Оплачено сполна (СИ)

А тогда, в ту роковую минуту, он смотрел вслед убегающему серо-бурому волку и истерически смеялся. Потому что Гарри Поттер и впрямь не мог быть псом, как они вообще могли подумать такое.

Волк - не только символ одиночества, как думают многие.

Волк еще и символ предательства.

Гарри Поттер предал себя, свою добрую, отважную и честную гриффиндорскую сущность, и тем самым спас магический мир.

Но этого Драко никому и никогда не расскажет.

Они все-таки победили. Эту победу они все оплатили сполна.

PS Как ни странно, это не последняя глава. Последняя, она же - эпилог, будет черед две недели, может быть, чуть раньше. Я постараюсь завершить максимум сюжетных линий, кроме тех, которые будут представлены в сиквеле.

Эта глава далась мне особенно тяжело по разным причинам. Вообще это самая трудная моя работа. В каком-то смысле потому, что я начинала ее подростком, и мысли у меня были другие, и идеи тоже, а завершать пришлось уже по-взрослому.

Здесь нет персонажей, которых я бы ненавидела, я всех до одного здесь понимаю, хотя и не всех принимаю. Эта работа - итоговое размышление над тем, что было у Роулинг, как бы дико она не смотрелась на фоне канона.

В связи с тем, что остался лишь эпилог (хотя и не простой, и не маленький), я прошу тех, кто не отписывался ранее по каким-то причинам, попробовать найти время и силы сказать мне пару слов. Я понимаю, почему вы не делали этого раньше. Все понимаю. Но теперь, когда этот ужасномногостраничный труд почти закончен, я считаю, что имею право попросить вас все-таки озвучить пару своих мыслей об этой очень спорной и странной работе.

В любом случае, спасибо вам, что были здесь и следили. Жду ваших отзывов (хотя бы под эпилогом, если сейчас не готовы).

Какие бы ошибки, несоответствия, недодумки и рояли вы тут ни увидели, я очень старалась выдержать тон, сохранить хоть каплю логики и просто - старалась.

========== Весна ==========

Ах, эти бури! Они нужны, верно, для того, чтобы после них всходило сонце.

Туве Янсон «Мемуары Муми-папы»

Весна пришла в Британию в последних числах февраля, принеся с собой теплый ветер и легкость в ногах.

Как ни пытался Драко, а сидеть дома не мог. Он бы с удовольствием уехал вместе с не-слизеринцами восстанавливать Хогвартс, но слизеринцы теперь все были под подозрением, даже несмотря на свою очевидную непричастность к битве и смягчающие обстоятельства. Слишком большой бардак творился в Министерстве, чтобы можно было попытаться оправдаться. В этот гудящий улей лучше было вовсе не лезть еще пару лет. Драко знал по Пророку, что выборы Министра искусственно задерживаются, многие послетали со своих постов, а реальной властью обладает только немногочисленный Аврорат, диктующий свои правила. Кто там теперь главный, сказать сложно, слишком многие погибли, вся информация устарела, а новая поступала в таком виде, что ничего не становилось понятно.

То историческое оправдательное письмо Поттера у Драко почти сразу отобрали и затаскали по авроратским инстанциям. Все еще искали там намек на Imperius или может что еще. Драко и Люциуса до выяснения отправили под домашний арест и пока оставили в покое.

Прочим было хуже. Крэбб писал, к ним в дом наведываются каждую неделю с обыском, Гойл жаловался на штрафы, из-за которых отцу пришлось продать бизнес, отца Тимоти, по слухам, уже заключили в камеры Аврората, старшему Нотту пришлось покинуть пост в Министерстве… Панси за все время прислала две коротких записки. В первой содержался гнев на то, что в поместье все разнесли, аптеки прикрыли под каким-то благовидным предлогом, мамины теплицы проверили на все возможные запрещенные растения и готовят процесс о найденных ядовитых («Любой книззл знает, что они тоже входят в состав лекарственных зелий!»), а во второй - неясный намек на то, что мама отправила ее куда-то, где никто не найдет. Между строк Панси была не так расстроена, как могла бы. Она у своего Энтони Дейна, - догадался он и немного успокоился.

Март Драко встретил, шатаясь по тающему снегу земель Малфой-мэнора. Отец заперся в своей комнате, не желал видеть бумаги, не желал слышать о пожертвованиях на восстановление школы и вообще делах семьи… Эльфы докладывали, что хозяин ест, и то хорошо. Все, чего добился от него Драко за эти недели, это фраза: «Сынок, ты уже взрослый, делай что считаешь нужным». Папу было легко понять, но Драко, не меньше уставший от ответственности, приуныл.

Ему ничего не оставалось, кроме как заняться этим самому.

Зайдя в кабинет отца, он открыл шкаф с папками и кипами бумаг, вдохнул пыль… и сбежал в конюшни. Потребуется еще немало времени, прежде чем он найдет в себе силы взяться за дела. Пока их никто не трогал, и это было хорошо. Драко постарался избегать замкнутых помещений, навевавших на мысли о будущем.

Так что его нынешний день начинался и заканчивался в конюшнях. Раньше лошадей было много, теперь почти не осталось. Эльфы заботились о них исправно, но без хозяйского внимания животные быстро хирели и заболевали.

Отцовский черный жеребец Вихрь притопнул ногой и приветственно покрасовался перед Драко, желтый глаз светился норовом и надменностью. Когда-то Драко мечтал кататься на Вихре по владениям Малфоев и думать о величии семьи. Как давно это было… Теперь он не хотел садиться на место отца, ни дома, ни на спине жеребца, ни где-либо еще. Это было бы может и правильно, но как-то мерзко.

Заржала и приласкалась Грейси. Драко подарил его отец на восьмилетие. С Грейси прошли веселые годы гонок и валяния в траве. Драко погладил ее морду и теплые губы, но сесть так и не смог. Грейси была игривой, веселой, на ней хорошо было мчаться против ветра… но не сейчас.

В основном Драко гулял везде с Серым, жеребцом матери. Вообще-то леди полагалась кобыла, но Серый сам выбрал Нарциссу и больше никого к себе не подпускал. У него был на редкость мягкий и покладистый характер и деликатный нрав. Иной раз он ревновал маму к папе, подчеркнуто вставая между ней и Люциусом. Драко жеребец неожиданно принял.

Они с Серым медленно проезжали по подтаявшим полям, впитывали живые запахи леса, грелись на солнце и черпали друг у друга тепло. Однажды Драко даже набрался мужества и рассказал ему о смерти матери, не уверенный, что Серый его поймет, а потом долго плакал, уткнувшись в теплый конский бок.

Это уже пошло в привычку, все время говорить с ним, больше было не с кем. Рассказывал больше о маме, о том, как скучает по ней… иногда и о Поттере. О том, какой он несносный, что с ним сталось теперь, жив ли «этот псих» и как без него плохо. Серый понимающе ржал и, казалось, по-своему сочувствовал.

Весна учила замерзший мир дышать, и Драко учился вместе с ним.

Война кончилась. Жизнь - нет.

***

Панси добавила в кастрюлю с жарким приправу, принюхалась, удовлетворенно кивнула и вышла на крыльцо вдохнуть свежего воздуха.

Снаружи доносился мужской разговор, смех; Энтони с отцом заканчивали ремонт фасада. Панси смотрела на них, щурясь от весеннего солнца. Почти совсем не похожи, разве что фигурой и упрямым взглядом. Столько возятся, все руками и разными жужжащими приспособлениями… так странно. Она могла бы взять палочку со справочником и сделать всю эту работу одна, но во-первых, нельзя, а во-вторых - не стоит. Поначалу ей казалось, что магглы должны ненавидеть физический труд, ведь из-за него у них так мало времени и столько нужно денег, чтобы все сделать как следует, каждую обветшалую вещь починить или заменить…