Оплачено сполна (СИ)

- Ну что там? - нетерпеливо донеслось из-за портрета.

- Снейпа нет, чисто, - ответил обладатель головы, и осторожно вышел. Это оказался подросток, мелкий и тощий, он оглядывался и подергивал острым носом, походя на землеройку. За ним сквозь узкую щель, пыхтя, пролез второй, намного крупнее и как будто даже взрослее.

- Куда пойдем? - спросил он.

- Спать, молодые люди, - тихо, но грозно провозгласил портрет, заставив обоих подпрыгнуть. Гарри не знал, как звали тощего джентльмена с чопорным взглядом, но слизеринцы, конечно, знали.

- Мистер Гриссом, сэр, мы же вернемся, - проговорил светлоголовый, делая умильную рожицу. - Мы никому не делаем плохо, только смотрим.

- Исследуем, можно сказать, родные Подземелья, - вторил ему с виноватым видом крупный.

- Ночью, мистер Грэхэм, мистер Бэддок. Снова. Мне придется сказать декану, - джентльмен картинно вздохнул и принялся чистить ногти тонкой пилочкой.

Светлый вздохнул.

- Вы хотите скипетр того монарха? Я могу снова попытаться упросить его одолжить вам на недельку…

Джентльмен брезгливо встряхнул длинной узкой ладонью.

- Фи, что вы обо мне думаете! Зачем мне снова этот кусок фальшивого золота? У меня рама треснула! - капризно отозвался он. - И облупилась. А я - вход в вашу гостиную, господа!

Бэддок и Грэхэм переглянулись.

- Это можно устроить, - оба закивали. - Скажем, на выходных.

- А до выходных мне рисковать вывалиться из рамы? Полноте, господа, декан сделает это быстрее.

- Хорошо-хорошо, - поднял руки светлый, - мы согласны. Завтра же поищем специальное заклинание для лакировки и покраски.

- Вы меня не поняли, молодые люди, - с удовольствием проговорил портрет, - Это вульгарно, понимаете? Заклинания! Фи! Но то, что сделано вашими руками… - джентльмен воздел палец кверху.

Гарри едва не прыснул со смеху; Тьма внутри нетерпеливо зашевелилась. Уже не вслушиваясь в спор, он по стенке прокрался к оставленной щели и пролез в нее, слегка подтолкнув портрет. Джентльмен, поглощенный торговлей с проказниками, даже не заметил этого.

Облегченно выдохнув, Поттер тихо шагал по направлению к спальням мальчиков, на ходу вспоминая свою недолгую бытность Гойлом на втором курсе. Дверь мягко открылась, и запахи чужой спальни и сна нахлынули на него вместе с темнотой.

Понять, где чья кровать, было почти невозможно. Гарри принюхался. Справа несло мандаринами, это, скорее всего, Забини, он постоянно их ест: и в коридорах, и в столовой, и даже иногда на парах.

Возле следующей кровати Гарри едва не хрюкнул: то ли Крэбб, то ли Гойл, но, по крайней мере, носки ему надо бы уже отдать эльфам на стирку. Отойдя, Поттер уловил смутно знакомый запах свежести. Парфюм. Вряд ли таким пользуется, кто-то, кроме…

Отодвинув полог, Гарри понял, что угадал. Драко Малфой собственной персоной.

Невольно он затаил дыхание. Ничего красивого в спящем Малфое не было: те же острые черты лица, та же худоба. Было только нечто странно простое, понятное, близкое и домашнее в том, как он спал, высунув тощую ногу из-под одеяла, как пушились свободные от геля пряди, каким умиротворенным и спокойным было лицо. Он походил на самого обычного мальчишку шестнадцати лет, как и сам Гарри. Разве что… Несмотря на мужественную линию плеч, ключицы, обтянутые молочно белой кожей, наводили на мысль о трогательной беззащитности.

На секунду - на долю секунду - какая-то мысль прошептала на ухо: «Знай ты его таким, отказал бы ему? Не пожал бы руку?» Наваждение прошло быстро. Малфой - это Малфой, хорек, слизеринец, полезный, но опасный зверь. Ничего больше.

Гарри присел за спинкой кровати, удерживая Тьму, обнял колени и стал ждать.

Да, рейд мог оказаться не для этих. Но Гарри чувствовал, что не ошибся.

Даже если ошибся он, она не ошибалась.

***

Джинни резко выдохнула, отважившись, и открыла дверь в спальню мальчиков.

Этого нельзя было делать, конечно нельзя. Нельзя было навязываться ему, приходить. Но беда в том, что он бы не пришел сам, он никогда не приходит сам. Он идет, если его зовут, но и только. Не стремится обладать ей, быть с нею, любить ее. На задворках сознания, плотно прикрытая твердой рукой и упрямством, насмешливо билась мысль, говоря голосом Демельзы Робинсон: «Ты ему не нужна, это он тебе нужен».

Но она решилась. Пусть это будет так, как будто ей просто захотелось. Не к нему, может быть, немного тепла или страсти. Чего-нибудь, не к нему, а его.

Только внутри маленьким мокрым комком скулило, виляя хвостом: «И к нему, и его, и с ним, всегда».

За дверью пахло чем-то таким, что говорило яснее ясного - здесь живут юноши, которые станут мужчинами. Джинни жадно втянула этот запах, он был ей привычнее женского, она росла с братьями. Крадучись, она прошла к кровати Гарри и отдернула полог. Пусто! Только свиток пергамента и чернильница. Сердце оборвалось. Где он может быть ночью? В воспаленное ревностью сознание пришел ответ - Демельза!

Не рассуждая, кипя и едва ли отваживаясь даже подумать о том, что она может там увидеть и что сделает, если увидит, Джинни бросилась обратно. Ночная рубашка колыхалась на ее округлых бедрах.

В комнате девочек пятого курса было так же тихо, как и везде. «Неужели уже наигрались?» - яростно подумала Уизли и безошибочно определила вещи Робинсон и ее кровать. Полог даже не пришлось отдергивать - стихийная магия девушки взбунтовалась и порывом воздуха подняла тяжелую ткань.

- Джинни? Что случилось? - шепотом спросила сонная Демельза, плохо понимая происходящее.

Уизли замерла, фыркнула, как рассерженная кошка, развернулась на пятках и рыжим призраком пробежала обратно в спальню к мальчикам. Как же она сразу не догадалась проверить! Да, в тумбочке не было ни мантии, ни Карты. Кто-то заворочался; Уизли поспешно ретировалась, чтобы избежать объяснений, и спустилась в гостиную, понимая, что уснуть пока не сможет.

На диване ее ждала Демельза. Вид у нее был насмешливый и, пожалуй, даже довольный. Джинни устало, но зло прищурилась.

- Извини, что разбудила. Думала, ты забыла преподанный урок и снова посягаешь на чужое.

- Да как и ты, собственно, - фыркнула Робинсон, поджимая под себя ноги.

Уизли почуяла, тем интуитивным чутьем, которым часто обладают девушки, отношение свысока. Ее точеные ноздри раздулись, глаза яростно засверкали.

- Поясни-ка, - проговорила она.

Демельза невольно поежилась, вспоминая дуэль, и тяжело вздохнула.

- Не надо меня убивать, я здесь вообще ни при чем. Просто ты не очень-то любишь слушать правду.

- Какую такую правду?

- Такую, - пробормотала Робинсон. - Что Гарри не принадлежит ни мне, ни тебе. Я вообще не уверена, что он кому-нибудь принадлежит. Я имею в виду его сердце, а не его самого. Он сам… нет, только не такой, как он, - она мечтательно улыбнулась.

Джинни задумчиво пожевала губами, но расслабилась.

- Может, стоит просто сказать себе правду и отступить? - спросила Демельза будто в пространство.