Венец Венеры (СИ)

Аль Пачино на миг замолк, чуть нахмурил брови и прикусил губу. Все видели, что тарантиец подыскивает хорошие слова для заявления, и никто не стал нарушать тишину в зале Совета. Но вот Пачино собрался и продолжил:

- Я сказал достаточно. Я ведаю тайны древних обрядов. Я знаю пределы пепельной Госпожи. Я провожал ваших детей до самого порога смерти. И они видели её. Но они возвращались к жизни, и я был рядом. Я готов головой ответить - гарантирую безопасность ваших детей. Но, повторяю, наши забавы не для вас. Занимайтесь своей дурью, не надо пробовать забавы молодых. Да и не нужно это вам. Вы многое видали. Вы рисковали своей жизнью, вам это не надо. Вы знаете цену смерти, и знаете цену жизни. Ваши мальчики стали капельку мудрее со мной. Вас мы не допустим к нашим тайнам. Старикам там не место. Вы пролетаете, как чайки над Парижем! И не надо на меня давить. Обойдетесь своей старой испытанной дурью. Ко всему - заявляю со всей честью и серьезно - мальчикам приходилось нелегко. За все надо платить. За блаженство надо платить. Немногие из вас могут надрать задницу своим сыновьям - а сила там нужна. Вы примерно в курсе того, как обстоят у нас наши секретные делишки. Вы - патриции, вы отцы достойнейших семей Венеции. Не надо трескать фундамент дома. Ни к чему вам наши секретики, обойдетесь без вкусняшек.

Вот тут все снова зашевелились - наговорил им тарантиец много, и многое они уже вызнали и были готовы давить на тарантийца, но тот оказался крепким орешком. А тонкое заявление на тему, что опорочены доносом оказались их дети - это было довольно деликатное замечание - точное, верное, вот только Пачино совсем еще был новичок в делах власти. Нормально это было - пройти школу доносов и самооправдания, быть готовым получить жесткий урок дома - чтобы достойно себя вести в чужих краях, где всегда надо быть готовым к отражению обвинений и доносов злопыхателей.

- Ваши секретные дела, они уже не секретные, - тихо сказал Франческо Фоскари. - Мы в курсе твоих умений. Но вот твоя... - дож на несколько мгновений замолк, словно боялся произнести честно слова, которые пришли ему в голову. Но он решился, он был смелый мужик, этот Фоскари, осторожно и не торопясь, он продолжил. - Ты занимаешься языческими обрядами, Пачино. Не погубишь ли ты души наших детей?

И на это обвинение был готовы отмазы у Лешки, но ему даже не пришлось напрягаться, за него все высказали старые воротилы бизнеса. Слово взял  Агостино Дельфино, а вот он точно был тот еще язычник, которому вера христианская никогда не мешала жертвовать старым богам моря, и неизменно иметь удачу в морских путешествиях. Род потомственных картографов, достойнейший род Венеции, приумноживший её богатство и власть во многих направлениях. Капитан поднялся и веско прохрипел, трудно ему было говорить негромко, голос у него был мощный, то, что надо для команд на палубе:

- Мелкий Пачинус - хороший христианин, это пустое - обвинять его в пренебрежении верой. Чтить старых богов - не преступление перед Серениссимой. Я свое сказал, - и старый капитан уселся на место с видом довольного слона.

Многие покивали головой - у многих дома стояли в бережном хранении старейшие алтари прошлых веков. А что такого? Предкам помогали и потомкам вполне возможно помогают, хоть и незаметно. Есть не просят, за чистотой там назначен верный человек следить, он и жертвы кой-какие приносит старым богам. Дело привычное. Хотя Пачинус оказался фигурой непростой - такие обряды, они впечатляли. Настораживали и немного пугали такие обряды - не шуточки это, со смертью играться.

Но ведь все выжили! Четверо патрициев: Челси, Морозини, Дандоло, Мочениго - и ведь знатнейших из знатных втянул в свои проделки мерзкий апулиец! - пожилые, но крепкие еще мужики, отцы проказников не знали, как им быть.

Они видели одно - их сыновья изменились - словно подросли всего за одну ночь, после этого таинственного обряда, словно общая тайна сделала их крепче, сделала их мужчинами, научила некоему оберегу, дала некий секрет успеха в делах. Мальчишки с упорством баранов стояли на своем - ни слова о Повелье, ни слова об их касте. Они молчали как медузы!

«Мы будем следить за тобой, Пачино!» - прошелестел шепот дожа. И в ответ ему донесся тихий ответ, шепот которого услышали все присутствующие: «Можно подумать, раньше вы за мной не следили. И это правильно. Никому нельзя доверять. Мне - можно, только осторожно».

Все улыбнулись - интересный все-таки он оказался человечек, этот тарантиец. Польза от него была несомненная, но и суматохи он наводил... впрочем, жить стало веселей, а это было здорово - всегда приятно между привычными делами  порешать такие вот вопросы: небанальные и незаурядные.

- А если серьезно, отцы, вот вам мое решение, - Аль Пачино поклонился совету изящным и полным достоинства поклоном. - Пусть ваши сыновья порешают эту загадку. Сами поучатся быть следопытами и, вполне возможно, и попытать мордобоем кое-кого придется. Повторяю, мы найдем доносчика. Ничего ему не грозит, уважаемые - просто этот молодчик получит своё.

А я смотаюсь на твердую землю. Что-то мне Милан захотелось навестить. Дела у меня нарисовались с парочкой достойных мастеров. Вы еще останетесь довольны, патриции - не будь я Аль Пачино, но вы останетесь довольны. А уж как Венеция будет счастлива...

И гадкий пройдоха Зубриков понямкал ртом, предвкушая новые проделки, и оставляя на виду новые мышеловки с новыми вкусными и ароматными кусочками сыра.

Глава 8 Господь любит всех, любит даже тебя, даже если ты свинья! Аль Пачино (пожелавший остаться неизвестным автором)

Лешка много чего узнал, обдумал, и понял, что герцога Милана и всея Ломбардии не надо особо тыркать, мужчину и так угораздило вляпаться по уши в историю непростую, пускай себе вертится!  Дела итальянские были сложны и запутанны. И все персоны вроде бы на своем месте, по-своему служат интересам Италии, но вмешиваться надо осторожно и по мелочам. В Милан был отправлен Лорик - Лоренцо, скороход и марафонец, парнишка, рожденный для преодоления дальних дистанций, в совершенстве освоивший волчий шаг и способный за сутки сотню километров запросто намотать - скоростной был парень, не высокий. Не такой уж широкоплечий - атлет, с ногами крепкими и сильными - он высшие награды соревнований даже не брал через три года участия - просто был чемпионом. А медали вручались тем, кто вслед за ним успевал преодолеть дистанции.

Лорик обязался дать непростое задание миланскому «паучку» Леонидусу, у которого была дурацкая привычка насвистывать песенки в то время, когда он карабкался по скалам.

На этот раз Леонид получил задание прокарабкаться к тому, кому он уже «щекотал пятки» - а Леонид на самом деле однажды уже прокрался в замок Миланца, и прошерстил кабинет этого ненормального тирана. При этом не удержался пройдоха - обнаружил самого герцога спящим прямо на рабочем месте, а невысыпавшийся по ночам, герцог обычно отсыпался среди бела дня. Атлант немного мешал ему, щекотал пятки, будил и снова таился в уголке потолка, откуда наблюдал за толстеньким, лопоухим «свиником», который спросонья что-то гундел о чертях и червях, перед тем как снова заснуть  - вот ведь дурачок с совершенно бредовым распорядком дня.

Леонид прекрасно владел главным способом проникновения всех атлантских ниндзя - «тише крадешься - дальше будешь» - надев свой специальный маскировочный костюм, парень мог пробраться куда угодно. Просто занимало его путешествие много времени - расстояние в триста метров он мог преодолевать за пару часов осторожного подкрадывания. При этом нашему лазутчику было совершенно безразлично: день на дворе стоял или темная ночь, он с одинаковым упорством таился в любом случае, никогда не доверял тому, что видел и слышал, точнее - тому, кого не видел и не слышал. Все ребятишки «штирлиц-бонды» сначала не понимали всем известного высказывания легата Ринатуса: «Видишь суслика? - Нет. - И я не вижу. А он есть!» - и только когда они стали учиться маскировке и тонкостям интриги, все они поняли, что доверять ничему нельзя, если забрался в логово врага. Если ты не видишь наблюдателей, если ты не распознаешь подвоха, это не значит, что их нет - суслики есть везде, суслики есть всегда - и у стен есть уши и глаза. Всё не то, чем кажется, если ты связался с врагом - суслики кругом! Суслики были всем известны своей привычкой при опасности вставать на задние лапы и издавать свистящие звуки. И только малолетние лазутчики знали - что это просто демонстрация коварства и насмешки над простаками! Суслик на тропе войны молчит! Никогда не свистнет при опасности. Никогда не выдаст себя. Его не видно, его не слышно - а он есть. Выражение «Пока суслик на горе не свистнет» потому означало, что ты попал в полный попус, оказался в дураках - итютю ты незадачливый, и провалил ты важное задание - раскрыли тебя и поймали тебя, и прихватили за самые уши и вытащили на всеобщее порицание позорника. Суслики в Атлантиде не водились, потому что всем было известно - суслики вредные, они разносят всякие болезни, вроде чумы. И еще они грызут зернышки на полях - очень противные сволочи эти пушистики - настоящие двуличные мерзавцы, только притворяющиеся потешными и милыми малышами, а на самом деле очень гадкие, хоть и мелкие звери.