятия не имеющий где находилось место заточения… Кто это? Зэк с амнезией. Уже было. Не подходит. Так, думаем… Человек провел всю жизнь взаперти… Значит, с самого детства… Значит, не по своей воле… Похищенный ребенок! Так-так-так… уже что-то вырисовывается… Похищенный кем? Цыгане? Не пойдет, они все время кочуют, что я, до двадцати пяти лет с ними тусовался? Тогда кем? Кто еще крадет детей? Извращенцы? НЕТ!!! Жертвой извращенцев я даже представлять себя не хочу!!! Ну кто, кто еще? И не просто похитили, воспитали в своем духе, с мечом научили обращаться… Кто же это такие? Стоп-стоп-стоп… Ух ты, придумал! Секта!!!

Идеально!!! Все секты никто не знает, тем более, они скрываются. Значит, можно придумать какую-то новую, совсем уже тайную, никто и не заподозрит неладное. Держат своих членов в тайном месте, значит, где оно находилось сказать не могу. Так. Держали взаперти, ничего из происходящего не знаю. Так. Учили обращаться с мечом, молитвам не учили… Ну вот такая странная секта. Так. Украли в детстве… нет, продали родители (так жалостнее)… держали взаперти, поили наркотиками… Жалость хлещет через край, все плачут! Идеально!!!»

Так Сергей из менеджера по продажам и члена «Вьюги лезвий» превратился в жертву неизвестных сектантов.

Дорога за время, пока Сергей рассказывал свою историю ошалевшему Кузьмичу, раздвоилась и теперь колеса телеги мешали грязь в узком коридоре из кустов, смыкавшихся над головой. Сергей, сначала мучительно подбиравший слова, в конце концов разошелся (уж в чем в чем, а в умении плести всякую чушь люди XXI века равных себе в истории не знают), да так, что приходилось иногда притормаживать самого себя.

Секта, в которую его продали родители, бедные крестьяне (Сергей четко помнил, что рано или поздно придется столкнуться с большевиками, и крестьянская родословная будет лучше, чем графская в иных фантроманах) называлась Белое Братство, возглавлялась великой и ужасной Марией Дэви Христос (Сергей подумал, что лучше не придумывать свое, а взять уже известное. В смысле, известное в ЕГО время). Купленных детей держали в непонятном здании в глухом лесу (здание и окружающая природа были взяты из воспоминаний о детском лагере), учили сражаться на мечах и называли Последней армией Бога (название всплыло из глубоко забытого фентезийного романа). Где находилась сектантская база, Сергей сказать не мог, так как их никогда не выпускали и периодически поили зельем, от которого шумело в голове и хотелось смеяться (симптомы наркотического опьянения известны в наше время любому студенту. На личном опыте). Несколько дней назад их собрали, сказали, что время Последней битвы наступило, после чего угостили ударной дозой вышеупомянутого пойла. Очнувшись в темном фургоне, Сергей явственно осознал, что участвовать в битве с нехорошим названием он не хочет, выкатился из телеги, заполз в кусты и потерял сознание. Что произошло после прихода в себя Кузьмич уже видел, рассказывать это было лишним. Тем более, что дорога наконец-то выползла из промозглых кустов, обогнула огромный куст, который похоже всем было лень вырубить, чтобы спрямить путь и вот, она деревня Козья Гора, во всей своей красе.

Гора действительно была Козья. Сразу за кустом дорога так резко рванула вверх, что стала похожей на стену. Как на нее лошади взбираются? На этом косогоре и начиналась деревня. Мерин шустро рванул вверх по откосу. Телега втащилась на верхушку холма, дорога круто переломилась и не менее отвесно рухнула вниз. Только для того, чтобы опять лихо взмыть к небу. Вот на этих буераках и жили люди.

Деревушка была не из больших: пять изб и все. Одна под горой, остальные разбросаны по обе стороны улочки на косогорах. Впрочем, особой косины там где стояли избы не наблюдалось, это Сергею от неожиданности показалось. Дома были выстроены на один манер: по три окна на лицевой стене, обращенной к улице, вокруг дома выстроен забор, за которым виднеется постройки (очевидно свинарник, коровник… Что там еще? Курятник?). Тут и там — квадраты огородов, обнесенных хлипкими заборами из двух параллельных жердин. Между всем этим — пустыри с навязанной скотиной, кусты, деревья… Цвет жилья оригинальностью не отличался: различные оттенки черного и темно-серого, сразу видно, что бревна не один год стоят под солнцем и дождем. Крыши крыты, судя по всему, бурой прошлогодней соломой. Разве что вон та изба, стоящая на дальнем краю у леса, заполучила серо-стальную крышу оцинкованного железа… Да… Нищета…

Сначала Козья гора показалась Сергею, привыкшему к многолюдству и толчее, вымершей. Даже собаки не лаяли… Стоило подумать и тут же из первого дома выкатился меховой шарик и голосисто залаял.