Отель "Птичья клетка" (СИ)

 - Кей! – чей-то женский крик. После помню визг тормозов. Удар головой об что-то тяжёлое и большое. Темнота.

 - Очнулся? – спросил меня полицейский. Я обвёл глазами комнату, в которой находился. Это была больничная палата. Голова раскалывалась. Что же произошло? Я внимательно посмотрел на полицейского, который точно знал ответ на мой вопрос. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Девушка, которая спасла тебя, погибла. Опознать её личность нам не удалось. Может ты что-то о ней знаешь? – он протянул мне фотографию покойной. С фотографии на меня смотрела светловолосая девушка с закрытыми глазами и спокойной улыбкой на лице. Последний факт приводил в ужас. Умереть за другого человека с улыбкой, как минимум глупо. Но почему-то именно её руки показались мне знакомыми. Странно.

 - Нет, я её вижу впервые, - отрицательно помотав головой, ответил я. Полицейский молча ушёл из палаты. Я остался один. Мне стало страшно и непонятно, а ещё меня переполняла грусть. Уйдя в свои мысли, я не заметил, как в палату вошёл врач. На внешность его я не обратил никакого внимания. Сейчас мне было совершенно не до него. Но мужчина взял фотографию умершей девушке, которая лежала на тумбочке.

 - Не правда ли странные существа люди? – заговорил он, прерывая молчание. – Хотя одна моя знакомая уверенна, что человека делает человеком только одно. Наличие собственной воли и желания кого-то защитить. Но ведь к тебе это больше не относиться? – с этими словами врач вышел из моей палаты. Он не спросил ни о моём самочувствии, и после я его ни разу не видел. Впрочем, полиция меня тоже больше не беспокоила. Казалось бы, всё вернулось в своё прежнее русло и мне стоило снова запереться в своём номере в отеле «Птичья клетка». Но вместо этого я пошёл в полицейский участок, чтобы узнать о погибшей девушке.

 - Её звали Маргарита Вей. Ей было двадцать четыре года, - начал мне рассказывать информацию о погибшей полицейский из информационной службы. Пришлось немного подкупить его. – Молодая какая! Хотя сейчас именно такие и играют в ящик. Постоянно им чего-то в жизни не хватает. На чём я остановился? И родителей у неё не было. Росла в приюте, - младше меня по возрасту. Она погибла, пытаясь спасти меня, незнакомого человека?

 - А можно мне её адрес? – внезапно задал вопрос я, сам того не ожидая. Полицейский без вопросов написал его на клочке бумаги. Выйдя на улицу, вдохнув  в себя холодный воздух, я посмотрел на клочок бумаги у меня в руке. Защитить кого-то? Человечность. Глупость, вот только сейчас, думая об этой девушки я считаю, что она была значительно умнее меня. В этом мире от неё не осталось и следа. Кто же она? Носила ли «маску» как остальные люди в этой жизни? Было ли ей так же одиноко? И почему наши жизни так трагически пересеклись?

   Я всё думал и думал, а дорогие многоэтажные дома сменялись на бедные. Огни, горевшие вокруг, светили чересчур ярко. Много вопросов и ни одного ответа. Люди никогда не расскажут сами, что у них на сердце. Каждый считает, что открываться другому – это глупо, опрометчиво. Но так ли это? Вскоре я нашёл пятиэтажный старый дом. Маргарита жила в коммунальной квартире на самом последнем этаже. Грязный подъезд, спящий бездомный на лестницы этого дома. Картина подобной жизни ужасала.

 - Есть тут кто-нибудь? – спросил я, открывая дверь квартиры из, которой доносились крики. На меня никто не обратил внимания, пока я не прошёл дальше. Навстречу мне вышла старая женщина. Подозрительно осмотрев меня, она спросила:

 - Что ты тут ищешь?

 - Где комната Маргариты Вей? – решив также без приветствия ответь ей я. Но как только произнёс имя покойной, дверь одной из комнат открылась и на пороге появилась маленькая девочка лет пяти. Она держала в руке потрёпанного мишку. Одета была в обноски, её светлые волосы были заплетены в две кривые косички. А её заплаканные глаза смотрели на меня.

 - Точно, ту девушку звали Маргарита, - ворчливо заговорила женщина, а потом, указывая на маленькую девочку, продолжила наш разговор. – Это её сестра.

 - Я слышал, что у неё не было семьи…

 - Они не кровные, - махнула рукой старуха. – Эта непутёвая…Всегда в жизни делала всё для других. То ли слишком доброй была, то ли глупой. Мало того, что у самой были проблемы, так три года назад взяла к себе эту девочку. И относилась к ней, как к младшей сестре. Что теперь-то делать с ребёнком, когда она умерла? Семьи-то у девочки нет, а оставлять её здесь бессмысленно. Никто не возьмёт на себя заботу о ней. Лишний рот.

 - Я её заберу к себе, - ответил я на ворчание старухи. Маленькая ручка девочки легко легла в мою большую ладонь. Она с сомнением посмотрела на меня, словно ожидая, что я передумаю. Что же я натворил своей неспособностью жить и жалостью к себе? Господи, как же стыдно. Самая большая человеческая глупость – боязнь. Боязнь совершить поступок, поговорить, признаться, жить, надеяться. Мы всегда боимся и поэтому проигрываем. Но вопрос лишь в том, что именно мы выбираем. – Твоя сестра умерла. Если хочешь, можешь пойти со мной? Я буду тебя защищать всегда.  Как тебя зовут?

 - Маша, - рыдая проговорила, наконец, девочка. Я обнял её. По моим щекам тоже потекли слёзы, от осознания своей собственной беспомощности. Ведь мне было не под силу сейчас уменьшить её боль.

 - А меня Кей, - выдавил я, вытирая слёзы девочке. – Теперь мы с тобой семья.

 Заказав такси, мы поехали в «Птичью клетку».

                                                  * * * * *

 - Что ты творишь? Зачем ты убил девушку? – закричала я на мужчину.

 - Ты не могла это исправить, даже если постаралась, - пожал он плечами, раскладывая книги на книжной полке. – В этом была вся Маргарита. Либо всё, либо ничего. И опасаясь, что всего ей не получить, она выбирала ничего из гордости. Но заметь эта девушка была неплохим катализатором для твоего постояльца. Игра теперь явно идёт в твою пользу.

 - Люди – не игрушки! – закричала я, сев в кресло. Надо успокоиться. Надо прийти в себя. Для этого мужчины в жизни существует только два типа людей: те, кто приказывает, и те, кто подчиняется. Тем в чьих руках власть победа и достаётся. Но он ошибается. Я выдыхаю и уже спокойно говорю. Без эмоций и презрения. Говорю факт. – Ты проиграл, так как отказался от своего девиза: «Главное – власть», - взамен опустился до мелочной наживы. И понесли потери.

 - Ломаешь себя, стараясь казаться спокойней, - сказал он, склоняясь надо мной. – Это интересно. Ты взрослеешь. Ломай себя. И в трещинах переломов ты увидишь свет. Сомневаешься во всём, что верила до сих пор? Сомневайся. В людях нужно сомневаться. Многие понимают всё превратно. Но ты ведь сейчас всё осознаёшь, не так ли? Сомнение – это путь к познанию людей. «Доверие» несомненно, благородное дело, но знаешь под маской «доверия» люди зачастую просто не хотят понимать других. Истинное доверие тут не причём. Это равнодушие. Бесчисленное число людей в мире просто не осознают того, что равнодушие намного губительнее недоверия. Вот так и получается, что истинное зло – это равнодушие по отношению к другим. Вот так получается, что это я проявляю свою доброту, к людям изучая их, а ты зло помогая им бездумно. Это разница между нами, - он взял прядь моих волос в свои руки и, прикоснувшись к ней своими губами, опустил её назад. – Поэтому не доверяя. Сомневайся. Изучай. И всегда смотри, чего они на самом деле стоят.

 - Я приму твой совет к сведению и, надеюсь, ты скоро исчезнешь из моей жизни, - с сарказмом сообщила ему я.

                                                      * * * * *

   В номере был бардак. Наверное, здесь никто не убирал ещё с моего прошлого ухода. Горничные просто решили не беспокоить малообщительного затворца, поэтому обходили мой номер стороной.

 - Я тут всё приберу и сдам диски, - сказал я, увидев, что диски из видеопроката так и лежат у меня на столе. – А потом мы сходим в магазин и купим чего-то вкусненького. Так, что идём?