Отравленное яблоко (СИ)

Кусок зеркала вошел не в само глазное яблоко, а скорее под него. В любом случае, он ослепил себя, но ущерб мог бы быть намного хуже. Но, вероятно, тут тоже без проблем не обойдется, в глазу могут остаться микроскопический осколки после удаления. Эл не мог отвезти его в больницу, да и денег у него не было.

Лайт снова застонал, когда Эл медленно вытащил осколок из его глаза и отбросил его в сторону. Затем, вытащив изо рта Лайта ткань, он поднялся и подошел к раковине, оставив парня сидеть на полу и задыхаться от боли. Намочив рукав холодной водой, он вернулся и, опустившись на колени рядом с ним, приложил ткань к раненому глазу.

Он пытался остановить кровотечение. Лайту было ужасно больно, и разум затуманился агонией, но он все равно понимал, что Эл старается помочь.

— Давай, — бесстрастно сказал Эл, потянув его за рубашку, чтобы тот встал, затем перекинул одну его руку через шею и потащил в сторону спальни. Лайт все время спотыкался, не видя ничего вокруг. Когда они, наконец, добрались до спальни, Эл осторожно усадил его на кровать. — Сиди тут и держи тряпку у глаза, чтобы остановить кровотечение. Я схожу за повязкой.

У Лайта не было особого выбора, поэтому он послушно сидел, дрожа от боли и страха, прижимая к лицу мокрую ткань.

Лишить себя глаза. Он, должно быть, сошел с ума. Нужно быть совершенным безумцем, чтобы сделать такое. Зачем…

Чтобы Эл любил его, конечно. Для того, чтобы он мог хотя бы иметь право просить этой любви.

Эл вернулся с той же аптечкой, которую Лайт достал ранее для своего огнестрельного ранения. Опустившись рядом, Эл положил аптечку на колени. Молча достав марлю и ватный диск, он забрал у Лайта ткань, пропитавшуюся кровью. Протерев ватным диском лицо, залитое кровью, Эл начал бинтовать. Лайт знал, что должен был кричать, ведь каждое давление на больной глаз причиняло бешеную боль, но он не мог даже пошевелиться, только всхлипывать. Его шокированное состояние было Элу только на руку, поэтому он быстро перебинтовал ему голову и перерезал марлю, завязывая небольшой узел. Он перебинтовал так, чтобы повязка закрывала только раненый глаз и не мешала здоровому.

— Если повезет, то отделаешься только поврежденными нервами и не сможешь смотреть этим глазом в каком-то определенном направлении, — сказал Эл, убирая бинт в аптечку. — В худшем случае, ослепнешь на один глаз. Еще рано делать выводы.

Лайт не ответил. Не мог ответить.

— Вот, — Эл наполнил шприц какой-то прозрачной жидкостью и надавил на поршень, избавляясь от лишнего. В следующую секунду Лайт почувствовал холодный металл иглы, входящий в его вену на сгибе локтя.

Лайт не мог пошевелиться, и Эл, убрав шприц, сам уложил его на постель и накинул сверху одеяло.

Затем Эл забрался на постель и сел на корточки, прислонившись к изголовью кровати и притянув колени к груди, как в старые времена. Он должен был остаться, чтобы убедиться, что с Лайтом все в порядке.

— Пожалуйста, не надо меня ненавидеть, Эл, — прошептал Лайт, преодолев боль в горле. Язык еле ворочался, но он обязан был сказать эти слова.

На этот раз Эл ничего не сказал.

***

Утром он все еще был там.

Сидел в точно такой же позе, блуждая задумчивым взглядом по комнате. Единственное, что изменилось — чистая белая рубашка, скрывшая жуткий шов.

Лайт чувствовал пульсирующую боль в черепе, будто бы волнами растекающуюся из поврежденного глаза. Краем здорового глаза он видел рядом с собой Эла.

— Ты меня ненавидишь? — тихо спросил он, протянув к нему руку.

Эл взглянул на него черными, безжизненными глазами.

— Нет.

Комментарий к Глава 27. Заклание.

От авторов:

Narroch: Я так устала. Серьезно, я не шучу. Это было тяжело писать как физически, так и морально. Бедный Мэлло… Бедный Эл… Бедный Лайт…

RR: Согласна. Это была самая тяжелая глава из всех. Она вытянула из нас все силы. Кто-то в комментариях сказал, что было бы круто, если бы в тот раз Эл все же вырвал глаз Лайта. Что ж, Лайт сошел с ума и сделал это сам.

Narroch: Было тяжело писать перестрелку, потому что никто из нас не имел дела с огнестрельным оружием, но за несколько ночей мы с RR стали в этом экспертами, спасибо википедии. Надеюсь, что нам удалось передать атмосферу, в противном случае бессонные ночи были напрасны. Ужасно болят глаза. Предуреждаем, следующая глава будет хуже(или лучше?). Это как посмотреть. Ах, подвинься, Лайт, моим глазам тоже больно.

RR: Ох, я же купила шестой том манги на английском, и получила в подарок наклейку с Лайтом. Я наклеила его на крышку крышку своего ноутбука. Он так улыбается… Ах, Лайт, держу пари, ты бы так не улыбался, узнав, что с тобой творят с обратной стороны экрана.

Примечание:

Заклание - это искупительная жертва путем пронзания колющим оружием или острым предметом.

P.S: Арт к главе

https://pp.vk.me/c637819/v637819721/6bac/kwdILPyv9pk.jpg

========== Глава 28. Красота чудовища. ==========

Реальность была предельно расплывчата. Потолок то светился золотом, то затягивался темно-синим мраком. Он чувствовал, как его тело бьет дрожь, чувствовал, как по вискам стекают капельки пота, а затем ко лбу прикасаются ледяные пальцы.

Все это происходило в редких промежутках сознания, но после он отключался. Он потерял счет времени. Он изнемогал от жара, но холодная ладонь неизменно ложилась на его лоб, принося неимоверное облегчение.

Когда разум выныривал из этого полуобморочного состояния, он чувствовал собственное сердцебиение. Приходя в себя, его губы неизменно растягивались в болезненной улыбке, потому что он все еще был рядом.

***

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — первая фраза Рюка, когда Лайт, пошатываясь, ввалился в свой рабочий кабинет. Глаза шинигами впились в повязку, закрывающую половину лица.

Лайт проигнорировал его, сосредоточившись на попытке добраться до своего стула. Он чувствовал сильную слабость и едва передвигал ногами. Боль в груди и плече растекалась по всему телу, а жгучая боль в голове сводила с ума. Любое резкое движение, затрагивающее рану, и перед глазами разом темнело.

В таком состоянии Лайт не мог нормально думать и рассуждать. Лайт шел медленно и смотрел в одну точку, чтобы лишний раз не двигать глазными яблоками. Наконец, опустившись в кресло, он выдохнул и, нахмурившись, бросил Тетрадь Смерти на стол перед собой.

— Эй! — возмутился Рюк, размахивая длинными руками. — Лайт! Не игнорируй меня!

— Пошел прочь, Рюк, — простонал Лайт, не одарив его взглядом, потому что сейчас это было непозволительной роскошью.

— И не подумаю, пока ты не скажешь, что случилось, — громко заявил Рюк прямо в лицо Лайта. — Подрался со своим мертвым дружком?

— Заткнись.

— Ты должен сообщить о домашнем насилии, знаешь ли.

— Я сказал заткнись! — закричал Лайт и тут же съежился от резкой боли. В голову словно пустили мощный разряд, прошедший через его глазницы. Он схватился за поврежденный глаз и начал раскачиваться из стороны в сторону, стиснув зубы от ужасной пульсирующей боли. — Тебя это… никак… не касается… — выдохнул Лайт. — Не твое… собачье дело… Рюк!

Рюк пожал плечами и, достав из своей сумки яблоко, с наслаждением откусил:

— Я не могу тебе ничем помочь, Лайт, — рассуждал он, жуя яблоко. Парень чуть повернул голову, взглянув на него своим обычным глазом. — Всегда было интересно наблюдать за твоим падением.

— Моим… падением?.. — непонимающе переспросил Лайт.

— Да, ты, наверное, не замечаешь за собой ничего такого, но… — Рюк почесал затылок когтистым пальцем, — …как бы это сказать? После того, как этот детектив снова появился в твоей жизни и бросил вызов, ты… начал меняться.

— Что, прости? — Лайт нервно прикоснулся кончиками пальцев к повязке под глазом.

— Нет, серьезно, — Рюк ловко перебрасывал огрызок из одной лапы в другую, — когда ты впервые подобрал Тетрадь Смерти, ты был одержим идеей «нового мира», но после того, как этот бледный парень бросил тебе вызов, твоей главной целью стал не идеальный мир, а лидерство в противостоянии между вами двумя. И вот, спустя долгие годы, вы снова встретились и даже стали друзьями…