Пилот штрафной эскадрильи

– Какая посадочная скорость у СБ? А какова длина пробега при посадке?

И еще куча подобных вопросов, на которые Петр ответить не смог: все-таки он механик, а не пилот. Иванов же добросовестно, с подробностями отвечал на все вопросы, не пропуская деталей. Ведь дьявол кроется в нюансах.

Когда уже собрались спать, дежурный подошел к майору:

– Извините, не вы майор Иванов будете?

– Так точно. Что случилось?

– Три грузовика прибыло с имуществом и людьми, говорят – из вашего полка.

Майор накинул кожаную тужурку и ушел.

Не было его долго, Михаил уж придремывать стал, когда Иванов вернулся. Лицо красное, возбужден. Он протянул Михаилу небольшой пакет:

– Держи документы, летун.

Сон сразу пропал. Михаил уселся на скрипучей кровати, схватил документы, перелистал. Все на месте.

– Вот спасибочки, товарищ майор.

– Отдавать не хотел. Говорит – проверять надо, в кутузку тебя посадить. Хрена ему лысого!

Михаил бережно уложил документы в карман куртки и улегся. Потом приподнял голову:

– А пистолет с кобурой и ремнем?

– Спи уже! Найдем завтра.

Михаил в блаженстве закрыл глаза.

Но и в эту ночь выспаться не удалось. Часа через три начался ночной налет бомбардировщиков, и все, наспех одевшись, бросились по щелям.

После окончания налета они улеглись досыпать, а утром, едва встало солнце, майор растолкал Михаила:

– Вставай!

– А, что такое? Подъем?

– Нет, – почему-то прошептал майор, – тут такое дело: твой полк, вернее, оставшиеся машины на аэродроме сели.

С Михаила сон тут же слетел.

– Восьмой истребительный?

– Он самый. Тебе бы не высовываться никуда – до обеда хотя бы, – все так же шепотом продолжал майор.

– А что будет после обеда?

– Приказ вечером получил: улетаем мы отсюда, – не повышая голоса, сообщил майор.

– Куда?

– Как куда? В Казань – самолеты новые получать. Я же тебе говорил – Пе-2.

Михаил решил похрабриться:

– А чего мне прятаться?

– Как чего? – Иванов наклонился к уху Михаила: – Ты в полку числишься без вести пропавшим или погибшим. А тут оказывается, что ты живой и здоровый да на тыловом аэродроме проживаешься. Непорядок!

– Так вы же меня сами уговорили!

– Что ты как девка – «уговорил, уговорил»! Делай, как я сказал!

Михаил оделся и пошел к бомбардировщику. Там он забрался в кабину.

На летном поле и в самом деле прибавилось самолетов. На стоянке, в дальнем углу, маскировали ветками около десятка истребителей И-16. «А ведь нехорошо получается, – запоздало устыдился Михаил. – Я видел гибель пилота этого истребителя, забрал его документы, а сказать правду его боевым товарищам не могу. Сам тогда окажусь неизвестно кем, скорее всего, сочтут немецким шпионом. Хватит, пообщался уже с лейтенантом, до сих пор под глазом и по телу синяки. Буду жив после войны – расскажу все. А пока пусть все идет, как идет. Погибшему пилоту уже не поможешь, а мне с врагом поквитаться надо – в том числе и за Борисова. Так что прости меня, незнакомый летчик Сергей Борисов, но теперь я буду воевать за нашу победу под твоим именем. И постараюсь имени твоего в грязь не уронить».

Через час к самолету подошел Петр, принес завтрак – миску каши, горячий чай и хлеб.

– Вот спасибо! – обрадовался Михаил.

– Майора благодари. А я и не знал, что ты в самолете. Изучаешь?

– Ага.

– Брось, пустое. Майор сказал – будем на новые самолеты переучиваться.

К полудню на аэродром сел транспортник. Прибежал Петр:

– Собирай вещи и документы – вон наш транспортник ждет.

– Зеленый Ли-2?

– Какой Ли-2? Это ПС-84.

Опять прокол. Этот самолет только переименуют в Ли-2 позже, а пока он ПС-84, практически – «Дуглас С-47», только моторы отечественные.

– У меня и вещей-то нет. Я думал, мы на СБ полетим.

– Я слышал – здесь оставляем, их в другой полк передадут.

Летчики и техсостав потянулись к транспортнику, уселись на жесткие скамейки вдоль бортов. Майор достал список, сверился и произвел перекличку. Все восемнадцать человек были на месте.

Механик ПС-84 захлопнул дверь.

Майор уселся рядом с Петром и Михаилом, досадливо крякнул:

– Немного от полка осталось. Ничего, в Казани людьми пополнимся в запасном авиаполку, переучивание пройдем да самолеты на заводе получим. С новой техникой и новая жизнь начнется! Раздолбаем проклятых фашистов!

Михаил обвел лица сидящих:

– Что-то я лейтенанта-особиста не вижу.

Иванов засмеялся:

– Соскучился? Забудь, как страшный сон. В Туле он остался. А в Казани к нам нового направят. Это как пить дать! Да еще комиссара!

Майор замолчал.

Транспортник тем временем запустил моторы, вырулил на взлетную полосу и взлетел. Едва набрав высоту, повернул вправо.

Кто-то с интересом смотрел в иллюминатор, кто-то придремал, укачанный ровным гулом двигателей. Известное дело: солдат спит – служба идет.

Пока долетели, отсидели на жестких скамьях тощие зады. В полете еще и болтало изрядно.

Наконец приземлились. Механик транспортника распахнул дверь, и все по лесенке спустились на землю, с удовольствием разминая затекшие ноги.

На стоянке застыли новенькие Пе-2. Живьем их все видели в первый раз. Подошли было посмотреть поближе, однако стоявший часовой отогнал:

– Командир прикажет – допущу к машинам. А сейчас отойдите!

И началась учеба в запасном авиаполку. До одурения изучали материальную часть, а поскольку книг и инструкций еще не было, инструкторы объясняли на пальцах, чертили мелом на доске, водили на завод – на практические занятия в цеха, где показывали узлы и детали будущих бомбардировщиков. Наглядно, однако!

Но вот что шокировало Михаила в первый раз, когда он вошел вместе с другими пилотами в сборочный цех, так это состав слесарей-сборщиков. Мужчин было мало – в основном старики, женщины и подростки. Похоже, молодых и среднего возраста мужчин забрали на фронт.

После посещения сборочного цеха летчики вернулись в казарму в подавленном состоянии духа. Сергей Антоненко, сосед Михаила по койке, стянул сапоги и улегся лицом к Михаилу, задумчиво подперев рукой подбородок.

– Ты знаешь, тезка, как подумаю, что летать придется на самолетах, собранных руками стариков и детей, боязно становится.

Михаил в это время думал о том же и потому согласно кивнул.

В дальнейшем оказалось, что страхи их напрасны. Самолет Пе-2 оказался машиной надежной, скоростной и в бою не подводил. Для истребителей противника он был хуже кости в горле – видит око, да зуб неймет.

Изначально конструктором Петляковым Пе-2 проектировался как тяжелый истребитель, потому и скорость и вооружение имел хорошие. Правда, в управлении был сложноват, особенно на первых порах. Потому как скорости – и на взлете и на посадке – было больше; садился он, например, на 140 километрах. Но для опытного пилота, который знал особенности именно Пе-2, самолет был отменно хорош.

Иванову доставалось сильно. Ему приходилось не только осваивать новую машину наряду с рядовыми пилотами, но и доукомплектовывать – практически заново комплектовать полк. Кроме того, требовалась слетанность экипажей. В бою успех зависит не только от пилота, но и от штурмана, от стрелка-радиста.

Промазал штурман при бомбежке – считай, задание не выполнено. И не соврешь, что попал. Как только бомбы срывались с бомбодержателя, тут же включали АФА, или аэрофотоаппарат. И результаты бомбежки были видны на фотоснимке.

Пе-2 был значительно сложнее, чем СБ: запускался воздухом, приводы шасси, тормозных щитков, триммеров, закрылков имел электрические. Вооружение – спереди у летчика два пулемета, в крыльях – УБС и ШКАС, сдвоенные пулеметы у штурмана и два пулемета у стрелка-радиста – для стрельбы из верхнего и нижнего люков.

Как показал дальнейший боевой опыт, одиночный Пе-2 легко отбивался от пары «мессеров». И переговорное устройство на Пе-2 было, и рация. Правда, ларингофоны неудобные – крупные, пилоты натирали ими шею. Но приспособились: резали на длинные куски – вроде шарфов – парашютный шелк и заматывали ими шею.