Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Кларки… Вы сумасшедшие. Оба.

После чего всё-таки запрокинул голову и громко засмеялся, выразив своё отношение к ситуации.

*

Последний месяц лета ознаменовали собой бесконечные дожди. Вообще в Лондоне удивить ими хоть кого-то было довольно проблематично, но такая частота их выпадения начинала утомлять и напрягать.

В жизни Мартина Уилзи было не так уж много событий, вынуждавших возвращаться к ним мысленно на протяжении длительного времени. Большинство дней его жизни были похожи друг на друга, а потому любое происшествие, выбивающееся из привычной повседневности, привлекало к себе повышенное внимание. Заставляло прокручивать в памяти отдельные сцены-фрагменты, размышлять о сказанном, находить эти фразы удачными или же, напротив, считать их настоящим проявлением глупости.

Эпизод, нарушивший спокойный ход его жизни, оказался нестандартным настолько, что не желал выходить из головы в течение полутора месяцев.

Мартин находил это нелепым, тихонько посмеивался над собой и своими умозаключениями, качал головой. Прижимался лбом к холодному стеклу и закрывал глаза, старясь избавиться от надоедливых картин прошлого, но добивался обратного результата. Они становились ярче и намного настойчивее, нежели прежде.

Мысленно Мартин возвращался к выпускному вечеру этого года. К сюрпризам, приготовленным для определённого человека, совершенно не ожидавшего ничего подобного.

Для него самого.

К встрече, которая не планировалась. Встрече, которая взбесила основательно. Не потому, что человек, стоявший на пути Мартина, был ему категорически неприятен и пробуждал в душе лишь самые мерзкие чувства, а потому, что его методы привлечения внимания никуда не годились, едва не став причиной катастрофы.

Кто-то кинулся под колёса машины, и Мартин едва успел затормозить. Яркий свет фар выхватил из темноты силуэт человека, вставшего на пути автомобиля. Лицо разглядеть не получилось, оно было скрыто капюшоном толстовки.

А вот половая принадлежность не вызвала сомнений.

– Если решил свести счёты с жизнью, будь добр, выбери для этого другую машину! – излишне эмоционально выдал Мартин, ухватив парня за плечо и тряхнув со всей силы. – Меня не особенно привлекает перспектива оказаться по милости эпатажного суицидника за решёткой.

Капюшон с головы упал, и Мартин встретился глазами с неудавшимся самоубийцей, выскочившим на дорогу.

Вообще-то, как один из возможных, был рассмотрен вариант с мошенничеством. Схема довольно простая, но кто-то на неё ещё ведётся. Попасть под колёса, отделаться лёгким испугом, а потом стребовать с автовладельца компенсацию за причинённый моральный ущерб.

Терренс нередко рассказывал о существовании определённых, отработанных годами методов выбивания денег из рядовых граждан, занимался просвещением родственников на добровольных началах, что называется. Мартин обычно слушал эти рассказы вполуха, но некоторые истории всё-таки запоминал, чтобы не оказаться жертвой мошенников в случае чего.

Ни та, ни другая версия не задержались надолго, когда удалось рассмотреть лицо этого мальчишки.

Вслед за узнаванием последовало удивление, и вся заготовленная речь пошла прахом, потому что тогда, стоя неподалёку от своего дома и стискивая пальцы на чужом плече, Мартин смотрел в глаза не какого-нибудь мальчишки-бродяжки, совсем нет. Внимательный взгляд, скользивший по его лицу, принадлежал одному из учеников академии, вытянувшемуся за год, прошедший с момента знакомства, ещё на пару сантиметров, сокративших разницу в росте ещё значительнее, нежели прежде.

Те же тёмные глаза, те же не слишком аккуратно подстриженные пряди каштановых волос. И совершенно иное поведение, словно не год прошёл с момента первой встречи, а добрый десяток лет.

– За решётку ты всё равно не попадёшь, – произнёс юноша, позволив отметить ещё одно изменение, произошедшее с ним за время нахождения на расстоянии – голос стал гораздо выразительнее; Мартину даже показалось, что его пытаются соблазнить, но, с точки зрения любого здравомыслящего человека, это было безумием. – Родственники, среди которых в два счёта найдутся адвокаты, прокуроры, судьи помогут уйти от наказания или существенно его смягчить.

– То есть, ты решил проверить, насколько слаженно действуют мой брат и его…

Мартин заткнулся. Он не был уверен, что при довольно-таки юном собеседнике стоит распространяться об особенностях отношений, установившихся в семьи Уилзи. Хотя, современные дети могли его самого чему угодно научить, не только такому. Меры предосторожности явно были лишними. Подтверждение чему Мартин получил уже совсем скоро.

– Любовник? – подсказал собеседник.

– Супруг вообще-то. Но какая разница? Что касается их возможной реакции, то я тебе и так могу в красках обрисовать, не обязательно проводить эксперименты.

– Мы как-то неправильно начали общение сегодня. Обычно люди приветствуют друг друга.

– Обычно они договариваются о встрече заранее и не бросаются под колёса машины тем, с кем желают пообщаться.

– В следующий раз я обязательно воспользуюсь данной инструкцией.

– Если без шуток, что ты здесь делаешь?

Мартин додумался разжать ладонь, попутно поймав себя на мысли, что на коже стопроцентно останутся синяки.

– Добрый вечер, господин будущий директор, – продолжал кривляться Кэндис.

Мартин хмурился, на приветствие отвечать не торопился. Ему было не до лицедейства.

– Что ты здесь делаешь? – повторил раздражённее, нежели прежде.

– Просто захотелось повидаться, и я не придумал ничего лучше, чем нанести визит вежливости. Поскольку мне никогда не доводилось бывать в гостях, ни дома, ни квартиры я не знаю, вот и бродил по окрестностям, дожидаясь появления.

– Тебе не кажется, что это немного нелепо?

– Нет.

– А мне – да. И вообще… Куда смотрят твои родители? Уже поздно, я бы своего ребёнка в такое время из дома не отпустил.

– Мать в стакан и на странички журнальчика с обнажёнными мужиками, отец на сиськи очередной любовницы, – иронично заметил Кэндис, несмотря на то, что говорил чистую правду, нисколько не преувеличивая. – Им наплевать, где я и с кем. Они не заметят моего отсутствия, даже если я пропаду из дома на неделю.

– И чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я предложил поселиться у меня?

– Я не возражаю.

– То, что я однажды вмешался в ваш конфликт с Реджиной, не означает, что теперь я постоянно буду тебя спасать и закрывать собой, если возникнет такая потребность.

– Ты помнишь имя моей матери, – произнесено это было с такой широкой улыбкой, словно ничего лучше Кэндису слышать не приходилось. – А моё?

– Кэндис Брайт, – невозмутимо ответил Мартин. – Человек, не вернувший мне платок.

– Помнишь, значит.

– Да. И раз уж мы выяснили, что помним имена и должности друг друга, может, скажешь, что, на самом деле, привело тебя сюда?

– Мне действительно нужно было увидеться с тобой.

– Вот как?

– Да.

– Мы увиделись. Миссия выполнена. Можно расходиться. Вообще-то, стоит признать, что подготовка к выпускному вечеру меня основательно вымотала, потому сейчас я не в настроении и единственное, о чём мечтаю, так только о крепком и здоровом сне. Ты отбираешь у меня драгоценное время, но и оставить тебя на улице не могу. Может, родителям твоим действительно наплевать, и они спокойно воспринимают ночные прогулки ребёнка по улице, я вот таким нездоровым похуизмом не отличаюсь.

– Пригласишь переночевать к себе?

– Нет. Говори, куда тебя отвезти, и садись в машину.

– К Мартине.

– Куда?

– К моей двоюродной сестре, – пояснил Кэндис. – Дома мне сегодня рады не будут, а там всегда ко двору прихожусь.

– Вот видишь. У тебя есть запасной вариант. Мог сразу туда отправляться, – произнёс Мартин. – Давай, садись, не тяни время.

Кэндис не стал провоцировать, затевая спор, устроился на пассажирском сидении, назвал нужный адрес и заткнулся, в чём Мартин видел только плюс. Ему не хотелось тогда разговаривать, да и вообще ничего не хотелось. Он планировал после возвращения быстро принять душ и лечь спать, пролежав в кровати до обеда, а лучше – до самого вечера следующего дня. Его планы сломали, теперь приходилось разбираться с чужими проблемами вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным отдыхом.