Выживший. Покорение Америки (СИ)

— Джек Леонард Уорнер является одним из сооснователеей компании «Уорнер Бразерс», - так же негромко ответил антиквар. — Их, кажется, было всего четверо братьев, имена остальных я не помню. Один вроде бы несколько лет как умер. Причём — я навёл кое-какие справки — Джек Уорнер ведёт жестокую борьбу с двумя здравствующими братьями за контроль над компанией. Для евреев, где семейные узы ставятся во главу угла, подобное, согласитесь, неприемлемо.

Вот ведь, куда ни плюнь, подумал я, обязательно в еврея попадёшь. Но что любопытно, все они на моей памяти оказывались при деле. Ни разу не встречал еврея-бездельника или еврея-алкоголика, что у нас, славян, к сожалению, далеко не редкость.

«Мда, скучный он, богоизбранный народец, не умеют развернуться от души и порвать на груди рубаху, всё какие-то делишки обделывают», - с грустной самоиронией подвёл я черту своим размышлениям.

— Оказалось, что мистер Уорнер также является большим любителем старинного холодного оружия, — продолжил между тем Лейбовиц. — Как-то вышел на меня, хотя я не очень и афишировал тот факт, что у меня имеется такой кинжал, мне звонил его пресс-секретарь. А сегодня, наверное, мы с Уорнером увидимся лицом к лицу, хотя даже если этого и не случится, я не сильно расстроюсь. Для меня главное — удачно совершить сделку.

Тони на нас в зеркало поглядывал неодобрительно. Мало того, что прервали его монолог о красотах Голливуда, так ещё и болтаем на незнакомом языке, в котором периодически звучит имя его босса. А тем временем мы, наконец, въехали на территорию утопающего в зелени особняка — очередного небольшого дворца о двух этажах с американским флагом на крыше и фонтаном перед фасадом. «Кадиллак» притормозил у крыльца, на котором тут же появился молодой человек с прилизанными волосами.

— Как долетели, господа? — первым делом поинтересовался он.

— Спасибо, хорошо, — чуть приукрасил действительность антиквар.

— А кто это с вами, мистер Лейбовиц? Вы не говорили, что с вами будет кто-то ещё.

— Это… Это мой помощник, — запнувшись, ответил Абрам Моисеевич.

— Понятно, — хмыкнул встречавший. — А меня зовут Адам Миллер, я пресс-секретарь мистера Уорнера. Товар, надеюсь, при вас?

— Всё здесь, — потряс Лейбовиц саквояжем.

— Тогда прошу за мной, мистер Уорнер готов выделить вам полчаса своего времени.

Внутри всё дышало роскошью, в чём-то напомнив мне дворцы наших рублёвских нуворишей. Лепнина с позолотой, старинные гобелены, портреты мужчин и женщин в относительно современной и не очень одежде… В коридоре на стенах развешаны клинки старинных образцов, свидетельствовавшие об увлечении хозяина. Если Уорнер и еврей, то какой-то расточительный.

Сам продюсер ждал нас в зале, удобно устроившись в кресле. Закинув ногу на ногу, он попыхивал сигарой, держа в левой руке свежий номер «Лос-Анджелес таймс», свёрнутый посередине, а пальцами правой почёсывая за ухом прилегшего рядом здоровенного дога, который на наше появление отреагировал лишь равнодушным взглядом.

— А-а, приехали, — вынув сигару из зубов, прокомментировал Уорнер и кивнул на диван у стены. — Присаживайтесь. Адам, возьми у мистера Лейбовица кинжал, хочу рассмотреть его поближе. И заодно кликни сюда мистера Квинси.

Однако… Мог бы ради приличия поднять из кресла свою задницу и пожать нам руки, не говоря уже о том, чтобы предложить гостям с дороги по чашечке кофе. Публика такого рода всегда вызывала у меня, мягко говоря, недоверие.

Уорнеру на вид можно было дать лет 45. Холёный, с усиками, одетый в дорогой костюм, он олицетворял собой человека, сумевшего воплотить в жизнь американскую мечту. Сколько в своё время пересмотрел фильмов этой киностудии, но об её основателях ничего не знал. И вот представился случай лично познакомиться с легендарным продюсером. По идее я должен испытывать священный трепет, однако в этой ситуации на удивление для самого себя оставался совершенно спокойным.

Заполучив оружие, продюсер не без волнения принялся его разглядывать, изредка посверкивая примостившимся на мизинце золотым перстнем с крупным алмазом. Видно было, как горят глаза Джека Уорнера, когда взгляд скользил по узорам клинка.

Между тем в зале появился ещё один персонаж. Невысокий старичок в очках и с маленьким чемоданчиком в руках, поздоровавшийся с нами кивком головы, подошел к продюсеру.

— Мой эксперт по старинному холодному оружию мистер Квинси, — пояснил Уорнер, отдавая ему кинжал.

Старик уселся за стол, извлёк из чемоданчика набор загадочных для меня инструментов, вооружился лупой и под светом настольной лампы приступил к изучению кинжала. Периодически он бормотал себе под нос что-то неразборчивое. Продюсер как ни в чём ни бывало вернулся к чтению, а лоб моего компаньона покрылся мелкими бисеринками пота. Вот будет фокус, если кинжал окажется подделкой.

Наконец минут через десять эксперт удовлетворённо крякнул, выпрямляясь, и молча принялся укладывать инструменты обратно в чемоданчик. Уорнер оторвался от чтения, вопросительно поглядывая на мистера Квинси. Тот, возвращая оружие боссу, кивнул, после чего, так и не проронив ни слова, исчез.

— Что ж, похоже, подлинность клинка подтвердилась, — констатировал продюсер. — А раз так — будьте добры получить причитающиеся вам деньги. Или вы, мистер Лейбовиц, предпочитаете чек на предъявителя?

— Знаете, мистер Уорнер, лучше наличными, — прощебетал Абрам Моисеевич, и кадык на его худой шее дернулся вверх-вниз.

Киномагнат сделал знак своему пресс-секретарю, тот скрылся за дверью, вернувшись через три минуты с серебряным подносом, на котором, аккуратно перевязанные, лежали пять пачек 20-долларовых банкнот.

— Здесь ровно 10 тысяч, — сказал Адам, передавая деньги Лейбовицу. — Если сомневаетесь, можете пересчитать каждую пачку.

— Не стоит, такой человек, как мистер Уорнер, не обманет, — криво улыбнувшись в сторону дельца, слегка осипшим голосом ответил антиквар. — Мы можем идти?

— Конечно, я вас не держу, — с царственной благосклонностью кивнул хозяин киностудии. — Хотя…

Его оценивающий взгляд остановился на мне, отчего я почувствовал себя не совсем уютно.

— Ладная фигура, симпатичное лицо, взгляд такой… проницательный. У вас неплохая фактура, мистер…

Он пощелкал пальцами.

— Сорокин, — подсказал я.

Надеюсь, что Уорнер всё же не любитель мальчиков, хотя и я уже, признаться, далеко не мальчик, но муж. В любом случае этому извращенцу ничего не обломится, кроме разве что пары хороших затрещин. И плевать на развалившегося у его ног дога.

— Так вы русский?

— Есть такое. После революции с родителями эмигрировал в США.

— Да, лёгкий акцент чувствуется… Но он же добавляет своего рода изюминку. Вы в кино никогда не снимались, мистер Сорокин?

Этот вопрос меня немного расслабил. Вон, оказывается, что за интерес у продюсера. Неужто хочет сделать из меня кинозвезду?

— Пока не доводилось. Честно сказать, не видел в себе актёрских способностей.

— Вы бы знали, скольких бездарей я сделал пусть не звёздами, но довольно известными актёрами, — хмыкнул Уорнер, вдавливая окурок сигары в пепельницу на стоявшем рядом столике. — Главное — умение подать, тут многое зависит от мастерства режиссёра и оператора. А в вас я вижу потенциал, поверьте моему чутью. Чем вы занимаетесь в Нью-Йорке?

— Хм… Пока помогаю мистеру Лейбовицу.

— То есть ерундой, — безапелляционно заявил продюсер. — Семья, дети?

— Э-э… Можно сказать, что никого нет.

— Ну а с женщинами вы как? Можете? Или предпочитаете мальчиков?

Вот паразит, как в обратную вывернул! Теперь уже я в роли подозреваемого. Чувствуя, что щеки краснеют, выдавил:

— По этой части всё в порядке, на мальчиков меня не тянет.

— Ну так как, не хотели бы пройти кинопробы? Мы готовим к производству фильм о гангстерах, вы могли бы сыграть в нём одну из ролей.

— Я подумаю над вашим предложением.

— Только думайте недолго, фильм уже, как говорится, на сносях. Адам, дай гостю свою визитную карточку. Будем ждать вашего звонка, мистер Сорокин. А пока Тони отвезёт вас двоих в аэропорт.