Дневник. Первые потрясения (СИ)

Куда он дел тело, пока неясно, потом сам расскажет. Наверное, мне следовало бы сейчас переживать, да хотя бы просто пожалеть Барти-старшего, только вот я не могу. Ничего кроме равнодушия к этой смерти я не чувствую. Рей с Альбусом, похоже, тоже. Нет больше Крауча и что? Да ничего. У нас есть дела поважнее, чем об этом ублюдке переживать.»

В зале стояла гнетущая тишина. Мальсибер сидел с закрытыми глазами, откинувшись назад. Гермиона, прикоснувшись к руке своего мужа, заговорила.

- Рей.

- Да, - он посмотрел на нее.

- Вы нашли семью того парня? – было видно, что она не хотела это спрашивать, но все-таки почему-то спросила.

- Да, - коротко бросил он. – Это история без счастливого конца, Гермиона. – Мальсибер молчал несколько минут, потом вздохнув, начал говорить. – Когда Доменик Дейвис попал в заботливые руки Крауча и Скримджера, ему было двадцать два года. Почему мы с ним оказались настолько похожи, думаю, ни у кого вопросов не возникает. У магглов просто так не может родиться маг – об этом говорилось не раз, а я очень сильно похож на своего отца. Выводы просты. Вернемся к этому бедному парню. Когда он угодил в эту кашу, у него осталась молодая жена и маленькая дочь трех лет. Клеймо семьи Пожирателя легло на них. Всем было просто плевать на тот факт, что Рейнард Мальсибер фактически слишком молод, чтобы иметь трехлетнюю дочь. А жену не из аристократов Глава Рода ни за что бы не принял. Но люди никогда не вникают в такие мелочи. Родственников со стороны мужа и со своей стороны у нее не было. Они оба были из обычного детского дома. Когда Камилла поняла, что не от кого ждать помощи, она вернулась в мир магглов из которого она пришла, потому что в мире магов в нее кидали камнями. Мы так до конца и не разобрались, как такое вообще произошло. Ведь ни в каких документах эта женщина как жена Рейнарда Мальсибера не числилась. Когда люди хотят идти до конца, они не гнушаются ничем. У нас есть два варианта развития этих событий: либо Крауч, воспользовавшись советом Малфоя, все довел до логического конца, и ни у кого не возникло этих самых вопросов, либо, отец подтвердил все это, чтобы тень позора с настоящего сына перестала падать на семью. Но, чтобы узнать правду, любому человеку можно было просто спросить гоблинов. Любого сведущего в хитросплетениях родов гоблина, который бы покрутил пальцем у виска при вопросе о жене Мальсибера. Не знаю. Теперь и не узнаю об этом никогда. Прошло семь лет, и девочке пришло письмо из магической школы Австралии. Никто ведь не должен знать правду? Денег на перелет у них не было, а о домашнем обучении никакой речи просто быть не могло. Тогда, набравшись смелости,она решила пойти в поместье моего отца и попросить всего лишь денег на два билета в Австралию. Говорить, что ее выгнали оттуда со скандалом, думаю, не стоит. Положение дел катастрофическое. Магические всплески дочери, да и сама дочь, которая постоянно спрашивает, где ее папа. Понимая, что положение безвыходное, она решила действовать самым радикальным способом, отведя девочку к дому, в котором она выросла, Камилла просто оставила её играть с другими детьми. Больше Камиллу никто не видел. За сиротами прикрепленные школы приезжают самостоятельно, и первого сентября осиротевшая, ничего не понимающая Оливия оказалась в Австралии в местной школе чародейства и волшебства. Четыре года назад, она решила вернуться и разобраться, почему так произошло? Особого труда выяснить все подробности этого дела не возникло. Об аресте печатал Пророк, приложив фотографию Дейвиса со своей семьей. Итог печален: в один из вечеров девушка попыталась отравиться, но, то ли не рассчитала дозу, то ли выпила не то, что планировала. Она выжила. Но произошли катастрофические нарушения психики. Уже несколько лет она лежит в Мунго. – Рей замолчал. Потом, посмотрев на Гермиону, спросил, как всем показалось только у нее. - Почему Камилла не пыталась ни разу найти меня? Ведь через семь-восемь лет после суда, я уже играл в открытую и ни от кого не скрывался. Практически весь преступный мир прекрасно знал, кто я и где при желании меня можно найти?

- Не обвиняй себя. Ты в этом не виноват, - прошептала Гермиона.

- Я знаю.

- Вы сказали, в руки Крауча и Скримджера? Вы хотите сказать, что Скримджер… - обратился Кингсли к Мальсиберу.

- Я не хочу сказать, а говорю это.

- Но…

- Как часто здесь говорится, я не хочу забегать вперед, - бросил Рейнард и обратился к Перси, - читай.

========== Глава 35. “Жестокие игры” ==========

Как же, Джокер, ты хитёр!

Ты удачи приговор!

Брошен вызов игрокам -

Главным моим врагам.

Их мечты развеем в прах.

Ты всегда в моих руках.

Суждено тебе и мне

Главными быть в игре.

Ваши ставки, господа,

Глаз мой радуют всегда!

Разорить вас без труда

Вновь удастся мне -

Джокер в игре!

Король и шут. Джокер.

“20 июня 1995 года.

Последние несколько дней до третьего испытания, мы провели на пресловутом кладбище. Практически весь мой Отдел работал на благо внутреннего кинематографа. По всему кладбищу, а особенно возле могилы Риддла, было установлено столько камер, что непросматриваемым оказался только вход на это самое кладбище. Так называемая «мертвая зона». Проанализировав чары на кубке, мы рассчитали, что Поттер должен приземлиться перед самой могилой. Зачем вдаваться в крайности? Давлин вообще сказал, что будет оставаться здесь каждую ночь. На всякий случай, а то предчувствие у него нехорошее. Эльф как-никак. Такими вещами как интуиция нельзя пренебрегать. Присутствие ребят Эвана можно почувствовать за милю. От моей ауры так разит темнотой, что весь ритуал может пойти псу под хвост. А Рею с его активной Меткой вообще лучше свалить из страны, а не охранять кладбище. Подумав на троих, мы все-таки решили, что на кладбище будет находиться одетый по последней технической моде Люциус, на подстраховке, так сказать. Гаррет будет заниматься своими непосредственными обязанностями, то есть красть Поттера, в то время, когда Лорд будет разговоры разговаривать. Да, зная Лорда, Рей вообще сказал, что у вора будет столько времени для его нелегкого дела, что тот сможет умыкнуть не только мальчишку, но и самого Лорда вместе с костями папочки. Только вот, когда наступило время “Х”, все пошло наперекосяк.

Вот, что бы кто ни говорил, но никогда нельзя ничего планировать. Потому что иррациональный фактор человеческой тупости, помноженный на милосердие и принцип «мне вообще ничего не надо», никогда нельзя исключать. Никогда.

Когда начался третий тур, и участники ушли в лабиринт, мы с Реем аппарирововали в Министерство, потому что ребята сообщили: «Движуха на кладбище уже началась». За ходом событий в школе остались следить Тео с Сэмом.

Малфоя мы отправили домой еще несколько дней назад, объяснять Нарциссе, почему у них в поместье снова поселится Лорд, почему Драко будет слегка неадекватным и зачем эти крупногабаритные ребята ставят какие-то коробочки по всему дому. Когда я прибыл в Малфой-Мэнор, утром перед началом Турнира, Нарси ходила злая и какая-то обреченная. Злобно посмотрела на меня и гордо вышла из библиотеки, оставив меня в полном одиночестве. Я тогда понял, что разговор с ней все равно не получится. Еще долго я смотрел ей вслед и размышлял о том, что никогда не смогу прочувствовать то, что чувствует сейчас эта женщина. Пережить в своем доме Лорда еще раз, постоянно балансируя посредине обоюдоострого ножа - не каждый так сможет. Раньше она практически каждый день прощалась с мужем, которого вызывал этот урод, а теперь она будет прощаться еще и со своим сыном, которого мы не сможем оградить от Лорда. Таким женщинам при жизни нужно памятник ставить.