Пленник (СИ)

— И что с ним делать? — спросил другой стражник. — Нужно доложить капитану.

— Да… черт подери… Крид, отведи восемнадцатого в его камеру и позаботься о том, чтобы он понял, какую херню натворил.

— Но его же нельзя бить…

— Так сделай это так, чтобы никто не увидел следов! Живо.

Хибари вздернули на ноги и сковали руки, заломив их за спину, и грубо подтолкнули вперед.

— Когда ты уже усвоишь урок, что против стражи тебе лучше не идти? — прошипел его конвоир. — Я тебя сейчас так отделаю, что на свой бой ты еле выползешь и подохнешь, избавив нас от лишней головной боли.

— Такого удовольствия я тебе не доставлю, — усмехнулся Хибари. Настроение немного поднялось, как всегда бывало после убийства какого-нибудь раздражающего человека. Он даже успел позабыть о том, как это приятно — убивать кого-то не по чьей-то указке, как на боях, а потому что самому до дрожи этого хотелось. И даже то, что его ждет наказание за нарушение правил, не могло омрачить его хорошего настроения.

Едва они дошли до камеры, примчался запыхавшийся Шамал, избавляя его от унизительного избиения, на которое из-за угроз Джессо, Хибари даже ответить ничего не смог бы.

— Я займусь, — строго сказал он, даже не глядя на стражника, и тот, помявшись, согласился и принялся расстегивать оковы. Хибари все это время стойко игнорировал уничтожающий взгляд Шамала и лишь скрипнул зубами, когда его втолкнули в камеру. — Ну ты и тупой идиот, Хибари, — в сердцах произнес Трайдент, когда дверь с грохотом закрылась на громоздкий замок. — Тупой кретинский дебил без мозгов. Я даже не могу адекватно оценить степень твоей тупости. Тупее я никого еще не видел, а в жизни, поверь мне, тупиц я немало повидал. Ты побил все рекорды по тупизне.

— Я услышал тебя, можешь уже заткнуться, — огрызнулся Кея и сел на свою постель, с наслаждением вытягивая больную ногу.

— Ручаюсь, тебя хотели здесь испинать до полусмерти.

Хибари неопределенно пожал плечами, и Шамал, горестно вздохнув, сел на колченогий стул.

— За что ты убил несчастного парня?

— Захотелось.

Хибари лег, немного поерзал на набитом соломой неудобном матрасе и отвернулся к стене, собираясь пропустить мимо ушей все дурацкие наставления. Вместо этого Шамал просто пододвинулся ближе и мягко положил ладонь на его голову.

— Я понимаю, что тебе здесь тяжело и вокруг тебя постоянно много народа, но скоро все закончится. Постарайся не лезть на рожон, Хибари, а то мои расшатанные нервы — которые, к слову, до встречи с тобой были в полном порядке — точно не выдержат.

— Скоро ли? — отозвался Хибари, закрывая глаза. — Устал.

— Не ты один, — хмыкнул Шамал, рассеяно перебирая его волосы. — Я же тебя, в конце концов, после всех твоих выходок, латаю, а это еще тот неблагодарный труд.

— Я благодарен.

— А по тебе не скажешь. Ты же всю мою работу в тартарары скидываешь своими безрассудными поступками.

Хибари повернулся к нему и, нахмурив брови, серьезно посмотрел ему в глаза.

— Зачем тебе это? Что ты от меня хочешь? Почему помогаешь?

Шамал удивленно вскинул брови и поднялся, по привычке хлопая себя по карманам. Он определенно не был готов к таким вопросам.

— Знаешь… я и сам понятия не имею, — усмехнулся он, так и не найдя сигарет. Видимо, в спешке оставил их в своей комнате. — Я хотел подзаработать на тебе сначала, и, признаться, я получил действительно намного больше, чем ожидал, но сейчас… ну, не знаю. То ли я просто не хочу, чтобы мои труды пропали зря, то ли… наверное, я хочу, чтобы ты просто спокойно дожил до своих несчастных двадцати пяти, но тебе, кажется, этого не светит.

— Лучше бы ты продолжал делать это ради денег, — недовольно буркнул Хибари.

— Да ладно. Ты ведь ко мне привязался — и ясновидящим быть не нужно.

— Это и плохо, — не стал отпираться он, несказанно удивив Шамала. — Когда… когда у тебя есть, кем дорожить, то ты начинаешь бояться за них, а другие люди могут воспользоваться этим.

«Уже», — иронично подумал про себя Шамал.

— И ты становишься слабым. Еще более слабым. — Хибари скривился и стиснул кулак. То, как его подловил Бьякуран, раздражало его до умопомрачения, но он ничего не мог поделать с этим, а чувствовать свое бессилие было хуже вдвойне. — Но это даже не самое отвратительное. Рано или поздно тебя все равно бросят, и лучше быть одному. Всегда.

После разговора с Хибари Шамал ощущал себя выжатым как лимон. Он запутался в собственных эмоциях, и казалось, что они вообще уже все выгорели. Он не спал двое суток, Мукуро застал его врасплох своими идиотскими требованиями, на его пятки наседал Виллани, и приходилось еще регулярно лечить сраных мужиков. Больше всего на свете Шамал хотел вернуться на полгода назад и никогда не приближаться к графству Лэд и замку Мукуро в частности. Тогда его жизнь продолжала бы лениво тянуться просветами между пьянками с девицами легкого поведения и рутинной работой на мелких аристократов. И не было бы никакой головной боли.

***

— Че приперся? — грубо спросил Скуало, прислоняясь спиной к стене.

— У тебя завтра бой, — сказал Занзас, оглядывая тесную камеру и не найдя подходящее место для сидения.

— А? Неужели волнуешься?

— Ага, перебьешься, кусок дерьма. Если подохнешь, я помочусь на твою могилу. Если она вообще у тебя будет.

— Вот и прекрасно, вали отсюда тогда, — пнул его по колену Скуало, и хотел было постучать по двери, чтобы пришла стража, но Занзас перехватил его руку и с силой сжал запястье, пригвождая его к стене. — Эй, сдурел, что ли? Отвали!

— Ты какого хера играешь с пацаном Мукуро в дружбу? — негромко, но внушительно спросил Занзас, угрожающе сузив глаза. Скуало расхохотался.

— Что такое, мусорный король, ревность замучила?

— Не льсти себе, замухрышка, я просто хочу, чтобы ты, когда придет время, без всяких колебаний прикончил своего противника.

— Так и будет, дубина! Я мечтал об этом с тех пор, как впервые встретил его.

— Так говоришь, словно запал на него.

— Ха! Значит, все-таки ревнуешь?

— Даже если и так, что, не имею права? — огрызнулся Занзас. — Наши отношения приняты официально.

— Ты называешь тупые потрахушки отношениями? — фыркнул Скуало.

— Тупые потрахушки, значит? — разозлился Занзас, дергая его за руку в сторону кровати. — Ну давай тогда и будет этим заниматься все время.

— Убери от меня свои лапы, урод! У меня завтра бой, не собираюсь я с тобой сегодня трахаться.

— Да мне похер на твои желания, я же просто хочу секса.

— Ладно-ладно, все у нас типа серьезно, хватит бредить, — недовольно буркнул Скуало, и Занзас сразу же его отпустил и угрюмо уставился на него, ожидая продолжения. — Боже, ну ты и тугодум. Я же просто пытаюсь тебя задеть, что ж ты так близко к сердцу все воспринимаешь?

— И у нас не тупые потрахушки? — уточнил Занзас, осторожно присаживаясь на кровать, которая жалобно скрипнула под его весом. Скуало закатил глаза:

— Нет, они у нас очень умные. — Он криво улыбнулся и пихнул его локтем в бок. — Я прикончу Хибари и выиграю бои, а в качестве награды потребую тебя в качестве раба.

— Я скорее зарублю тебя.

Скуало рассмеялся, чуть подтолкнул его, чтобы он облокотился спиной о стену, и уселся на него сверху, склоняясь к его лицу. Что бы он не чувствовал к Занзасу — простое уважение, симпатию или же некую неприязнь порой, проводить с ним время все равно было всегда безумно приятно. Хоть он и с трудом привык ко всяким идиотским поцелуям и весьма грубому сексу, у него все же получилось испытывать от всего этого удовольствие.

Занзас охотно ответил на поцелуй и потянул его к себе, несильно дернув за волосы.

Он и сам не сразу понял, что правда скучал по Скуало.

— У тебя завтра бой, — напомнил он, когда они ненадолго оторвались друг от друга.

— Кого это волнует? — отмахнулся тот и хмыкнул. — Если ты так об этом беспокоишься, то, может, вынешь руку из моих штанов? Эй! — рявкнул он, морщась от боли и зло глядя на Занзаса, ловко перевернувшего его на спину. Кровать жалобно затрещала. — Она поломается.